Лок оперся на землю и с трудом сел, не поднимая ресниц. На одной щеке он ощутил жаркие солнечные лучи.
— Они уходят. Мы должны забрать нового.
Лок отчаянным усилием раскрыл глаза, осторожно посмотрел сквозь тяжелые веки, пытаясь рассмотреть, что же происходит вокруг. Теперь все стало светлей. Земля и деревья не имели формы, а лишь цвет, и так бурно качались, что Лок снова закрыл глаза.
— Мне плохо.
Фа не отвечала. А Лок ощутил, что руки, которые как тисками сжимали его голову, принялись давить изнутри так беспощадно, что казалось, будто кровь взрывает череп. Он раскрыл глаза, мигнул, и мир стал обретать устойчивость. Слепящие цвета еще сохранялись, но они уже не плавали в воздухе. Прямо перед ним земля была жирного коричневого и красного цвета, деревья сделались серебристыми и зелеными, а ветки горели зеленым огнем. Лок сидел, моргая, ощущая, как по его телу расползается нежность, а Фа все говорила:
— Мне было плохо, и я не могла тебя поднять. Тогда я решила посмотреть на новых людей. Их долбленые бревна вползли уже высоко в гору. Новые люди опять спешат. Они стояли и двигались так, как это делают испуганные люди. Они тянули и потели, и все время оборачивались на лес. Но в лесу нет ничего опасного. Они словно боятся воздуха, а в воздухе нет ничего. Теперь нам нужно отнять нового.
Лок уперся обеими руками в землю.
— Нам нужно отнять Лику.
Фа вскочила на ноги и закружила по прогалине. Потом возвратилась и посмотрела на Лока. Он с трудом поднялся.
— Фа говорит — делай так!
Лок послушно ждал. Мал покинул его голову.
— Я вижу так. Лок идет по тропе за утесом, где новые люди не будут его видеть. Фа идет длинным путем и поднимается на гору выше новых людей. Они погонятся за ней. Мужчины погонятся за ней. Тогда Лок заберет нового у полной женщины и убежит с ним.
Она сильно сжала плечи Лока и умоляюще посмотрела ему прямо в глаза.
— А потом снова появится огонь. И у меня будут дети.
И Лок увидел все это внутри себя.
— Я сделаю это, — сказал он убежденно, — а когда найду Лику, заберу ее тоже.
На лице Фа, уже который раз, промелькнуло странное выражение, которого он никак не мог понять.
Они разошлись у основания горы, там, где кустарник еще прятал их от новых людей. Лок направился вправо, а Фа заспешила по опушке леса, чтобы обойти склон кружным путем. Лок обернулся и увидел, что она, как рыжая белка, бежит почти все время на четвереньках, прячась за деревьями. Потом он начал подниматься вверх, вслушиваясь в голоса. Он достиг тропы над рекой, и водопад гудел уже впереди. На острове, у отдаленного берега, Лок видел крупные деревья во всей красе весенней зелени.
Затем через оглушительный шум воды Лок различил голоса новых людей. Они были справа, за отрогом, за которым находилась падь, где жила ледяная женщина. Лок остановился и услышал, как новые люди окликают тонкими голосами друг друга.
Тут, где все было таким привычным, где среди скал еще не выветрилось живое прошлое его людей, он с новой силой ощутил приступ тоски. Мед не победил эту тоску, а только приглушил на время, а сейчас она вернулась и стала еще острее. Лок застонал, мучимый этой утратой, и испытал огромную нежность к Фа, карабкающейся по другой стороне склона. А где-то у новых людей находилась Лику, и он ощутил пронзительное желание, чтобы обе они были рядом или хотя бы любая из них. Он начал подъем к пади, в которой жила ледяная женщина, и голоса новых людей приблизились, слышались яснее. Вскоре он уже притаился на краю утеса, выглядывая из-за узкой полоски земли, где поднималась хилая трава, да кое-где невысокий кустарник.
Новые люди снова проделывали разные свои штуки. Они делали что-то непонятное и бессмысленное с бревнами. Некоторые были затиснуты между скал, на них поперек положены другие. Разрытая полоса земли на склоне тянулась прямо к уступу, и Лок сообразил, что одно долбленое бревно уже на откосе. А то, которое новые люди ворочали сейчас, было устремлено вверх по склону над закрепленными бревнами. Оно было обвязано полосами толстой и верченной кожи. Под задним концом долбленого бревна на каменном выступе лежал ствол, заклиненный поперек, причем ближний его конец сгибался под весом валуна, который рвался слететь вниз. Едва Лок сумел все это осмотреть, как увидел, что старик дернул кожаную полосу и высвободил валун. Тот соскочил со ствола, который вырвался и понесся со склона, а долбленое бревно скользнуло в обратную сторону, наверх. Валун выполнил свое назначение и теперь с грохотом торопился спрятаться в лесу. Туами быстро закрепил камнем задний конец долбленого бревна, а люди галдели. Наверху, между бревном и уступом, не было других валунов, и теперь вместо них пришлось надрываться самим людям. Они перехватили и приподняли бревно. Старик был рядом, на его правой руке болталась мертвая змея. Он заорал: «Э-эх!» — и люди все навалились на бревно, а лица их перекосились от непомерных усилий. Старик взмахнул змеей и опустил ее на дрожащие спины. Бревно полезло вверх.
Чуть позднее Лок увидел и всех других людей. Сытая женщина не участвовала в работе. Она стояла в отдалении, между Локом и долбленым бревном, качая на руках нового человечка. Тут Лок понял, что имела в виду Фа, говоря о страхах новых людей, потому что сытая женщина постоянно оглядывалась и лицо ее было еще бледней, чем тогда, на прогалине. Танакиль находилась тут же, под ее охраной, и потому была видна не вся. Лока вдруг точно осенило, он ясно понял, какой страх подгоняет и направляет бурные усилия, с которыми люди тащили бревно. Они подчинялись мертвой змее, и она как бы находила в их телах, худых и изможденных, силу, в которую они сами не верили. В напряженных движениях Туами и визгливых воплях старика проступала исступленная спешка. Они спиной двигались вверх по склону, словно за ними гнались большие коты, оскалившие свои смертоносные клыки, будто сама река поднялась в гору и пыталась их унести. Но река бежала в обычном ложе, и на склоне не было ни одного живого существа, кроме самих новых людей.
— Они боятся воздуха.
Хвощ заорал, отпрыгнул, и тут же Туами закрепил большим камнем задний конец бревна. Люди окружили Хвоща и загалдели, а старик размахивал змеей. Туами показывал наверх, на крутой склон горы. Вдруг он отскочил, и камень гулко ударился в долбленое бревно. Гвалт превратился в пронзительный визг. Туами из последних сил один удерживал бревно кожаной полосой, не позволяя ему перевернуться на бок. Он закрепил полосу, обмотав ее вокруг дерева, и лишь после этого люди, стоя в ряд, дружно повернулись к горе. Высоко над ними на каменистом откосе взад-вперед носилась Фа. Лок увидел, как она взмахнула рукой, и новый камень пролетел над стоящими в ряд людьми. Мужчины изгибали свои палки и резко отпускали, позволяя им выпрямиться. Лок видел, как прутья полетели вверх, на гору, но утратили скорость, не долетев до Фа, и упали назад. Еще камень попал в скалу рядом с бревном, и сытая женщина кинулась к утесу, на котором прятался Лок. Затем она остановилась и обернулась назад, но Танакиль была уже у самого края утеса. Она увидела Лока и заорала. Лок прыгнул и успел схватить ее раньше, чем сытая женщина повернулась к нему снова. Схватив тонкую руку Танакиль, он поспешно заговорил с нею:
— Где Лику? Говори, где Лику?
Услышав имя Лику, Танакиль принялась дергаться и визжать, словно рухнула в темную воду. Сытая женщина тоже вопила, а новый человечек взобрался к ней на плечо. Старик уже приближался вдоль края утеса. Хвощ тоже летел от бревен. Он бросился прямо на Лока, оскалив зубы. Вопли и оскал зубов вызвали у Лока панический ужас. Он выпустил Танакиль так неожиданно, что она упала. В падении она зацепила ногой колено Хвоща в то самое мгновение, когда тот прыгнул на Лока. Со злобным рычанием Хвощ перелетел в воздухе рядом с Локом через утес. Затем мелькнул над скатом, не задев поверхности, и пропал, не успев даже вскрикнуть. Старик кинул в Лока длинную палку, но Лок увидел на конце острый камешек и успел отшатнуться. Потом он вихрем пронесся между сытой женщиной, широко раскрывшей рот, и Танакиль, упавшей на спину. Мужчины, которые до этого метали прутья в Фа, дружно повернулись и прицелились в Лока. А он уже стремительно летел поперек склона. Достигнув кожаной полосы, которая удерживала бревно, он кинулся прямо через нее и сильно ссадил голень, зато кожаная полоса разорвалась. Бревно заскользило назад, по склону. Теперь люди смотрели уже не на Лока, а на бревно, и он на ходу повернул голову, чтобы понять, куда они глядят. Бревно разогналось на двух катках, и уже не нуждалось в их помощи. Оно оторвалось от склона на крутизне и пронеслось в воздухе. Конец его ударился об острую макушку скалы, и оно распалось на две части по всей длине. Обе половины неслись дальше уже порознь, все время вращаясь, и ворвались в лесную гущу, ломая кусты и ветви. Лок прыгнул в падь, и новые люди пропали из вида.