память, ни у кого такого нет: вещичка из Серой Крепости, завидовать будут и без патины. Хотя... Не буду я никому хвастать. Вы видели — и довольно. И никто не прикопается. Ты сам только что говорил, как дела обстоят. Выйдем отсюда — и никто не докажет, что я эту вещичку в Серой Крепости нашел. Собрался на рыбалку, копал червей в диком поле, вот и выкопал. Сам же говорил, что такое даже теперь случается. Земля не королевская и не городская, так что никто не прикопается...
— Ну, как хочешь... Сделаю завтра.
Чампи ссыпал гроши в карман, а вещичку гораздо бережнее положил в другой, завернув предварительно в носовой платок не первой свежести. Посмотрел на кучу земли:
— Выходит, они не заметили. Кидали землю, лишь бы до сокровищ добраться побыстрее. Серьезные «ночные копальщики» на раскопе и землю через сито просеивают: любую мелочь продать можно, грошик к грошику — вот и денар...
— Эти явно грошиками брезгуют, им сундук с драгоценностями подавай... — хмыкнул Тарик. — Ну, ватажка, что дальше делать будем?
Сам он чувствовал легонькое разочарование оттого, что овеянная жуткими легендами Серая Крепость оказалась столь скучным местом. Даже находка — не великое достижение: ежели подумать, всего-навсего не особенно и любопытная памятка...
— Как-то здесь... скучно, — сказал Байли, оглядевшись. — Постояли, поглазели... А что еще делать? В какой-нибудь дом или в цитадель зайти разве что. Так и там, ручаться можно, ничего не будет любопытного. Не скажу в точности, чего я ждал, но чего-то не того...
— Вот именно, — поддержал Шотан. — У Тарика хоть какая-никакая памятка останется, а второй точно не найдется...
— Землю просеять, — предложил Чампи. — Как серьезные «ночные копальщики» делают. Вдруг там еще что-нибудь, такое же невидное, которое эти недотепы не заметили?
— Чем просеять? — хмыкнул Байли. — Обычное кухонное сито не годится, землей его забьет быстренько...
— Да, точно, — смутился Чампи. — У «ночных копальщиков» особые сита, проволочные, и ячейки побольше, чем на кухонном. А покупать такое в лавке — дорого встанет. Увидят нас с ним — расспросы пойдут... Да и эти... копатели сразу заметят, что кто-то с землей возился. Среди них всякий народ попадается, не мы их, а они нас, чего доброго, выслеживать начнут. Тут хоть десять человек зарежь, никто и не заметит со стороны. Не стоит так нарываться из-за каких-то памяток. Тарику свезло — и ладно. Что-то я сегодня туплю. Расскажу дядюшке Лакону про этих копателей, а там уж пусть взрослые думают...
— Тогда я вот что предлагаю, — сказал Тарик. — Пойдем отсюда? Доказали сами себе, что мы зухвалые, — и хватит...
Возражений не последовало, и они все в той же покойной тишине, пахнущей диким разнотравьем, пошли к воротам, уже совершенно уверенные, что ничего жуткого с ними здесь не произойдет. Так оно и оказалось. Вышли в ворота, направились той же обходной дорогой, через топольники и прогалину. Тарик временами поглядывал на друзей, но ни в ком не видел грусти или подавленности. Это ничуть не напоминало унылое отступление разбитой армии — они, с какой стороны ни смотри, все же провернули звонкое зухвальство: сходили в Серую Крепость, а он даже памятку нашел...
Потом ему пришло в голову: может быть, и до них изрядное число отчаянных головушек вот так же испытали разочарование, украдкой отправившись в Серую Крепость и обнаружив там сплошную скуку? Ну, какой смысл гадать? Хоть памятку нашел, как-то странно давшую о себе знать непонятным мерцанием...
Тарик первым распрощался с друзьями — жил ближе всех к Серой Крепости. Закрыв за собой калитку, оглянулся на нее — далекая зубчатая полоска на длинном холме у горизонта. В душе осталось чувство некой утраты: с малых лет слушал, какое это таинственное, загадочное место, а оказалось — скука и разочарование. Вот если бы на них выскочило что-то и впрямь жуткое, от чего пришлось бы улепетывать со всех ног с истошным визгом...
Едва он вошел в дом, подметавшая коридорчик маманя — а ведь могла бы поручить это Нури, чтобы не бездельничала кабаль-ница, — сказала:
— Тут прибегал посыльный из порта, сказал, что Канцелярист Тариуш говорил, чтобы ты завтра приходил утречком.
— Это хорошо, — обрадовался Тарик. — Значит, опять будет работа нетрудная и денежная.
— И не затруднился Канцелярист к мальчишке посыльного гонять... — маманя, кажется, чуточку обеспокоилась. — Ох, Тарик... Как бы ты там не ввязался во что-нибудь неприглядное, а то и опасное... Отец мне как-то рассказывал, что в порту всякое бывает, вплоть до потаенки...
— Глупости, маманя, — сказал Тарик, ничуть не лицедействуя и не кривя душой. — Конечно, слышал я краем уха про потаенку, и она там наверняка есть. Но заправляют ею, мне говорили, люди серьезные. Сама подумай: станут они с мальчишкой вроде меня связываться?
— Так-то оно так... Но приработок у тебя для мальчишки очень уж солидный: всякий раз по два далера домой приносишь. Многовато...
«Ну, предположим, причитается мне даже не два, а три — хитроумием Канцеляриста Тариуша», — подумал Тарик. И ничего в этом нет плохого, но все равно не стоит маманю посвящать в иные портовые тонкости...
— Тарик, лишняя денежка в хозяйстве не помешает. И ничего не имею против, что ты далер себе оставляешь. И все равно многовато что-то. Отец в твои годы, когда в порту прирабатывал, рассказывал, больше далера домой не приносил...
— Так это когда было, маманя, — сказал Тарик. — С тех пор и плата за разгрузку поднялась, как и цены...
— Ну, разве что... И все равно смотри не ввяжись во что-нибудь этакое...
— Не ввяжусь, маманя, — твердо заверил он. — Не Малыш, жизнь немножко знаю...
...Как и все его друзья — да что там, и все его годовички, — Тарик давненько уже пренебрегал и дневными, и вечерними молитвами дома, в одиночестве. Так уж повелось: считали, что достаточно с них и общей молитвы в церкви. И все же сегодня перед сном он встал перед висевшим на стене Главным Символом Создателя — раскрытой ладонью, с которой светило Животворящее Солнце, — сотворил знак Создателя и прочитал вечернюю молитву — очень уж был насыщен любопытными событиями сегодняшний день: тут и золотая квартальная сова, и рыбеха, и серебряный шустак, и находка в Серой Крепости, а особенно знакомство с Тами и ее согласие пойти с ним
