– Чего орем?! Чего орем, уроды?! – заорал стражник и скорчил устрашающую рожу, от вида которой попадали бы мухи, летай они по камере в этот поздний час. Но девушка и орк продолжали горланить.
– Заткнулись быстро!
Охранник ударил дубинкой в дверь клетки, в которой сидели эльфы. Дубинка проскользнула внутрь, а с ней – по локоть – рука. В тот же миг Геремор схватил стража за запястье и рванул на себя. Желтая кокарда громко звякнула о железо. Тело стражника обмякло и стало сползать на пол.
– Ключи! – крикнул Геремор, вцепившись в запястье противника. – Дотянись до ключей!
Олло рванулся к двери. Опустившись на колени, он просунул руку сквозь решетку и пытался дотянуться до ключей на ремне стража. Однако грузное тело врага завалилось назад и, чтобы добраться до связки, Олло не хватало двух-трех дюймов.
– Подними его, – пропыхтел эльф, чувствуя, что от напряжения вот-вот разорвется пополам.
– Пытаюсь, – натужно ответил Геремор. Крякнув, он слегка подтянул тело вверх.
– Еще, еще чуть-чуть, – приговаривал Олло.
Наконец, его пальцы коснулись холодного железного кольца. Еще миг – и ключи весело зазвенели в руках эльфа.
– Готово!
Геремор разжал пальцы, охранник сполз на каменный пол.
Олло принялся один за другим подбирать ключи. От напряжения тряслись руки, попасть в скважину удавалось далеко не с первого раза, и по залу разносился дробный металлический дребезг, как будто схватились на мечах две мышиных армии.
– Тише, тише, во имя богов! – умоляюще шептал Геремор. – Всех разбудишь!
Наконец, очередной ключ со щелчком повернулся в скважине, и дверь клетки отворилась. Геремор, подхватив связку, бросился отпирать соседнюю камеру, а Олло поспешил к притихшему Гиллигиллу. Едва он подхватил орка на руки, младенец разинул рот и стены сотряс новый отчаянный вопль: «ААААААААА». Олло выскочил из камеры и присоединился к Геремору и колдунье.
– Голодненький, бедняжка, – засюсюкала девушка. – Потерпи немножко, скоро твоя мамочка тебя покормит.
Олло страдальчески закатил глаза.
– Скорей отсюда, пока никого нет! – прошептал Геремор.
Ко всем сегодняшним бедам Вите Гнедкову выпало еще и ночное дежурство. Неприятную повинность он отбывал с Андрюхой Чачиным.
За долгую ночь перепробовали все имевшиеся в дежурке развлечения: все мыслимые разновидности игры в «дурака», домино, нарды, шахматы, шашки. Часовая стрелка, явно издеваясь, ползла как дохлая муха и к трем часам ночи страдальцы обнаружили, что все игры им осточертели, а больше заняться решительно нечем. И тут Гнедков вспомнил, что в сейфе лежит золотой портсигар, который сегодня отобрали у лесного арестанта, да за всей кутерьмой так и не сдали на склад.
В тот момент, когда Витя, сгорая от любопытства, возился с сейфовым замком, в «обезьяннике» завыли арестанты. Андрюха Чачин, трижды подряд остававшийся «дураком», тихонько матерясь, отправился наводить порядок.
Когда заветная коробочка оказалась в руках сержанта, напарник еще не вернулся. Коробочка оказалась довольно увесистой для своих размеров, а выгравированные на крышке таинственные значки криком кричали – требовали ее открыть. Дрожа от нетерпения, Витя подцепил ногтем вычурную защелку, и дежурка озарилась мягким золотистым светом. На внутренней стороне крышки багрово вспыхнули незнакомые письмена.
– Обалдеть! – восхищенно выдохнул Витя. Он наклонился над диковиной и поскреб письмена твердым как слоновая кость ногтем.
– Не лапай чужое, – послышался за спиной голос одного из арестантов. Сразу вслед за этим на стене мелькнула тень милицейской дубинки, занесенной над головой несчастного Гнедкова.
Глава 5
Первый миг на свободе привел эльфов в ступор. Они встали на пороге, в совершеннейшей растерянности оглядывая чужую темную улицу, едва освещенную неподвижным желтым светом факелов. Зябкий ветер гнал по мостовой мелкий сор и обрывки бумаги. Неподалеку на каменной площадке сиротливо жались друг к другу несколько безлошадных повозок.
Гиллигилл захныкал и Олло тайком от девушки тихонько пристукнул его головой о дверной косяк.
– Куда теперь? – шепотом спросил эльф. Девушка огляделась, скомандовала: «За мной!» и легко побежала к повозкам. Вслед ей понесся страстный вздох Геремора.
Девушка выбрала длинный белый тарантас – нечто вроде промежуточной стадии между каретой и башмаком.
– Слава богу, Мишкина «Десятка» на месте.
В руке колдуньи вспыхнул маленький ярко-алый уголек. «Десятка» приветливо пискнула, и девушка распахнула заднюю дверь.
– Залезайте скорей!
Втиснувшись на сиденье вслед за Геремором, Олло окинул взглядом внутренность кареты. До настоящего шика далеко – решил он – но ездить можно. Правда, смущала передняя панель, увешанная кучей затейливых штучек явно магического предназначения, хотя магия здесь совершенно не чувствовалась.
Тем временем, девушка уселась на переднее сиденье. Она что-то повернула, и панель засветилась множеством огоньков, а повозка мелко затряслась и заурчала. Колдунья проделала еще несколько пассов – Олло во все глаза таращился на нее, впитывая каждую мелочь – и карета, болезненно взвизгнув, рванулась с места.
Олло вдавило в кресло. Желудок скакнул вверх. Эльф почувствовал, что вот-вот устроит на сиденье еще одну лужу. Геремор выглядел не лучше – он походил на зеленую пучеглазую рыбину с широко открытым ртом. И только колдунья сохраняла спокойствие, лишь вцепилась обеими руками в черное кожаное колесо перед собой – должно быть держалась, чтобы не выпасть ненароком из бешено мчащейся повозки.
– Кстати, Гера, – сказала девушка, полуобернувшись к Геремору, – почему ты нас не знакомишь?
В паузе между спазмами Олло удивленно взглянул на приятеля: «Гера? Ну и ну!».
– Олло, – выдавил Геремор и еще больше позеленел, – и… и… Гиллигилл.
– Оля, очень приятно с вами познакомиться, – улыбнулась девушка, глянув на Олло в зеркальце, висевшее перед ней. – А я Наташа.
Олло мотнул головой, и было непонятно – отвечает ли он на приветствие или это признак начинающейся агонии.
– Ку… ку… куд-да едем? – прокудахтал Геремор и зажал рот руками.
– К бабушке на квартиру. Здесь недалеко. Бабушка сейчас в санатории, так что будем одни хозяйничать.
Ехать действительно оказалось недалеко. Олло смутно помнил, как повозка подкатила к огромному темному дому; как, прежде чем войти, они с Геремором долго блевали за кустами; помнил страшную коморку, захлопнувшую двери, едва они оказались внутри, и со стоном и хрустом повлекшую их куда-то вверх, под облака.
Последним воспоминанием Олло в ту ночь стала невесть откуда взявшаяся лежанка. Она скакнула на эльфа и утянула за собой в бездонный колодец сновидений.
– Она не свободна! – донесся откуда-то горестный вопль Геремора. Олло вскочил как ужаленный. Юбка задралась, в глазах застыл ужас эльфа, уснувшего в своей постели, а проснувшегося в пасти дракона.
– А?! Кто?! Что?! Я не сплю, господин сотник!
– Вот и тебе не спится… – пробормотал Геремор.
Несколько секунд вырванный из объятий сна эльф ошарашено таращился по сторонам. Наконец он смог сфокусировать взгляд. Руки сжались в кулаки.
– Ты опять о бабах! – зарычал Олло. – Опять среди ночи!
– Ты что, – замахал руками Геремор. – Какая ночь? Утро вовсю.
От этих слов Олло проснулся окончательно.
Комната, где они находились, была невелика. Из мебели – узкая кровать, шкаф, столик с зеркалом и у окна – большой стол, заваленный книгами. Стены покрывали узорчатые бумажные полосы.
– Гера! – послышался из-за двери певучий Наташин голос. – Ты разбудил сестру? Пора завтракать.
– Сестру?! – взвился Олло. – Сестру?! Ты сказал ей, что я твоя сестра? Убью!!!
Он стрелой метнулся к обидчику и мертвой хваткой вцепился в горло. От неожиданности Геремор потерял равновесие, и эльфы кубарем скатились на пол. Олло больно ударился о массивную ножку стола, из глаз брызнули искры, и эльф разжал пальцы.
