- Я остаюсь, – улыбнулся в ответ астрофизик. – Нельзя отпускать мальчика одного. Да и я насмотрелся тут на всё... Забуду ведь. А нельзя. Профессия у меня такая. Постигать суть вещей. А об этом месте, думаю, мало кому известно... Это мой шанс... и смысл.
Светка приблизилась к Димке. Обдала разгорячённым дыханием. Заглянула в глаза, смутилась.
- Да говори уже, – потянула за руку Иринка.
Светка отмахнулась.
- Дим... – заговорила она, прижимаясь всё крепче. – Я не знаю, как я... как мы без тебя. Я не хочу забывать, – закапали слёзы, – после того, как вспомнила. Я так долго тебе ждала! Ты не представляешь...
Мальчик положил подбородок на плечо девочки.
- Я сделаю так, что ты меня снова вспомнишь. Он сказал, что так можно. Лишь бы у Юрки всё вышло.
- Дим...
- Береги Иринку, – он тоже заплакал.
- Я люблю...
Девочка не договорила. Вселенная распалась как пятнашки. Потом собралась заново... Событийность изменилась. Нейронные сети были нарушены. Память – стёрта.
Димка сидел за столом и смотрел на заколку – он обнаружил её два дня назад, лежащей на подоконнике.
Это по любому что-то значило, но Димка не знал, что именно. Хотя уверенность в разговоре, касаемо самочувствия Олега, пришла к нему именно после этого странного события.
- Дим, ты собрался? – спросил Холмин. – Пора.
- Пора что? – Он не знал, почему сформулировал вопрос именно так – «не куда», «не зачем», «не к кому»? Наверное, так было нужно. И Димка не стал изводить себя вопросами, ответов на которые попросту не было.
На улице шёл дождь. Шлёпал по бурьяну. Барабанил по крыше крыльца. Падал холодными каплями за шиворот.
Всё было не так. Но Димка не знал, как надо.
Была Нижняя Топь. И боль в груди, какая бывает, когда вот-вот потеряешь кого-то из близких. Всё вроде бы, как и должно быть... но всё равно не так. Брата он просто отпустил, а кого-то не мог, как ни старался. Наверное, потому что этот человек значил для него намного больше(?).
Олега отключили от аппарата искусственного дыхания на его глазах. Кардиограф тревожно заныл. На экране монитора отобразилась горизонтальная линия. Брат умер, хотя Димка знал это и раньше.
Он ещё долго так стоял, сжимая в руке указательный палец брата. Потом подошёл Холмин.
- Дим...
Димка не отозвался, мысленно пребывая где-то далеко.
- Дим, как ты узнал, что Олег хочет именно этого?
Димка обернулся, шмыгнул носом.
С ресниц скатилась слеза.
- Я не помню! – Димка расплакался, уткнувшись в халат отца.
Холмин был в ужасе. Он знал, что сын где-то пропадал, но только не помнил, где... Он вообще ничего не помнил. Только спич сына о том, что Олегу больно дышать вот так. Потому он и не дышит. Не хочет.
Как ни странно, но Галина первой поверила в это.
В дисколёте было тесно. Непонятные панели, экраны, перемычки – ноги не разогнуть. Иллюминаторов не было вообще. Юрка представил, что они крутятся на неимоверной скорости... и чуть не сделалось плохо.
- Па...
- Что, Юр?
- Там будут ждать.
- Кто?
- Те, кому так хочется заглянуть за грань.
- Кто они?
- Мы сами...
Дисколёт нырнул в нуль-пространство, оборвав фразу мальчика.
...Всю дальнюю стену занимал огромный иллюминатор – метров шесть в ширину и четыре по вертикали. Внутри чёрного квадрата сияла Земля. Она тоскливо наблюдала за «пасынками вселенной», что отважились бросить вызов бесконечности... или бескрайности чувств...
Подорогин вздрогнул в ложе.
На шею легли холодные пальцы, принялись душить.
Подорогин извернулся. Вырвался из душащих объятий. Взглянул в глаза противнику... и ужаснулся.
Это был он сам.
«Я всё же попросил! Но как?..»
- Решил разрушить кольцо? – спросил двойник. – Самонадеянно.
Подорогин окинул взором зал. Увидел пробирающихся к ним по рядам людей из службы тотального контроля, Самохина на трибуне, ещё одного человека, похожего на себя. Крикнул:
- Кровь! Смотрите, у него кровь!
Зал загудел, как встревоженный улей.
Пятнашки зашелестели, передвигаясь...
Это были его последние тридцать секунд.
- Почему мы тут? – спросила Иринка сестру.
Светка проглотила слёзы.
- Я... Я не знаю.
- Кто этот человек? – продолжала расспрашивать мелкая.
На девочках были лёгкие летние платья, а вовсе не комбинезоны. Над городским кладбищем звенели соловьи. Зелёная травка венчала аккуратный холмик могилы. Серый британец стряхивал с усов радужную росу, обнюхивая памятник.
- Я... не помню. Он учёный. Всю жизнь исследовал микрокосм, – Светка рыдала.
- Что?
- Что тут, – Светка коснулась лба сестрёнки.
- А как ты узнала про него? Почему плачешь? Свет?..
Светка пожала плечами.
- В Интернете прочла. Потом пришла. И... тут что-то не так.
- Где?
Светка коснулась груди слева.
- Он давно умер. А я словно знала его при жизни.
- Смотри!
- Что?
- На фото!
- Что-то не так?
Девочки прильнули к памятнику.
- У него на клапане кармана моя заколка! Ну помнишь, которую я потеряла?!
Светка ухватилась за подбородок.
Потом просто упала на колени, не в силах совладать с чувствами.
Надпись, под фотографией Холмина Дмитрия Сергеевича, гласила:
«Светлана, Он выслушивает каждого из нас. Потому и возвращается вновь и вновь – просто в отличие от смотрителя не любит афишировать свои поступки. Он будет приходить, пока мы окончательно не поверим... Люблю».
Светка до боли закусила губу.
Она вспомнила всё! Всё чего не было и что было... а ещё то, что так и не досказала.
- Димка... Пока не поверим, я помню. Любимка ты мой...»
Юрка с отцом пытались запустить в парке змея. Ярик держался за живот. Вадик, разочарованно качал головой.
Ещё выше висел дирижабль.
Рекламный плакат вещал:
«Проект “Оверсан”. Мы воплощаем мечты в реальность!»
ВМЕСТО ЭПИЛОГА. ЗАМЫСЕЛ, О КОТОРОМ НИКТО НЕ ЗНАЛ
В зале было светло. Белые колонны уносились ввысь насколько хватало взора. Под ногами шуршали слоёные облака. Испуганно перешёптывались другие дети.
...Они смотрели друг другу в глаза и плакали. Плакали, потому что знали: пришла пора расставаться, чтобы больше никогда не увидеться. Или увидеться, но не узнать друг друга, потому что таковы правила.
Грянул сонм труб. Воспитатели упали ниц. В лучах ослепительного света предстал Он.
- Пора, – пророкотал гром. – Ты готов ступить на тропу познаний, чтобы преодолеть жизненный путь? Внизу тебя уже ждут.
Мальчик кивнул, вытирая с подбородка слёзы.
Девочка сжала кисти рук – до боли. Но в груди всё равно было больнее.
- Обещай, что будешь ждать, – прошептала она.
Мальчик кивнул.
- Обещаю.
Девочка вздрогнула от последовавшей догадки:
- Но ведь ты не проживёшь сто сорок лет! Твоё тело умрёт.
Мальчик заглянул в глаза.
- Я что-нибудь придумаю. Верь мне, как Ему.
- Но как?! – последовал вопрос, полный отчаяния.
В небесах назидательно громыхнуло.
- А ты... Ты будешь ждать меня? – затаив дух, спросил мальчик.
Девочка шмыгнула носом.
- Всю жизнь и даже после я буду ждать только тебя. Буду ждать пока не погаснет последняя звезда. Пока эти облака не поглотит мрак. Пока буду способна мыслить и чувствовать сама!.. И потом тоже буду, когда не останется совсем ничего! Ему не убить наших чувств! Не стереть их! Не выжечь!..
Девочка всё удалялась, а мальчик чувствовал свою ладонь зажатой в сухой и тёплой руке, утягивающей прочь.
- За что? – спросил он, когда крики девочки стихли, а воспитатели закрыли за ними кованые врата. – За что Ты так с нами поступаешь?
- Ты спрашиваешь, за что? – пророкотало рядом. – Тебе дарован бесценный дар земной жизни! Ты должен быть благодарен, так как сможешь развиваться, накапливать знания, нести свет. Быть полезным.
- Полезным кому?
Небеса не ответили.
Здесь так было впервые.
Облака налились свинцом, словно в раздумье.
- Так ты готов отдать жизнь за любовь? За чувство?
Мальчик, не задумываясь, кивнул.
Совсем рядом сверкнула молния. Громыхнуло, отчего мальчик весь сжался.
- Жизнь целого мира? – вопрошала стихия.
- Мир – это человек. Разве нет? – шёпотом спросил мальчик. – Если так, то я готов. Забирай. Мне все равно, потому что там, куда Ты ведёшь, – мне не увидеть счастья.
Последовала пауза.
- А я и не подозревал, что мы создали, – прошептал дождь.
- Разве такое возможно? – недоумевал мальчик.
Небосвод тряхнуло, словно кто-то огромный кивнул головой; сорвалась пара комет; звёзды принялись взволнованно мерцать. Далеко-далеко вспыхнула сверхновая.
- Я не могу забрать тебя, потому что это повлечёт за собой гибель Мультивселенной, но я могу сделать так, что ты увидишься с ней... Хотя и знаю, что так поступать нельзя.
