сигнализация, но я не знаю, планировали они убить меня или нет. Просто все чуть не закончилось
этим. Я балансировала на самом краю.
Я открываю рот, чтобы солгать, когда Хай обрывает меня, спасая положение:
— Это же очевидно. Она — Маяк.
А вот это вообще не правда, но это сказала не я. Полагаю, всё зависит от того, где ты стоишь
на минном поле обмана-по-умолчанию. Лично я нахожусь на заграждении.
— Мы должны взять её с собой в школу, — добавляет он.
Джо пристально смотрит на меня в течение нескольких секунд, прежде чем повернуться к
нему.
— Могу ли я поговорить с тобой минутку? Наедине? — Одарив меня слабой улыбкой, она
хромает из приемной в коридор. Улыбнувшись более искренне, Хай следует за ней.
— Мы сейчас вернемся, — заверяет меня он, и они исчезают за углом.
Настало время убить их, пока они говорят. Хотя, если их оставить одних на достаточно долгое
время, появится прекрасный шанс, что они убьют друг друга.
Хай будет первым, как б ольшая угроза, чем девчонка. Я подкрадываюсь к углу, ступая мягко
и бесшумно. Заглядываю за угол и не могу их видеть, однако, слышать могу. Я двигаюсь к голосам,
доносящимся из комнаты через несколько дверей.
— Ты встретила её, можно сказать, две секунды назад, как она может тебе не нравится? —
Хай — мой верный защитник от недоверия.
— Я не говорила, что она мне не нравится, я сказала, что я ей не доверяю.
— Всё равно!
Пауза, затем Джо произносит:
— Она слишком… скользкая. Гладкая. — Она знает, что во мне что-то не так, но не может
понять, что именно.
Хе-хе, потому что это «что-то» слишком скользкое.
— Что? Что вообще это значит?
Ах, этот пренебрежительный тон я-всё-знаю парней. Я-то понимаю, что она имеет в виду.
Конечно, я скользкая и гладкая. Моя душа скользит, моё лицо — фарфоровая маска. Все
свидетельства моих изъянов зашпаклеваны и отшлифованы — так продавец дома прячет
неприглядные трещины, свидетельствующие о плохом фундаменте. Ложь и обман скользки и гладки,
и Джо чувствует во мне что-то такое же неправильно скользко-гладкое.
17
Она издает разочарованный стон, то ли из-за своей неспособности найти слова, то ли из-за
неспособности Хая найти свои мозги, я не уверена. Я подкрадываюсь ближе и заглядываю в комнату.
Они в поле моего зрения, всего в нескольких метрах, и стоят напротив единственного предмета
мебели — серой металлической кровати. Хай стоит спиной ко мне. Идеально.
— А почему ты доверяешь ей так сильно? Ты только что встретил её.
— Я просто так чувствую.
— Ты — идиот!
Я с ней полностью согласна, но она почему-то думает, что это плохо, тогда как мне это на
руку.
— Она может быть демоном, чтобы ты знал! — продолжает Джо.
Да, да, могу быть. Злым, сидящим на корточках демоном, собирающимся выпрыгнуть из
темноты.
— Нет, не может. Я бы узнал, если бы она была демоном. — Хай вынимает из джинсов что-
то, крепящееся к ним на цепочке, и машет им перед ней. Я перекатываюсь на носочки. Сейчас,
прежде чем он это использует…
— Да, но ты не можешь узнать этого, если она полукровка!
Подождите, что? Он не может этого узнать?
БАМ. Снова входная дверь. Вы что, смеётесь надо мной? Это уже просто нелепо.
Я делаю два гигантски прыжка по коридору, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и
притворяюсь, что бегу из приемной, когда Хай и Джо выбегают из спальни, с шарами со святой
водой и пистолетами в руках. Я решаю позволить им двоим разведать личность счастливого гостя
номер шесть, так что становлюсь за ними.
Мои глаза сосредоточены на входе, но мысли заняты другим. Девчонка сказала, что Хай не
может распознавать полукровок. Предоставляемая мне этим возможность узнать о себе соперничает
с риском, когда я мысленно перебираю разные варианты. Я могла бы внедриться к Борцам, вырвать
секреты у них из-под носа и исчезнуть. Если они поймают меня, то я — труп. Но если нет…
Как не воспользоваться случаем? Существует целое сообщество, которое тренируется, чтобы
убить меня, а я не имею о нём никакого понятия. И это ещё не учитывая обозлённых демонов.
К тому же, все это сулит большое веселье. О, и мне не придётся убивать Хая. Это плюс. С
другой стороны, это значит, что я не убью и девчонку. Это минус.
Но мама была бы счастлива.
Хммм.
— Эй? — доносится из приёмной девчачье-мальчишеский голос, призывая моё внимание в
настоящее. Я наблюдаю за Джо и Хаем, присев за их спинами, и вижу, что они переглядываются. —
Эй? Здесь кто-нибудь есть?
Пистолеты и шарики опускаются.
— Ури? — зовёт Хай.
— Хай? — взвизгивают в ответ.
— Всё хорошо, — заверяет меня Хай.
Джо уже шагает — если можно так сказать при ее поврежденной ноге — вперёд, по
направлению к гостевой.
— Уриэль Грин, что ты здесь делаешь? — спрашивает она, как только исчезает за углом.
— Эээ, эм, ааа, — заикается Ури, но Джо, должно быть, исцеляет его смертельным взглядом:
— Я, э-э, думал, что здесь Хай.
— Это не ответ на мой вопрос.
Такое недовольное рявканье вырывалось у мамы, когда она находила меня… ладно,
достаточно сказать, когда она была зла. Мы с Хаем огибаем угол. Там стоит красный, как свекла,
мальчик. Напуганный и робкий, как щенок, обмочившийся на полу. У него растрёпанные,
каштановые, как у кокер-спаниеля, волосы и слишком большие для его тела руки. Я бы дала ему
двенадцать или тринадцать, он едва-едва примкнул к обществу половозрелых. Куда уж ему тягаться
с разъярённой Джо. Она съест его живьём — не буквально, конечно. К сожалению.
— Эй, приятель, — зовёт Хай.
18
— Хай! — В его облегчении можно потонуть.
Хай делает шаг к нему, и они ударяют по рукам.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Хай. Похожий вопрос задала Джо, но этот был без
оттенка предстоящего насилия. Разница разительна, и теперь Ури чуть ли не бурлит, спеша
рассказать:
— Я хотел посмотреть, как ты дерёшься, и, ну знаешь, подстраховать тебя. — И спешит
добавить: — Не то чтобы тебе это было нужно!
Со стороны Джо раздаётся рычание, и Ури отступает назад и указывает на меня:
— Кто это?
— Маяк, которого я спас, — невозмутимо отвечает Хай.
Ури выражает то самое благоговение и поклонение перед героем, которого от Джо Хай так и
не дождался.
— Вау! Правда? — Парень смотрит на меня так, словно я очаровательное животное из
