— Следить за детьми кажется мне неправильным, — неожиданно выдал чуд.
— Можно отключить эту функцию, — обаятельно улыбнулся шас. — Прямо сейчас.
— Пожалуй, не надо, — поразмыслив, ответил Август. — Надо посоветоваться с женой.
— Ага. — Ежер нежно погладил блестящий чёрный браслет — «мальчиковая» модель, стилизация под грубоватые рыцарские браслеты офицеров гвардии великого магистра, — решил, что полностью повторять рассказ о широчайших возможностях нет нужды, и плавно закончил: — И всё это великолепие вы получите за цену, ниже которой не найдёте во всём Тайном Городе.
На этих словах дремавший у входной двери Гамлет — здоровенный датский дог — поднял голову и важным кивком подтвердил правоту хозяина.
У чуда не осталось сил для оспаривания заявлений гигантского пса, и сделка, к радости продающей стороны, завершилась. Шас прокатал кредитную карточку Августа через переносной терминал, аккуратно завернул коробочку с браслетом в «мальчиковую» модель обёрточной бумаги — синий фон с золотыми и серебряными мечами, не забыл подарить чуду купон на удивительно щедрую пятипроцентную скидку при следующей покупке и вернулся в кресло, из которого его выудил покупатель.
— Удачный вечер, — оценил Юрий Федра, поднимая бокал с арманьяком.
— Боюсь, что это был последний на сегодня посетитель, — вздохнул Ежер.
— Надо и на завтра что-нибудь оставить.
— Да, пожалуй…
Чел Юрий Федра, частный детектив, ставший знаменитым после нашумевшего расследования смерти йоркширского терьера по кличке Преференция, и шас Ежер Хамзи, официальное прикрытие: Евгений Стальевич Хамиев, средней руки московский бизнесмен по сувенирам и подаркам, знали друг друга всю жизнь. В смысле, всю жизнь детектива, поскольку Ежер был минимум вдвое старше. Однако разница в возрасте дружбе не мешала: Федра с удовольствием коротал в магазине вечера за бокалом ароматного «француза», чашечкой кофе и приятной беседой. И жадно впитывал советы коренного жителя Тайного Города. Детьми старик не обзавёлся, и потому в его рассказах и поведении нет-нет, да проскальзывали отцовские нотки.
Он был счастлив делиться и опытом, и взглядами.
— Тебя всё ещё узнают на улицах? — осведомился Ежер, продолжая прерванный появлением чуда разговор.
— Чаще, чем хотелось бы, — проворчал Федра.
— А ведь прошло почти два месяца…
— Вас удивляет, что моя слава теплится настолько долго?
Старик бросил на чела быстрый взгляд:
— Обиделся?
— Не сильно. — Юрий улыбнулся и сделал маленький глоток арманьяка. — Главное, что я приобрёл репутацию.
— Которая приводит клиентов.
— И меня перестали считать новичком.
Не обладающий магическими способностями Федра был частным детективом — случай для Тайного Города не уникальный, но и не частый, поскольку искать преступивших закон магов сподручнее при помощи ума и колдовства, а не только ума. Тем не менее Юрию удалось выделиться, и в последнее время к его услугам стали прибегать даже шасы, генетически неспособные выбрасывать деньги на ветер.
— Сегодня в «Трёх педалях» я имел прелюбопытную беседу с одной милой феей, — продолжил рассказ о своей славе Федра. — И если бы не моя верность любимой женщине…
— Которая при желании легко превратит тебя в богомола.
— Я не устоял бы. — Детектив облизнулся. — Фея почти уговорила меня заняться своим делом…
— Такому успеху можно только позавидовать, — качнул головой Ежер. — Да, Гамлет?
Нахальная псина по-своему повторила жест Федры, наглядно продемонстрировав отношение и к рассказу, и к рассказчику.
— Вы просто завидуете. — Юрий внимательно посмотрел на дога и уточнил: — Оба.
Ответом стал шумный выдох, больше похожий на смешок.
— И не надо ехидничать…
— Дядя Ежер! Дядя Ежер!
Приятственная беседа двух взрослых мужчин вновь прервалась. Однако на этот раз прерывателем выступил не покупатель, а стая возбуждённых малолетних шасов, ворвавшихся в магазин с таким видом, будто прямо здесь и сейчас забавный клоун собрался всем выдать пожизненный абонемент во все цирки мира, но куда-то спрятался.
— Дядя Ежер!
— Мы к вам!
Безостановочное движение «заскочивших на огонёк» пацанов не позволяло точно определить их количество, но, по прикидкам Федры, магазин оккупировало не менее семи детишек в возрасте от пяти до четырнадцати лет. Трое самых младших в переговорах участия не принимали, сосредоточившись на групповом поглаживании, потискивании и почёсывании Гамлета.
— Добрый вечер, дядя Ежер!
— Сегодня ваш счастливый день!
— Мне планируют что-то втюхать, — пробормотал торговец, с сожалением отставляя недопитый бокал: — Что у вас? Опять карликового грифона у Клера Кумара подрезали?
— Мы больше животными не занимаемся, — важно сообщил старший малец.
— После того, как нам всыпали, — шмыгнул подрастающим носом его вихрастый подручный.
— А Клер грифона сам потерял, только на нас свалил, чтобы страховку получить, привет, дядя Федра!
— Как собачка? — ехидно поинтересовался кто-то из-за спины. — Не завёл новую? Вместо мёртвой?
Дети обидно заржали, детектив же хладнокровно глотнул арманьяк и представил огромный воздушный шар ярко-красного цвета, в корзине которого он уносится высоко-высоко в небо, в сторону прекрасного заката, и тишину величественного простора нарушает лишь лёгкий, едва различимый скрип такелажа… Никаких других способов отвлечься от происходящего Федра не видел.
— Он уснул?
— Или уже упился?
Шайку местных хулиганов Юрий знал всю их жизнь. Когда-то считал, что имеет дело с будущими гопниками «с раёна», которых терпеливо ждут «обезьянники» окрестных околотков, потом, окунувшись в Тайный Город, выяснил, что всё гораздо хуже: по тихим московским улицам и скверам носились потенциальные биржевые аналитики, владельцы крупных частных компаний и организаторы портфельных инвестиций. Одним словом — акулы.
В настоящее время — пираньи.
Именно им вслед посылали проклятия старушки, лаяли собаки, шипели коты и вздыхали дворники. Ходили даже слухи, что одна из сходок местного криминалитета была полностью посвящена проблеме подрастающей банды, однако шасы являлись подданными Тёмного Двора, навы своих в обиду не давали, и потому страшные планы уголовных авторитетов остались планами: им доходчиво объяснили, что если кому-то не нравятся невинные шалости отпрысков уважаемых членов общества, то этот «кто-то» может собраться и уехать далеко-далеко — преследовать его никто не будет.
