XVII
Снова на ходу;
«старички»;
председатель не желает помогать разыскиваемому преступнику.
Вернувшись в подвал пивоварни, Джо бросает взгляд в глубину длинного широкого зала, где выстроились в ряд манекены в военной форме или тряпках из сэконд-хэнда. Все они стоят в различных агрессивных позах – слепые, лысые противники. За ними и вокруг громоздятся коробки, доски и бочки, защищающие кирпичную кладку от пуль. Мэтью отдал это помещение своим ребятам для тренировок; он приводил их сюда размяться и набить руку перед очередным налетом, и тусклые желтые лампочки, которые они тогда вкрутили (питаемые, естественно, краденым электричеством), по-прежнему свисают с потолка.
К этому времени, если уж совсем начистоту, у него должен был созреть план: смелая чокнутая затея, одновременно хитроумная и взрывная, которая позволила бы переиграть и переплюнуть бойцов Опиумного Хана. Джо мечтал выпрыгнуть с целой армией из канализационных труб или спуститься по канатам с башни или изящно выйти из-за шторки, заявив, что подкупил дворецкого.
В действительности у него ничего нет. Есть только чертежи Шэрроу-хауса, подтверждающие неуязвимость врага; бесполезное обещание содействия от Эрвина Каммербанда; пулемет, подруга и адвокат.
В полумраке подвала его лицо искажает ухмылка. Уж последнее, по крайней мере, – гангстерство чистой воды.
Он открывает чехол для тромбона и осматривает автомат. Хорошо смазанный черный металл приветливо ему подмигивает. Джо ждет, что вот сейчас его посетит озарение, но не тут-то было. В конце концов, оружие – это просто оружие. Устаревший пистолет-пулемет Томпсона когда-то стоял на вооружении армии, а потом полюбился контрабандистам США эпохи сухого закона. Будем откровенны, это скорее реквизит, чем боевая техника. На свете есть – и было даже во времена Мэтью – оружие куда лучше «томми-гана», более легкое, точное, скорострельное и убойное.
Джо достает автомат, позволяет рукам самим его собрать. Щелк, круть, дзык. Примитивный. Простой. Не топорный, скорее, незамысловатый. В чем-то даже красивый. Джо делает вид, что палит из него по врагам: Живым меня не возьмете, легавые!
Нет. Не смешно.
Уже осторожнее Джо поднимает автомат к плечу, переводит в режим одиночного огня и направляет ствол вглубь зала. Делает выдох, расслабляя напряженные мышцы, и готовится встретить неизбежную отдачу. Глядя вдоль ствола обоими глазами, не прищуриваясь, он наводит прицел на один из манекенов. Целится в корпус, не питая, впрочем, никаких иллюзий насчет собственной меткости. Дает себе прочувствовать важность момента. В конце концов, юный Джо мечтал об этом больше всего на свете, всей душой, но почему-то так ни разу и не получил разрешения.
Он спускает курок.
Выстрел получается оглушительно громкий. Из дула вырывается струя огня, приклад больно брыкается. Пуля со свистом улетает в темноту. Стиснув зубы, Джо выпускает еще пять (в голове смутно всплывает фраза про то, что шесть – любимое число стрелка) и идет смотреть, что у него получилось.
Не получилось ничего. На манекенах – ни царапины. Все шесть пуль ушли в доски и кирпичи.
Джо опускает глаза на свой автомат; вот-вот расплачется. Потом возвращается к табурету и сидит, вдыхая напрасный дым.
Как быть? Он раздавлен, время на исходе, а на кону, судя по всему, – судьба целого мира.
Поэтому он просто сидит и смотрит в пустоту.
* * *
– Помощь нужна? – спрашивает Полли Крейдл.
Она приехала почти сразу и теперь ласково кладет руку ему на плечо. Пальцем разворачивает его к себе и легко целует в губы. Где-то в животе Джо ворочается рык рассвирепевшего медведя: Я не дам эту женщину в обиду. Порву любого, кто будет с ней недобр.
Ладно хоть медведя сомнения не мучают.
Она улыбается, будто услышав этот внутренний рык, и садится ему на колени.
– Ну, рассказывай. Что ты тут делаешь?
– Ищу Мэтью, – сознается Джо.
Полли кивает.
– И не находишь?
– Нет.
– Почему именно Мэтью?
– Потому что он знает в этом деле толк.
Полли изумленно смотрит на Джо, затем весьма громко и грубо фыркает ему в лицо.
– Дудки!
– Что?
– Я сказала: дудки. Полнейшая баламуть. Что за… гр-р-р! – Слова ее подводят. – Джо. Тебе не нужно искать Мэтью. Ты – это ты. Его сын, но в первую очередь – просто ты. И ты знаешь в этом толк! Вспомни события последних недель и скажи мне, что я неправа.
Он уже собирается это сделать, когда она предостерегающе направляет указательный палец ему в глаз. Независимая суперзлодейка. Да. Безусловно, к словам коллеги стоит прислушаться.
– То-то же, – заключает Полли Крейдл. – А теперь покажи мне свой ствол.
Когда Джо это делает, ее разбирает смех.
– Стреляй так, как тебе хочется, Джо, – отсмеявшись, говорит Полли, – а не так, как, по-твоему, правильно. В жопу правила. Ну-ка повтори.
– В жопу правила, – послушно повторяет Джо, а потом еще раз и еще, хором с Полли, и вот его уже вновь охватывает криминальный кураж.
Быть новым Джо невероятно здорово, но это как ходить по скользкому бревну: сначала вроде получается, а стоит остановиться, сразу теряешь равновесие. Нужны сноровка и опыт. И проще делать это напоказ, когда можно удивить, восхитить или ужаснуть кого-то своими умениями. Джо заметил, что подпитывается эмоциями публики.
Полли хищно улыбается ему из потемок в углу. Кивает на автомат: действуй.
Джо встает, широко расставляет ноги и переключает Томпсон на режим непрерывного огня. Ощущает вес пальто на плечах и вспоминает свой детский восторг перед этим оружием. Отцовским оружием. Запретной не-игрушкой, главным инструментом гангстерского промысла.
Безумная улыбка растягивает губы; это не теплая ностальгия по неумелым первым попыткам, а безбашенная, злая радость. Он дает ей подняться в полный рост и оскалить зубы, а затем спускает курок – с чувством, будто отправляет в плавание океанский лайнер.
Автомат взвывает и брыкается; по руке и груди разбегаются волны отдачи. Он борется с ней, пытаясь силой удержать оружие на месте и что есть мочи давя указательным пальцем на курок. Разве гангстеру положено экономить патроны? Черта с два! Гангстер поливает врага раскаленным свинцом – наносит урон. Гангстер – не снайпер. Он разнуздан, беспечен и бесшабашен. Болен на всю голову.
В итоге Джо практически ложится на автомат, словно это мелкий, поджарый бес, рвущийся из коробки. Расстреляв весь барабан, он ловит себя на том, что хохочет, как безумный, пугающе и испуганно. Наконец рев стихает, зверь успокаивается, и Джо видит, что ущерб причинен изрядный. Сквозь клочья дыма и облака пыли он вглядывается в темноту.
Манекены разнесло на куски. Обломки и лохмотья разбросаны по всему полу, впечатаны в стену. Сама стена испещрена выбоинами; доски и бочки, выставленные вдоль нее для защиты от рикошетов, превратились в щепки. Тут и там виднеются язычки пламени и обугленные отверстия. Джо пробирается сквозь завалы, ошалело глядя на дело своих рук. И вновь что-то про себя понимает.
– Ух ты, – бормочет Полли.
Джо Спорк хватает ее и запечатывает ее губы крепким, победным поцелуем.
– Ты гений!
– Я?
– Да. Ты. Потому что благодаря тебе до меня наконец дошло! Я понял, какое у «томми-гана» характерное свойство.
Она улыбается.
– Расскажи.
– Вот представь, – с ухмылкой отвечает Джо. – Представь, что у тебя есть какая-нибудь другая пушка, а у меня эта. И на счет три мы оба открываем огонь. По логике, победу должна одержать ты. Ты более быстрая, меткая, подвижная, тебе легче уходить от пуль – словом, ты без труда меня положишь. Верно? Как тебе такой расклад?
– Не очень.
– Правильно! Потому что человек с «томми-ганом» встанет посреди улицы, выпустит очередь, и никто тебе не скажет – вообще никто, – что будет дальше. Это рулетка. Настоящее гангстерское оружие. Оно не про меткость и даже не про выживание. Оно про удаль и браваду. Большое, громкое и нелепое, оно будто говорит: валяй, налетай! Одного из нас сегодня точно положат, и мне глубоко наплевать, кого именно!
