— Джордан защитит тебя от нее.
Саймон задумчиво посмотрел вперед. Он пытался не пялиться на Изабель, которая при встрече лишь слабо помахала ему. Она помогала матери, ее черные волосы разметались от ветра.
— Ты мог бы просто подойти и поговорить с ней, — сказала Клэри. — Вместо того чтобы пялиться, как какой-то извращенец.
— Чтоб ты знала, это называется не «взгляд извращенца», а «взгляд исподтишка».
— О, я заметила, — кивнула подруга. — Слушай, ты же ее знаешь. Когда она расстроена, то пытается ото всех отдалиться. Она не будет ни с кем разговаривать, кроме Джейса и Алека, так как едва ли доверяет кому-то другому. Но если ты собираешься стать ее парнем, то должен показать, что ты один из тех, кому она может доверять.
— Я не ее парень. По крайней мере, мне так кажется. Слово «парень» она никогда не использовала.
Клэри пнула его по лодыжке.
— Вам нужно РВСО больше, чем кому либо из моих знакомых!
— Что, разбираетесь в отношениях? — сказал голос позади них. Саймой обернулся и увидел Магнуса, тот смотрелся очень высоким на фоне темного неба. Он был одет в джинсы и черную футболку, его черные волосы лезли в глаза. — Даже когда мир окунается во тьму и опасность, вам двоим это не мешает обсуждать свою личную жизнь. Ох уж эти подростки.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Саймон, слишком удивленный для остроумного ответа.
— Пришел увидеть Алека.
Клэри подняла брови.
— Что ты там говорил о подростках?
Магнус предупреждающе поднял палец.
— Не переходи границы, бисквитик, — сказал он и прошел мимо, исчезая в толпе вокруг портала.
— Бисквитик?
— Веришь или нет, но он и раньше так меня называл. Смотри. — Девушка повернулась к нему, вытаскивая его руку из кармана джинсов. Она посмотрела на нее и улыбнулась. — Кольцо. Оно было полезным, когда работало, не так ли?
Саймон тоже опустил взгляд. Выкованное золотое кольцо в форме листка окутывало его безымянный палец. Когда-то оно служило связью с Клэри. Теперь, когда ее кольцо было уничтожено, оно не несло никакой пользы, но парень все равно его сохранил. Это равносильно хранению половинки браслета лучшего друга, но он ничего не мог с собой поделать. Кольцо было прекрасным и все еще служило символом их связи.
Она сжала его руку и посмотрела ему прямо в глаза. В ее зеленой радужной оболочке двигались тени, Саймон видел, что подруге было страшно.
— Знаю, это всего лишь встреча Совета…
— Но ты остаешься в Идрисе.
— Лишь до той поры, пока они не поймут, что случилось с Институтами и как их защитить, — сказала Клэри. — Потом мы вернемся. Телефоны в Идрисе не работают, но если тебе будет нужно со мной поговорить, обратись к Магнусу. Он найдет способ передать мне сообщение.
Саймон почувствовал, как сжимается горло.
— Клэри…
— Я люблю тебя. Ты мой лучший друг. — Она отпустила его руку, и ее глаза заблестели. — Нет, ничего не говори. Не хочу, чтобы ты что-нибудь говорил.
Она повернулась и чуть ли не побежала к порталу, где ее ждали Джослин и Люк с тремя сумками у ног. Люк оглянулся с задумчивым выражением и посмотрел на Саймона, стоящего во дворе.
Но где же Изабель? Толпа Сумеречных охотников поредела. Джейс встал рядом с Клэри, положив руку ей на плечо, Мариза была рядом с порталом, но Изабель, ранее помогавшая ей…
— Саймон, — позвал голос за его плечом, и он повернулся к Иззи, ее лицо было бледным пятном на фоне темных волос и черного плаща. Она смотрела на него одновременно с сердитым и грустным выражением. — Думаю, пришла пора попрощаться.
— Ладно, — сказал Магнус. — Ты хотел поговорить со мной. Говори.
Алекс посмотрел на него широко распахнутыми глазами. Они обошли церковь и стояли в маленьком, увядшем за зиму садике, среди голой изгороди. Плотные лозы обвивали каменную стену и ржавые ворота неподалеку, настолько оголевшие за зиму, что Алек мог рассмотреть улицу примитивных сквозь дыры в железной двери. Грубая поверхность каменных лавочек покрылась коркой льда.
— Я хотел… что?
Магнус мрачно на него посмотрел, будто тот сказал что-то глупое. Алек подозревал, что так и было. Его нервы от напряжения звенели, как колокольчики, а внизу живота зарождалась тошнота. Последний раз, когда он видел Магнуса, маг уходил от него, исчезая в неиспользовавшемся туннеле метро, становясь все мельче и мельче, пока не скрылся полностью. «Akucintakamu», — сказал он тогда. «Я люблю тебя» на индонезийском.
Это дало Алеку искру надежды, настолько, что он звонил Магнусу десяток раз, проверял телефон, почту, даже окна своей спальни — которая казалась странной, пустой и незнакомой, неродной без Магнуса, — вдруг тот с помощью магии прислал ему письмо или записку.
А теперь он стоял перед ним, с взъерошенными черными волосами и вертикальными кошачьими зрачками, его голос был как черная патока, а безразличное, острое, прекрасное лицо, не выдававшее эмоций, вызвало у Алека ощущение, будто он клея глотнул.
— Хотел поговорить со мной, — повторил маг. — Я предполагал, это ты давал мне понять своими звонками. И зачем присылал всех своих глупых друзей в мой дом. Или ты со всеми так поступаешь?
Алек сглотнул, пытаясь увлажнить сухость во рту, и сказал первое, что пришло в голову:
— Ты что, вовсе не собираешься меня прощать?
— Я… — Магнус замолк и отвернулся, качая головой. — Алек, я давно простил тебя.
— Не похоже на то. Ты зол.
Когда Магнус снова на него посмотрел, его выражение сало более ласковым.
— Я беспокоюсь о тебе. Нападения на Институты. Я только что узнал.
У парня закружилась голова. Его простили; за него беспокоились.
— Ты знал, что ты направляемся в Идрис?
— Катарина сказала мне, когда ее призвали, чтобы сделать портал. Я догадался, — сухо ответил Магнус. — Я был немного удивлен, что ты не позвонил и не написал, чтобы сказать, что уходишь.
— Ты все равно не отвечаешь.
— Раньше тебя это не останавливало.
— Все когда-нибудь сдаются. Кроме того, Джейс сломал мой телефон.
Магнус фыркнул от смеха.
— Ох, Александр.
— Что? — недоуменно спросил тот.
— Ты просто… Ты такой… Мне правда хочется тебя поцеловать, — внезапно сказал Магнус, а затем покачал головой. — Видишь, вот поэтому я не хотел тебя видеть.
— Но ты здесь. — Алек вспомнил первый раз, когда Магнус поцеловал его, прижав к стене своего дома, и его кости будто расплавились. Тогда он подумал: «Точно, вот, как оно должно быть. Теперь я понимаю». — Ты мог бы…
