— Ты увидишь это сам, брат мой, если пожелаешь пройти через Врата.
— Мы воины. Наш долг защищать слабых, уничтожать опасное зверье, бороться за свободу и жизнь своих народов. Разве не должны мы освободить своих сородичей от позора и угнетения? — Вождь вопросительно посмотрел на побелевших от услышанного альвов.
— Может статься, если мы не станем проходить через врата, демоны их просто не заметят? — с надеждой предположил Ладомир.
— Такая тайна не может храниться долго, — возразил вождь. — Рано или поздно открытые врата будут найдены! Уж лучше войти в них самим и оборонять с той стороны, не попуская врага в Спасенные Земли!
— Ты слышал сам, Дивислав, по ту сторону раскинулась земля смерти, ужаса и погибели. Стоит ли нам соваться туда по своей воле?
— Когда мы боялись смерти?! — повернулся к собравшимся ратям вождь, и бесчисленные тысячи воинов поддержали его приветственными криками. — Пусть она боится нас!
— Прошло тридцать веков. Может статься, демоны ныне уже не столь злы и кровожадны? Может, с ними сумеем договориться о мире?
— Ты хочешь говорить о мире с тварями, которые кормят нами свой скот?!
Внезапно пелена потемнела снова, и из нее вышло стройными рядами больше полусотни странных человекоподобных чудищ. Все черные сверху донизу, с уродливо выпяченными плечами, локтями и коленями, с глянцевыми черными шарами вместо голов. Все они были вооружены щитами и тоже черными дубинками.
— Де-е-емоны-ы!!!
Никто не успел ничего сказать, отдать хоть какие-то приказы, принять решение, призвать к атаке или отступлению — а собравшаяся на битву армия грозно взревела, опустила копья и кинулась на врага.
Черные уродцы оглушительно загрохотали сизыми дымами — отчего некоторые воины, вскрикивая от боли, попадали с ног, — потом исторгли из себя ядовитые миазмы, столь едкие, что закашлялись и заплакали даже стоящие поодаль члены Совета. Люди, попавшие под эту волну зловония, падали, крючились, стенали — но место сраженных занимали новые храбрецы, разившие демонов, напиравшие на них, стремившиеся нанести перед смертью хоть один смертоносный удар. Демоны попятились, не переставая грохотать, плеваться ядом и трещать странными искрами, парализующими тела судорогами. Однако никакое колдовство не смогло остановить напор воинов Спасенных Земель — и демоны дрогнули, побежали, были выброшены за белесую дрожащую пелену.
— Ну вот, Величар, — снисходительно усмехнулся вождь народа людей. — А ты думал, что демоны непобедимы! Сегодня же мы освободим людей из рабства, снимем шкуры с мертво-живущих зверей, а из голов демонов выточим себе чаши для веселых пиров! Тридцать веков изменили нас, мудрый альв. Ты полагал, кровожадные порождения ада всех нас поработят и истребят? Ты ошибался. Это мы истребим их всех до последнего!
Пелена Врат Демонов дрожала и расползалась, постоянно то темнела, то светлела, пропуская сквозь себя все новые и новые сотни людей, десятки великанов и множество пролетающих на широко раскинутых кожистых крыльях драконов.
Обещанный жителям Спасенных Земель день скорби внезапно оказался для них днем невероятного торжества!
Старший лейтенант Антон Чикинин командовал тремя машинами, замыкающими автоколонну отряда «Зубр» московского ОМОНа. Не просто машинами — тремя новенькими «Тиграми»: семь тонн веса, колеса высотой в метр, триста лошадей движки, пятимиллиметровая броня по всему корпусу, пулемет на турели над люком, девять человек экипажа… Не машина — самый настоящий скоростной танк.
Правда, даже самим полицейским было не очень понятно, зачем нужен танк в городе, где оружие страшнее петарды встречается раз в месяц, да и то при зачистках на рынках или в ночных клубах, а никак не на митингах или футбольных потасовках. Но раз приказано взять в усиление все, что можно, — все и взяли. Посему и мчались спереди и сзади колонны из восьми «пазиков» по три могучих броневика с оружием и боекомплектом.
Колонна шла с мигалками, и потому остановка на улице Госпитальный Вал, неподалеку от Введенского кладбища, лейтенанта удивила.
— Давай, на встречку выверни, — приказал он водителю. — Один черт, она чего-то пустая.
Сержант спорить не стал, выкручивая руль влево, — но тут же выяснилось, что такими умными оказались почти все, и встречная полоса оказалась перекрыта автобусами. Антон чертыхнулся, махнул бойцу, чтобы тормозил, сам выскочил из салона, перепрыгнул с разбега невысокий заборчик газона и остановился у тротуара, привстав на цыпочки. Перед головными «Тиграми» различались белые, черные, синие, серебристые пятна. Крыши легковушек. Похоже, впереди собрался изрядный затор.
По крышам машин кто-то прыгал, мелькало что-то, издалека плохо различимое.
Двери автобусов раскрылись, ОМОН стал выгружаться. Бойцы на ходу застегивали шлемы, поправляли амуницию, заправляли руки в лямки щитов.
— Пошла движуха… — Лейтенант побежал к своей машине, открыл дверцу, схватил микрофон рации: — Тройка, я — Девятый! Жду ваших распоряжений!
— Антон, выгружайся и вставай сзади в оцепление, чтобы нам за спину никто не зашел. — Капитан Орешин, как всегда, позывные игнорировал. — Все дворы вокруг проходные, черт бы их побрал, не перекрыть… Тут клоуны какие-то крашеные в перьях, не иначе, день открытых дверей в психушке. Будем паковать.
— Понял, Тройка, выполняю! — Старший лейтенант отключился, замахал руками: — Ребята, выгружаемся! Экипаж сержанта Мязенцева перекрывает проход между домами четной стороны, экипаж сержанта Соклаво — нечетную сторону. Остальные со мной, автобусы на нашей совести.
Полицейские стали расходиться по местам, опуская на лица балаклавы.
Чикинин вернулся на газон, поднялся ногами на ограду, чтобы видеть подальше. Хотя большого успеха не добился: теперь обзор загораживала плотная черная шеренга бойцов «Зубра» в глянцевых шлемах. Вот шеренга колыхнулась, замелькали над головами черные дубинки. Через несколько мгновений то тут, то там появились легкие облачка — кто-то распылял перцовый газ.
— Похоже, дело серьезное… — прошептал лейтенант, оглянулся на своих бойцов, безмятежно сгрудившихся между домами, громко окликнул: — Мязенцев, Соклаво! Давайте ближе сюда, перекрываем улицу.
И тут внезапно шеренга впереди разорвалась, бойцы стали пятиться, сбиваясь в группы и отчаянно отмахиваясь от размалеванных под папуасов демонстрантов, снаряженных папуасскими же щитами и палками в перышках. Вроде и смешно, однако против ОМОНа, имеющего при себе только палки, потерявшего щиты и израсходовавшего весь газ, дикарское оружие действовало очень даже эффективно, и многие полицейские уже бежали к автобусам. Причем «папуасов» было явно больше. Очень сильно больше. Счет явно шел на сотни. ОМОН отступал, быстро тая, и уже поравнялся с автобусами.
