— Нет. Без разрешения ни ты, ни я никуда не пойдем, — упрямо сказала Лиззи.
— Князь не узнает. Никто не узнает, они же спят без задних ног, ты же знаешь.
— А вдруг проснутся?
— Они спят как убитые!
И это была сущая правда. Вампиры днем спят как убитые. Даже пульса не чувствуется, а сердце еле бьется. Я проверяла на Генрихе. Однако Лиззи об этом, разумеется, не знала. Для нее князь, Данияр и Генрих — избалованные светские мужчины, которые ведут ночной образ жизни, прожигая свое состояние.
— Ну разве тебе не хочется покататься на коньках? — Я изо всех сил старалась уговорить Лиззи ненадолго выйти из дома и встретиться с Дмитрием и его другом на катке.
— Ну, не знаю, — задумчиво протянула Лиззи.
Лед тронулся.
Довольно улыбнувшись, я села рядом с ней и, взяв ее за руки, затараторила:
— Мы очень быстро! Ты даже не заметишь, как мы уже будем дома. Покатаемся, пообщаемся, поедим горячих пирожков. Ну же, Лиззи!
— Не знаю…
— Если я останусь старой девой, то буду винить в этом тебя!
— А причем тут это? — удивилась моя компаньонка.
— При том, что Дмитрий Владимирович начал за мной ухаживать.
Лицо Лиззи сразу же изменилось. Ее глаза расширились, а рот чуть приоткрылся от удивления.
— Правда?!
Я усиленно закивала.
Прошло чуть больше месяца с моего дня рождения. За это время Дмитрий ни разу не докучал мне своим повышенным вниманием, и я уже было решила, что он передумал ухаживать за мной, но сегодня утром в городской управе он ласково мне улыбнулся и пригласил на каток. Разумеется, в сопровождении Лиззи. Компрометировать меня каким-либо образом он не хотел.
Душа моя пела на пути к дому. Я была уверена, что Лиззи сразу же согласится, но она начала упрямиться, опасаясь гнева князя.
— Значит, ты, возможно, станешь его женой? — ахнула она.
— Если ты решишь остаться, то это вряд ли!
— Ох, тогда у меня не остается иного выхода! — Лиззи хитро улыбнулась, а я взвизгнула от радости и крепко обняла компаньонку. Нет, подругу. Настоящую подругу.
Мы вышли из дома в двенадцатом часу, поймали экипаж и за двадцать минут добрались до катка, где нас ждал Дмитрий и его друг — поджарый молодой человек с вьющимися темными волосами и щегольскими усами.
— Орлов Роман Геннадьевич, — звучным голосом представился он.
Лиззи он сразу же приглянулся. Она кокетливо хихикнула и подала ему руку.
— Погода чудесная, не правда ли? — произнес Дмитрий, не сводя с меня взгляда, в котором явственно читалось обожание.
Мне стало немного неловко.
— Да, чудесная погода.
Мужчины любезно подождали, пока мы с Лиззи не наденем коньки, и, подав нам руки, помогли зайти на лед.
От горячей ладони Дмитрия мне стало жарко, и я поспешно выпустила ее, но сразу же чуть не упала на лед.
— Осторожно, — пробормотал Дмитрий, осторожно придержав меня сзади за локти. — Вы давно не катались, верно?
— Да. Немного подзабыла, — улыбнулась я.
— Возьмите меня под руку, я вам помогу.
— Спасибо, Дмитрий.
— Митя. Или Дима. Прошу, называйте меня так. «Дмитрий» звучит слишком официально. Как будто между нами пропасть.
Я заглянула в его светлые голубые глаза и спросила:
— Между нами ее нет?
— А разве вы ее видите?
Мы оба невольно остановились посередине катка и внимательно смотрели друг на друга. И пусть мы стояли на приличном расстоянии друг от друга, я все равно ощущала жар, исходивший от тела Дмитрия. Человеческое тепло. Жизнь. К подобному я не привыкла. От князя веет холодом, мраком и смертью. Дмитрий — полная его противоположность. С ним мне намного комфортнее, я могу расслабиться. С князем же я находилась в постоянном напряжении. Между нами всегда есть что-то незримое, что не дает мне подступиться к нему, понять его, узнать лучше. С Дмитрием я подобного не ощущала. Между нами действительно нет никаких преград, и это замечательно.
— Не вижу, — с улыбкой произнесла я.
Улыбка Дмитрия — нет, Димы, — стала еще шире. От него исходили волны добра и тепла. Интересно, какая у него аура? Наверняка солнечная. Оранжевая или желтая. Очень теплая и яркая. Иначе и быть не может.
Мы катались больше двух часов — до тех пор, пока Лиззи не вспомнила, что хотела испечь заливной пирог к ужину, а для этого ей надо было купить муки и яиц.
Торопливо попрощавшись с мужчинами, мы отправились в продуктовую лавку, где столкнулись с небольшой очередью.
Впереди нас стояла старушка с тростью. Ее белесые глаза смотрели прямо перед собой, полностью игнорируя мельтешащих за прилавком торговцев.
— Добрый день! Чем могу вам помочь? — обратился к старушке юноша за прилавком.
Женщина повернула голову на голос торговца и назвала небольшой список. Получив товары и расплатившись за них, старушка сложила все в хлипкую на вид корзину и, стуча трастью, медленно направилась к выходу из лавки.
Я проводила ее взглядом, дивясь, как она, незрячая, ходит по городу, да и вообще живет. И только мне стоило об этом подумать, как дверь широко распахнулась и в лавку влетел широкоплечий мужчина в распахнутом потрепанном пальто. Старушку он, разумеется, не увидел и на входе задел бедную женину так, что та упала на пол. Из корзины выпали хлеб и мешочек с пшеном.
Сорвавшись с места, я подоспела к старушке и принялась поднимать ее, попутно задавая вопросы:
— Вы целы? Ничего не болит?
— Может, позвать доктора? — К нам подоспела обеспокоенная Лиззи и принялась собирать выпавшие из корзины покупки.
— Цела, кажется… — пробормотала напуганная женщина. — Ох, спина моя…
— Спина болит? — испугалась я за старушку и, бросив злой взгляд на вошедшего мужчину, сказала уже ему: — Извиниться не хотите?
Широкие темные брови мужчины приподнялись.
— Мне? Извиняться? Она сама виновата, что под ноги мне попалась!
— Да как вы… — хотела было возмутиться я, но старушка вдруг довольно крепко ухватила меня за запястье и покачала головой.
— Не надо ругаться, милая. Оно того не стоит.
— Но ваша спина и…
Старушка похлопала меня сухой ладонью по руке. Ее невидящий взгляд был направлен на мою шею.
— Спина у меня болит почти каждый день последние двадцать лет. Это не беда.
Мы с Лиззи осторожно подняли старушку, и я стряхнула с ее одежды пыль и грязь. Лиззи злобно косилась на хама, который ни только не извинился, но еще и как ни в чем не бывало встал в очередь.
— Давайте я вам помогу донести корзину, — предложила я.
— Ну что ты, милая, я живу неподалеку.
— Я настаиваю. Мне будет спокойнее, если я доведу вас до дома.
Старушка смущенно улыбнулась и кивнула.
— Купи, что надо, и ступай домой, а я приду чуть позже, — сказала я Лиззи.
Та неуверенно кивнула и проводила нас со старушкой обеспокоенным взглядом.
— Где же ваш дом, бабушка? — спросила я, когда мы вышли из лавки. — Ничего, что я вас так назвала?
— Ничего, внученька, — довольно произнесла старушка. — Мне даже приятно. Так уж сложилось, что внуков у меня нет.
— А у меня нет бабушки.
Мы неторопливо пересекли Бабаевскую улицу, по которой то и дело проезжали спешащие по делам экипажи, и свернули на Роговую. С нее открывался вид на недавно построенный собор с высокой колокольней, которую было видно почти из любой точки города.
— Коричневый двухэтажный дом с красивой крышей. Должен быть где-то здесь, — старушка неопределенно махнула тростью.
Я огляделась и почти сразу же нашла нужный дом по левую сторону от нас.
Коснувшись дверной ручки, женщина довольно улыбнулась и кивнула, опознав свой дом.
— Заходи, чаем угощу.
— Спасибо, но меня дома ждут.
— Еще не ждут. Заходи, — уверенно произнесла старушка.
Я послушано вошла в дом.
На своей территории слепая ориентировалась идеально. Прислонив трость к стене, она ловко сняла верхнюю одежду и с первого раза повесила ее на крючок.
— У вас нет слуг? — удивилась я, расстёгивая пуговицы на пальто.
