- Ну, человек – понятие относительное, - пожал плечами Игорь и облегченно отодвинулся, поняв, что его собеседница пока решила повременить с обмороком. – Все мы гуманоиды. В этом смысле и ты, и я, и Микола – люди. Но насчет термина «хомо сапиенс», тут я бы поостерегся обобщать. Слышала когда-нибудь про утерянные звенья человеческой эволюции?
Тобик дорвался-таки до хозяйки и смачно лизнул ее в лицо, заставив встать и выругаться. Парень тут же подхватил девушку под локоть, другой рукой помогая отряхнуть юбку. А точнее, нежно шлепнув пару раз по заднице, пользуясь ситуацией. Этот возмутительный факт привел Аню в чувство быстрее любой пощечины, и она быстро пресекла несанкционированную деятельность, одновременно вернув себе способность трезво мыслить.
- Часть генов схожа, и ваши допущенные к государственным исследованиям ученые считают, что некогда мы все произошли от общего предка, - тут же снова зачастил Игорь, делая вид, что ничего не было. - Но моя ветка предков, в отличие от твоей, каким-то образом умудрилась с нашей родной Земли слинять в соседнюю сферу. А потом после одного неприятного техногенного катаклизма сфера схлопнулась. Почти все мои соотечественники погибли. Только несколько кланов, оказавшихся на периферии, успели пройти через пространственные щели. Теперь мы снова живем на Земле, как в древние времена. И пугаться тут совершенно нечего. У меня уши длинные, у тебя аппендикс есть. Что тут особенного?
- А почему тогда про вас никто не знает? – уточнила Аня, пытаясь смириться с новой реальностью и все еще не до конца в нее веря.
- Ну, сначала ваше правительство побаивалось, - пожал плечами Игорь, пряча ухо обратно под бандану. – А потом наши и сами не захотели из леса выходить. Чего нам в городе-то делать? У вас там грязь и вонь. Мы – люди к земле привычные. Сеем, пашем, все такое. А ты думаешь, почему на Урале цены на продукты еще не взлетели до небес? Поля-то ваши все позарастали.
- Потому что из-за рубежа везут, - пробормотала Аня, до этого всерьез верившая, что картошку и зерно на уральские прилавки поставляет старая добрая Белоруссия.
- Да щаз, - осклабился Игорь, довольный тем, что может чему-то поучить взрослого человека. – Сама-то представь, сколько народу в городах живет. Такую массу одними только зарубежными закупками не прокормить. Да и накрутки были бы – ого-го! Нет, госпожа фельдъегерь, без нашей помощи туго бы горожанам пришлось. Мы вам – пшеничку. Вы нам – право пользования землей, защиту, государственную поддержку и обратный товарооборот. Ну, то бишь всякие полезные в хозяйстве вещи, которые нам производить не с руки. Теперь лучше представляешь ситуацию?
- Вроде, да, - начала признавать реальность девушка. – Слушай, а покажи еще раз, а?
- Ну, я-то, конечно, могу показать, - Игорь хитро поиграл бровями. – А ты со мной за это в кино пойдешь?
- Иди к черту! – сразу пришла в себя Аня, выпрямилась и поправила фуражку. – Извращенец малолетний!
- Я, между прочим, постарше тебя буду, - обиделся Игорь.
- Ну да, - хмыкнула Аня. – А почему тогда такой мелкий?
- Ну, это я по вашим годам постарше, - признался парень. – А по нашим… скажем так, еще некоторое время расти буду. И чего, кстати, сразу извращенец? Подумаешь, уши длинные. Что мне теперь, за круглоухой девушкой нельзя поухаживать? Это расовая дискриминация!
- Ты – несовершеннолетний представитель чужого государства, - припечатала его Аня, окончательно возвращая себе нормальное самочувствие и ведущую роль. – С тобой связываться – себе дороже. Еще посадят.
- Так или не так, а ты мне нос разбила, - хитро напомнил Игорь. – Даже свидетель есть. В любом случае, ты уже преступница, назад не отмотаешь.
- А-а-а, - простонала девушка, картинно закатив глаза.
Их шутливую перепалку прервало конское фырканье и перестук копыт. Из вторых ворот с позвякиванием сбруи и скрипом колес выкатилась старинная двуколка с порядком затертыми кожаными сиденьями.
- У нас и лошади есть? – ужаснулась Аня, поглядев на это безобразие.
- Ну, не на «порше» же по лесной глуши гонять, - усмехнулся Игорь, снова вскидывая на плечо дуб и грузя его на приступку для чемодана. – На УАЗике еще куда ни шло. Но по весенней или осенней слякоти без коня никак. Да и конь-то не всякий пройдет. Но у тебя, к счастью, хорошие, почтовые.
Игорь обошел двуколку и погладил ближайшую кобылу по светлой шее. Та потрясла головой и ласково пофыркала ему в ответ. Шерсть у кобылы была рыжая, блестящая и довольно длинная – длиннее, чем Аня привыкла думать о волосках, которые должны покрывать лошадиные бока. Грива была густой, жесткой, и стояла дыбом, как у панка, только после десяти сантиметров начиная загибаться в сторону.
- Буланые мне, правда, больше нравятся, - признался парень, потрепав темный лошадиный «ирокез». – Но их, почему-то, здесь никто не разводит, только гнедых и вороных. Скука.
Обойдя двуколку кругом, Игорь вскочил на приступку и протянул девушке руку.
- Ну что, готова ко встрече с инопланетным разумом? – пафосно вопросил он, поиграв бровями.
- Ты ж сам сказал, мы от общего предка произошли, - напомнила Аня, без его помощи забираясь внутрь и садясь на высокое, подозрительно покачивающееся сиденье.
- Но жили-то в разных мирах, - пожал плечами Игорь, садясь рядом. – Можно считать, что на разных планетах. У-у-у-у!
Он пошевелил в воздухе пальцами, изображая потустороннюю жуть. Аня фыркнула. Она уже перешагнула порог изумления, смирилась с фактом существования на земле еще одной расы людей – куда менее отличной от ее собственной, нежели те же негры – и решила больше ничему не удивляться. Длинные уши и отсутствие аппендикса – не бог весть какая удивительная вещь. Правительство знает? Знает. Уже лет пятьсот как. Значит, беспокоиться не о чем. Будь тут какая-нибудь опасность, давно бы уже нагнали военную технику и сравняли бы эту пресловутую «резервацию» с землей. А раз не сравняли, значит, живут там действительно никому не интересные остроухие аборигены.
Она покосилась на бандану, но второй раз просить показать спорный объект не стала. Только подумала о том, что теперь знает, отчего в Косяковских школах никто не ругал за кепки, головные повязки и банданы на уроках. Микола закончил подвязывать затихший груз и вспрыгнул на козлы, а двуколка жалобно просела под его весом. Никем не остановленный Тобик вспрыгнул туда же, умостился меж двумя галошами пятидесятого размера, высунул язык и приготовился наслаждаться поездкой. Раздался свист, лошади тронулись с места. Двуколка сильно закачалась и принялась дребезжать и подпрыгивать на каждом камушке.
- Эге-ге-ге-гей! – залихватски прокричал Игорь, красуясь, хотя экипаж катился со скоростью едва ли двадцать километров в час. Проходившая мимо девица обернулась и состроила ему глазки. Потом покосилась на Аню и ее форму, издалека наверняка напоминавшую полицейскую, гордо вздернула нос и двинулась дальше, демонстративно их игнорируя.
- Тебя мать не потеряет? – спохватилась вдруг Аня, когда они миновали два оставшихся до конца Прокопьевского переулка дома и выехали за пределы Косяковки на покосную дорогу.
- Да она уже лет десять, как забила на то, где меня «целыми днями черти носят», - Игорь скопировал чьи-то незнакомые интонации. – Кстати, по законам Российской Федерации я считаюсь совершеннолетним и имею право ехать куда хочу, без ведома родителей. У меня даже паспорт есть. И российское гражданство.
- Поздравляю, - фыркнула девушка. – Гордись до пенсии.
- Индивидуальный номер в системе обязательного пенсионного страхования у меня тоже есть, - хитро прищурился эльфенок. – Только пенсия нам не положена по причине ненормированной продолжительности жизни.
- И сколько вы живете? – с любопытством поинтересовалась Аня.
- А кто как, - признался паренек. – Если бухать напропалую, то лет сорок. Если же жить по законам предков, то где-то восемьсот или девятьсот. Тут уже у кого сколько терпения хватает: это надо всю жизнь посвятить земле и священным деревьям. Кстати, таким же вот, как то, которое у нас в багажнике едет.
