— Я тоже не знаю, поэтому пусть всё выглядит так, словно он напал на тебя, а не пришёл за помощью, как к лучшему другу.
— Ты адвокат, тебе виднее, – сдалась Габу, поднялась на ноги и спросила куда идти. Флавин отвёл её к знакомому врачу, затем отправил в компании Джо в отель.
— Ей всё равно придётся рано или поздно встретиться со мной, – сказал Флавину пожилой следователь, который вёл дело Пилса.
— Пусть лучше будет поздно, – улыбнулся ему Флавин. Следователь устало пожал плечами, словно желая подчеркнуть, что для него это лишь работа. Флавин проводил его взглядом до палаты Юругу, вызвал своего второго помощника по имени Синглар и велел оставаться в больнице до тех пор, пока Юругу не придёт в себя и не станет давать показания. Сам Флавин отправился назад в кафе и попытался выяснить, как и почему Юругу пришёл туда утром, и что могло произойти между ним и Габу. Зайдя в тупик, он связался со знакомым законником и выяснил адрес, где прежде жил Юругу. Дом находился на окраине города и был большим и неприлично белым. За высокой оградой бегали бойцовые со баки, которыми торговал брат женщины, с которой жил Юругу. Она была высокой и некрасивой, особенно в лёгком фиалковом платье, которое, словно специально подчёркивало изъяны её фигуры и внешности.
— Если честно, то за сегодня вы уже пятый, который спрашивает меня об Адаме, – сказала она Флавину, не скрывая, усталости и недовольства.
— Об Адаме? – растерялся Флавин. Женщина вымучила улыбку.
— Вы тоже собираетесь убеждать меня, что его зовут Юругу?
— Может мы говорим о разных людях?
— Законники уже отвозили меня в больницу. Это Адам.
— Но он ведь малани?
— Малани. Только не понимаю, что в этом такого особенного. Говорят они отменные любовники, но если честно… – женщина вымучила ещё одну улыбку.
— Вообще‑то это работает только между малани, – так же вымученно улыбнулся Флавин, – а вы, судя по всему, человек.
— Как и вы, – впервые за весь разговор женщина проявила интерес, окинув Флавина оценивающим взглядом. – Не хотите посмотреть дом? Я могу отвести вас в комнату, где жил Адам.
— Как‑нибудь в другой раз. Сейчас очень много работы.
— Очень жаль.
— Да. Мне тоже, – Флавин заставил себя улыбнуться, попрощался, поймал такси, позвонил Синглару, спросил, не пришёл ли в себя Юругу–Адам, позвонил Джо, спросил, как Габу.
— Спит, – шёпотом сказала Джо. – Выпила пару очень дорогих коктейлей и заснула.
— Никуда не уходи.
— А ты приедешь?
— Не сегодня.
— Жаль, потому что… – Джо хотела сказать ещё так много, но Флавин уже повесил трубку. – Всегда он так! – тяжело вздохнула Джо. Габу зашевелилась, повернулась на бок. Глаза её были закрыты, но она не спала. Знала, что не спит, но знала, что и не бодрствует. Всё было на грани. Реальность и вымысел смешивались, сбивали с мысли. Поздний вечер, номер в отёле, кровать, голос Джо. Раннее утро, кафе, дамская комната, Юругу. В последнем всё ещё было что‑то волнительное, что‑то важное. Особенно момент, когда нечто, покинув тело мужчины–малани, прикоснулось к её сознанию. Нечто чужое, непонятное. Габу вздрогнула, почувствовав, что часть этого неизведанного всё ещё находится в ней. Оно не смогло остаться внутри её сознания, но оно оставило там свои воспоминания. Осколки воспоминаний, которые можно попытаться собрать. Может быть, он даже хочет, чтобы она собрала эти воспоминания, прочитала их. Он – тот, с кем она однажды уже провела ночь. Он – тот, близость которого так сильно волновала её, обжигала, сводила с ума. И дело было вовсе не в том, что он – малани, не только в этом. Габу снова вздрогнула, отыскав в оставшихся в её голове чужих воспоминаниях, сведения о брате. Пилс стоял возле кровати, на которой лежала убитая им девушка, и смешивал на палитре алую кровь с чёрной жёлчью. Странно, но вместе с воспоминаниями пришли и чувства Юругу. Вернее отсутствие чувств. Габу понимала, что должна что‑то чувствовать, но сердце и разум оставались холодны, словно она видела всё это уже тысячи раз и успела привыкнуть. Однако, где‑то в глубине, какой‑то отголосок чувств все‑таки был, но чувств, которые были совершенно не связаны с тем, что сейчас видел Юругу. Это было предвкушение, ожидание, волнение. Это было то, чего люди ждут всю жизнь. И не только люди – все.
— Не понимаю, почему мы не можем рассказать сестре о том, кто ты на самом деле, – сказал Пилс, поворачиваясь к Габу. Габу вздрогнула, услышала мужской голос, который, согласно воспоминаниям, исходил из её рта и невольно вскрикнула. Беззвучно вскрикнула, потому что воспоминания уже завладели ей всецело. – Если Габу узнает, что ты перворождённый и какие у тебя планы, то, уверен, всё станет намного проще. Она поймёт. Я же понял.
— Ты художник.
— А она моя сестра. – Пилс отошёл от стены, любуясь своим рисунком.
— По–моему, чего‑то не хватает, – сказал ему Юругу. – Может быть, добавить немного экспрессии?
— Экспрессии? – Габу увидела, как у брата сверкнули глаза. – Экспрессия мне нравится!
— Вот видишь, а говоришь, что сестра, такая же, как и ты.
— Ну, может, не совсем как я, но… – Пилс срезал у мёртвой девушке несколько кусков кожи и начал накладывать их на свой рисунок, придавая ему объём. – Не думаю, что она согласится вынашивать ребёнка в тюрьме.
— Вынашивать ребёнка?! – опешила Габу.
— У неё не будет выбора, – сказал Юругу. Сказала Габу его голосом. Сказала о себе самой. – Только в тюрьме она может быть в безопасности.
— Ты уверен? – спросил его Пилс.
— Я планировал это не одну тысячу лет.
— Для меня, это, пожалуй, слишком сложно.
— Тогда зачем задаёшь мне все эти вопросы?
— Не знаю. Просто люблю разговаривать во время работы.
— О твоей работе уже пишут все газеты.
— Я знаю! – Пилс снова отошёл от стены, чтобы полюбоваться получившимся рисунком. – Как думаешь, когда можно будет открыть им своё имя?
— Когда я встречусь с твоей сестрой.
— Очень сложно ждать, – на лице Пилса вдруг появились сомнения. – Только, если честно, немного страшно оказаться в тюрьме. Ты уверен, что Кафланд не подведёт?
— Кафланд отдал своё сердце, чтобы иметь возможность видеть бреши, ведущие в подпространство. Для него карты дверей – это все, что есть. Тем более, у тебя уже есть ключ. Спрячь его в своей мастерской и в нужный момент Плиора заберёт его и передаст тебе.
— Не доверяю я твоей помощнице.
— Ты ведь даже не видел её.
— Мне кажется, она может предать.
— Первородные держат своё слово.
— Плиора всего лишь человек.
— А кто давал тебе слово? Я или она?
— Кто давал слово? – Пилс нахмурился, затем неожиданно просиял. – Ты давал. – Воспоминание рассыпалось, вернув Габу в её мир. Она открыла глаза и долго лежала глядя в потолок, пытаясь отдышаться и успокоиться, потому что там, в чужих воспоминаниях она почти ничего не чувствовал, а сейчас страх и отвращение захлестнули её, сдавили ей горло и желудок. Поэтому вначале она не могла думать ни о чем другом, кроме убитой девушке и рисунке на стене, но потом, когда, наконец‑то, удалось успокоиться, в памяти всплыли и другие подробности. Имена, детали. Карта, ключ, подпространство. «Беременность!» – Габу едва не подпрыгнула, прижала руки к животу, словно это могло ей как‑то помочь определить своё положение. «Карта, Кафланд, ключ, побег!» Повторила Габу, снова пытаясь успокоиться. Она поднялась с кровати, стараясь не разбудить Джо, которая спала в кресле, прошла в ванную, умылась. «Ничего этого нет. Всё это лишь в моей голове. Сон, разыгравшееся воображение», – попыталась убедить себя Габу. «А если нет? Как проверить? Как узнать? И как перестать думать об этом, если всё это сон?» Она замерла, застыла, чувствуя, как капельки воды скатываются по лицу. «Ключ. Нужно вернуться в мастерскую брата и найти ключ. Если мне это не удастся, то значит, я всё это придумала, а если ключ все‑таки там…» О последнем Габу совершенно не хотелось думать, даже было страшно думать. Она выключила воду, вернулась в комнату и начала одеваться, надеясь, что Джо спит достаточно крепко и не проснётся, пока она не уйдёт. Джо не проснулась. Ночь за дверьми отеля пугала и предательски убеждала вернуться в номер, в тепло и уют. «Я должна», – сказала себе Габу. Она долго стояла возле входа в отель, дожидаясь случайного такси. Тени вокруг сгущались, нашёптывая, что было в этих чужих воспоминаниях, оставшихся в её голове, и что‑то ещё. Что‑то, чего она не замечает. Что‑то важное, способное повлиять на принятые ею решения. «Но всё это может быть лишь сном», – сказала себе Габу в очередной раз. «Лишь сном, сном…» Она увидела одинокий жёлтый кэб и несколько секунд не решалась сделать шаг вперёд и остановить его. «Ведь если всё это сон, то зачем я еду в мастерскую брата? Что хочу доказать? Кому?»
— Куда‑то едешь или просто кого‑то ждёшь? – спросил таксист, остановив машину в тот самый момент, когда Габу уже решила вернуться назад в отель.
