— Здесь всегда так? – спросила Габу.
— Как? – растерялась Джо.
— Им что заняться больше нечем, кроме как пялиться на нас?
— Не на нас, а на тебя, – Джо улыбнулась. – Ты ведь теперь знаменитость.
— К черту.
— Все газеты города спорят между собой о том, помогала ты своему брата или нет. Некоторые даже уверяют, что настоящий убийца – это ты, а брат лишь прикрывает тебя.
— И ты говоришь, что я должна полюбить этот город?!
— Не обижайся. Это же просто шоу, – Джо снова улыбнулась, увидела Флавина, замахала ему рукой. – Ты завтракал? Нет? Ну, так я закажу! Ты что будешь?
— Кофе.
— И?
— И больше ничего. – Флавин сел за стол, окинул Габу внимательным взглядом. – Бессонная ночь?
— Немного.
— Понятно. – Флавин положил на стол папку с бумаги.
— Хотите говорить о делах здесь? – спросила его Габу.
— Хочу вам кое‑что показать. – Он достал несколько альбомных листов, протянул Габу.
— Что это? – спросила она, не сразу узнав изображённую на рисунках девушку. – Это что, я? – она нахмурилась, смущённая открытой наготой рисунка, сделанного чёрным карандашом. – Но…
— Это из художественной мастерской, где вы работал и натурщицей. После обеда они появятся в газетах.
— Но это не правда!
— Что не правда?
— Вот это! – Габу с отвращением просмотрела рисунки, бросила их на стол. – Всё это – неправда! Я не позировала им! Не успела! Должна была прийти вчера, но меня арестовали.
— Студенты уверяют в обратном.
— Но… – Габу нахмурилась, нервно прикусила губу. – Спросите их учителя! – просияла она. – Он должен помнить…
— Я спрашивал, но для него главное популярность своей школы.
— Чёртов старик! – Габу закрыла глаза, пытаясь отдышаться. – Что это значит для нас?
— Если дело дойдёт до суда, то по опыту могу сказать, что присяжные быстрее встанут на сторону официантки, чем натурщицы. Особенно имея перед собой подобные рисунки, – он отыскал самый неприличный из них. – Боюсь для них работа натурщицы будет сродни с…
— Проституцией? – помогла ему Габу.
— Не совсем так, но близко.
— Это не хорошо.
— Согласен.
— Мы можем как‑то это исправить?
— Если только вы сможете доказать, что никогда не были в той школе.
— Но я была, только никогда не позировала. Мы познакомились, договорились об оплате. Я познакомилась с учениками и другой натурщицей, которая позировала им в тот момент…
— Тоже обнажённой?
— Что значит тоже? Я же сказала, что не позировала им.
— Но собирались.
— Они хорошо платили.
— Хорошо платили? – Флавин нахмурился и покачал головой. – Замечательно, – он взял принесённую Джо чашку кофе. – Вы хоть представляете, как это будет звучать для присяжных?
— Что звучать? – спросила Джо, желая принять причастие в разговоре. Габу показала ей рисунки. – О! – Джо наградила её странным взглядом, в котором укор и уважение сплелись воедино. – Наверно, нужна смелость, чтобы позировать вот так! – сказала она. – Особенно без одежды. – Джо попыталась отыскать врезавшийся в сознание рисунок. – Я бы, наверно, не смогла, – она стыдливо, словно ребёнок, опустила глаза к рисунку. – Даже одетой бы не смогла… – Джо посмотрела на Флавина, на Габу, снова на Флавина. – Сколько там было учеников?
— Почти два десятка.
— Точно бы не смогла…
— Я не позировала! – вспылила Габу. Джо вздрогнула, посмотрела на неё растерянно, затем на рисунки. – Я не знаю, кто сделал эти рисунки, но это не я! – зашипела Габу. – Да, я знала, что нужно будет позировать голой, но не отработала там и одного дня. К тому же, я бы никогда не стала позировать в подобных позах! – она снова начала просматривать рисунки, гневно бросила их на стол. – Это ведь даже не искусство!
— Верно, но ты сказала, что те, кто сделал эти рисунки, обещали тебе хорошо платить, и ты была согласна позировать им, – напомнил Флавин.
— Что это значит?
— Для меня ничего, для присяжных – многое. – Он выдержал паузу, давая Габу возможность обдумать смысл его слов.
— Хорошо, я поняла, – сказала она, всё ещё продолжая злиться, но уже не особенно понимая причину своей злости. – И кто‑нибудь, ради бога, уберите со стола эти рисунки! – Габу нервно взяла чашку кофе, обожгла губы, выругалась шёпотом, увидела, как улыбается Флавин и с трудом сдержалась, чтобы не выругаться ещё раз.
— Есть что‑то ещё, что я должен знать? – спросил Флавин, выждав небольшую паузу. Габу не ответила, лишь бросила в его сторону гневный взгляд. – Фотографии, знакомства, связи… – продолжал Флавин, словно не замечая недовольства. – Тот малани, о котором вы говорили и которого до сих пор ещё не нашли… Кто был ещё кроме него?
— В этом городе или вообще?
— В этом городе, – Флавин снисходительно улыбнулся.
— Тогда никого, – сказала Габу, стараясь побороть новую волну раздражения.
— Это может быть важно…
— Я же сказала, что никого!
— Не злитесь, я должен знать, с какой стороны нас могут ударить.
— Это всё из‑за этих чёртовых рисунков? Ваше недоверие. Или же дело в чем‑то другом?
— Дело в том, что вас обвиняют в соучастии в убийстве, а это намного серьёзней всех рисунков, на которых вы можете быть изображены, вместе взятых. Газеты уже окрестили вас злым гением вашего брата. Прокурор пока молчит, решив прежде найти малани, о котором вы говорили, а после уже делать выводы. Не знаю, понимаете вы или нет, но ваша свобода вполне может оказаться лишь временным явлением. Вы всё ещё под ударом, и насколько сильным будет удар, зависит от вас и вашего доверия мне. Понимаете? Я должен знать все, чтобы предпринять защитные меры.
— Джо говорила, что вы часто защищаете злодеев. Они тоже рассказывают вам обо всех своих преступлениях?
— Зачастую да.
— И каково это? Чувствовать себя исповедником. Или же вам приятно думать, что вы держите своих клиентов за горло?
— Мне приятно думать, что они доверяют мне, что они знают, что я не враг им. К тому же, я не имею права разглашать ничего, о чем узнаю от своих клиентов, – Флавин выдержал колючий взгляд Габу.
— Ладно, – сдалась она. – Что вы хотите знать? Спрашивайте.
— Малани, о котором вы рассказали законникам, он действительно существует?
— Да.
— И вас действительно познакомил брат?
— Юругу пришёл, когда брата не было дома, так что выходит, что мы познакомились без помощи брата.
— И он представился вам агентом вашего брата?
— Он сказал, что помогает брату прославиться, заявить о себе.
— И вы поверили ему на слово?
— Да.
— Почему?
— Он показался мне знакомым, – Габу нахмурилась. – Я думала, что брат, должно быть, уже когда‑то рассказывал мне о нем, возможно даже показывал его фотографию, но…
— Вы сказали законникам, что никогда прежде не знали Юругу. Но если вы признаете, что брат говорил вам о нем прежде, то получается, что вы соврали?
— Брат не говорил мне о нем прежде.
— Но вы знали его?
— Да.
— В подводном городе?
— Он пришёл из тумана. Эти генераторы подпространства, знаете?
— Не думал, что они есть в подводных городах.
— Есть. Правда незаконные, но есть. Юругу сказал, что так дешевле путешествовать.
— Сказал здесь или в подводном городе?
— Здесь. Тогда он лишь остановил меня, не позволив войти в дверь. – Габу бросила на Флавина напряжённый взгляд. – Я никогда прежде не была в подпространстве, слышала что‑то об этом, но не придавала значения. А тогда, в тот день у «Чёрного бара», в тумане, я просто испугалась, не понимая, что происходит. Увидела дверь и, желая выбраться из тумана, едва не вошла в неё. Юругу спас меня, остановил, показал тех жутких тварей, которые поджидали меня за дверью… – Габу поёжилась. – Не понимаю, зачем люди вообще придумали эти технологии?! По–моему, от всех этих перемещений одни только неприятности.
— Другого способа пока нет, – снисходительно улыбнулся Флавин. – К тому же это закрытая технология, так что ваш малани, выходит, уже преступник, если вы видели, как он пользуется подобным генератором.
— Я не видела, как он выходит из двери. Он лишь сказал, что любит путешествовать и что это дёшево.
— И все?
— Да. Он ушёл раньше, чем я успела узнать его имя. Я даже не запомнила его лица.
— Но вспомнили, когда увидели в мастерской своего брата?
— Нет. Только на пляже.
— Кто предложил пойти на пляж?
— Юругу.
— Вас не смутило, что была ночь?
— Был вечер, к тому же он сказал, что это будет интересно, а мне было скучно…
— И что вы сделали, когда вспомнили его?
— Спросила, случайна наша новая встреча или нет. – Габу отвернулась. – Он сказал, что я малани, как и он.
— И что это значило?
— Я не знаю. Тогда в этом был смысл.
— Потому что он вам нравился?
— Да.
— И вы занялись с ним сексом?
— Да, – Габу прикрыла глаза. – Подробности нужны?
— Только если что‑то особенное.
— Секс между малани всегда особенный.
— Я имею в виду особенное для присяжных или прокурора. – Флавин выдержал паузу, но Габу настырно молчала. – Вы ведь занимались этим прямо на пляже?
