Мы попрощались, и он удалился, вместе со своими мордоворотами, скользнувшими из ресторана за ним вслед почтительно и бесшумно.
Я не знал, смеяться или плакать. В голове у этого Бурдюкова была полная мешанина. Однако ж, поведал он мне многое, и теперь я достаточно ясно представлял, что здесь происходит. Да, ситуация у Татьяны поганая, не позавидуешь. С другой стороны, имея такого защитника, как Бурдюков, можно спать спокойно… Вот пусть он ее и защищает. Защищает от Огульных, да... Но чего нужно Огульных от меня? Хочет, чтобы я выступил между ними посредником, миротворцем? Или хочет чего-то еще?
– Мне тоже пора, – сказал я.
– Да ладно! – отозвался Огульных. – Посидим еще немного. С хорошим человеком и побазарить приятно. А так... у нас-то с вами все схвачено, верно я говорю?
Не очень представляя, что ответить, я просто пожал плечами.
– Ну, конечно, – примирительно сказал Огульных. – Это из тех вопросов, на которые вы не можете дать ответ. Да я ж и не настаиваю. Мне бы понять, зачем вы все-таки в наш город приехали.
– Ради библиотеки, – сказал я.
– Точно? – теперь он просто впился в меня взглядом.
– А из-за чего же еще? – изумился я.
– Мне показалось, у вас есть и другие интересы...
Я не очень понимал, на что он намекает, поэтому ответил, тщательно подбирая слова – так, чтобы мои обтекаемые фразы он мог сам истолковать в любом смысле, который ему захочется.
– Если меня и интересует что-то еще, то это так, постольку, поскольку. Разумеется, могут возникнуть и другие дела, но все они будут побочными, второстепенными, по сравнению с главным, и я, разумеется, пожертвую ими ради главного.
– Вот теперь мне все ясно! – он почему-то просиял и, мне показалось, вздохнул с облегчением. – Я ж говорю, с хорошим человеком и поговорить приятно! Ну, бывайте!
Он встал и, коротко кивнув своим охранникам, направился к выходу.
Забавно... Да, «забавно», пользуясь любимым словечком Дельвига... Что же такое я ему сказал? В каком смысле он меня понял?
У меня начинало брезжить смутное подозрение, что я оказываюсь в роли, очень схожей с ролью Хлестакова... Многим очень хочется видеть во мне то, чем я на самом деле не являюсь, вот и возникает вокруг меня вся эта безумная круговерть...
Продолжая размышлять над услышанным, я поднялся к себе в номер.
То, что я увидел в номере, мне совсем не понравилось.
Было ясно, что в мое отсутствие номер обыскивали – и довольно небрежно, не пытаясь скрыть следов обыска.
ДНЕВНИК САШИ КОРМЧЕВОЙ (4)
16 июля.
Спешу надиктовать все, что произошло за сегодняшний день. Ох, и набралось же событий!
Во-первых, и я, и Колька были на ногах раньше семи утра – надо ж успеть, чтобы увидеть этого приезжающего. Мы сперва думали около вокзала встретиться, но потом сообразили, что повезут-то его от вокзала до гостиницы на машине, а бегом за машиной не побежишь, вот мы и решили встретиться около гостиницы и поглядеть, как его будут в номер загружать и как потом в библиотеку отконвоируют. Нам что главное? Увидеть, как он выглядит. А дальше – по обстоятельствам решим.
Ну, мы вполне четко наблюдали, из-за угла, как они выгрузились, тетя Тася, этот Сережа ее, которым она, по-моему, помыкает и даже не замечает, что он на нее щенячьими глазами смотрит, и этот писатель московский, которого они ну прямо под белы ручки в гостиницу доставили, этакую царскую особу. Нет, с виду он ничего, похоже, хотя все равно видно, что он столичная штучка, как он головой ворочает и пялится, и улыбка у него кривая, мне подумалось, когда он этой улыбкой всех благодарит.
В гостинице они пробыли недолго, а потом, естественно, в библиотеку переместились. Писатель прошлепал рассеянно так, будто теленок под конвоем. Нет, не похож он на человека, обладающего тайным знанием. А впрочем, может, они все – такие? Ладно, решили мы, разберемся.
– Они надолго могут застрять, – сказала я. – Пока его завтраком покормят, пока тетка Тася ему библиотеку покажет, со всеми новыми приобретениями, это часа два пройдет, а то и три. Что делать-то будем?
– Можно было бы просто в библиотеку зайти, и там сесть, книжки листать, – предложил Колька.
– Библиотека еще закрыта, – напомнила я.
– Верно, – он поглядел на часы. – Библиотека с десяти открывается, а сейчас и половины девятого еще нет.
– Конечно, – размышляла я, – нас-то с тобой всегда впустят, но тогда тетка Тася сразу поймет, что мы не просто так, из-за книжек, приперлись в несусветную рань, что мы писателем интересуемся. А надо нам это? Совсем не надо. Мы должны оставаться в тени! – и, припоминается, я даже сжатым кулаком взмахнула, чтобы это подчеркнуть.
– Должны, – согласился Колька.
В итоге, мы решили подождать, а потом, если писатель не появится слишком долго, мы разделимся. Я зайду в библиотеку, через полчасика этак после открытия, и сяду всякие книжки глядеть, и не буду срываться с места, когда писатель уйдет, потому что за ним Колька проследит, на всякий пожарный, и зайдет за мной в библиотеку, когда писатель вернется в гостиницу, ведь должен он в течение дня вернуться в свой номер, и Колька скажет мне об этом, и тогда мы неспешно уйдем вместе, а там уж будем придумывать, как нам перехватить этого писателя и поговорить с ним, просто постучаться к нему и зайти или еще как-то. А тетка Тася в жизни не догадается, что я писателем интересуюсь.
Так мы и сделали. Не спуская глаз с дверей библиотеки, мы прогуливались по тротуару туда и сюда, съели по две порции мороженого, а когда время подошло к четверти одиннадцатого, я зашла в библиотеку, оставив Кольку одного.
Тетки Таси нигде не было видно. Клавдия Григорьевна сказала мне, что она московскому гостю фонды показывает. Что ж, тем лучше. Я стала неспешно проглядывать картотеку, соображая, какие бы книги взять, чтобы они по делу оказались. Все эти картотеки и каталоги составлены, конечно, у тетки Таси просто здорово. Сразу можно определить, какие книги имеются на нужную тебе тему. А иногда можно и разобраться, какая тема тебе нужна, если сама не очень это представляешь.
Конечно, меня в первую очередь интересовал Грааль. Картотека отсылала к антологиям средневековой литературы, но мне все эти антологии казались жутко скучными. Я попробовала искать по разделам “Кубок” или “Чаша”, наткнулась на “Кубок Фульского короля”, “Кубки спортивные” и еще на кучу отсылок в самые разные стороны. Потом я краем глаза увидела, что тетка Тася уже в читальном зале и явно проводила своего “московского гостя”, факт. Тогда я просто ужаснулась: больше часу прошло, а я еще книгу не выбрала, все копаюсь и копаюсь. Да, трудное это дело, вести научные поиски.
– Тебе что-нибудь надо? – спросила тетка Тася.
– Да вот, – сказала я. – Сама не знаю, что подобрать. Хотелось бы что-нибудь по мифологии… Да я разберусь.
– Ладно, разбирайся, – она кивнула мне и пошла дальше по своим делам.
А я наконец выудила книгу, показавшуюся мне подходящей. Мифы и легенды разных народов, в новом издании. Ничего особенного интересного я там не нашла, разве что поняла некоторые объяснения так, что для заклятий и пророчеств при использовании магического колеса судьбы лучше всего, если следовать кельтской традиции (а Йейтс на кельтскую традицию ссылался, это я помнила) пользоваться четверостишиями, которые надо с ходу сочинять, и при этом что у четверостиший должны быть скрытые, внутренные рифмы, в которых и заключается большой смысл. Я задумалась над книгой, пытаясь придумать такое четверостишие. Допустим, я так начну: “Ворон, ворон дай ответ…” Или лучше к чертежу обращаться: “Дай про ворона ответ…” А про что дать ответ? “Он с Граалем или нет?” Чушь какая-то! И где здесь внутренние рифмы?
Я прямо раздулась от напряжения, стараясь что-нибудь толковое придумать, но ничего в голову не шло.
И тут Колька явился.
– Пошли, быстро! – сказал он.
Я сдала книги, и мы вышли на улицу.
