Этот вопрос отрезвил доктора. Рядом раздались выстрелы. Локи вздрогнула. Доктор Ай села и опустила на пол босые ноги. Слишком проворно для слабой на вид женщины она подскочила к Локи и, склонившись, горячо зашептала ей в лицо сквозь спутанные волосы:
– Смотри двумя глазами, смотри вверх. От корней до кроны. Пройди на север и вниз, от луны и до солнца и стань единым целым с собой. – Потом уже громко: – Дождь очистит.
Резво для своего состояния вскочила на подоконник, расцветающий узорами инея.
– Доктор Ай! – предостерегающе прорычал Каге.
– Мне очень жаль тебя. Жаль Рейвен. Жаль всех моих деток. Я хотела как лучше. Прости меня, сынок, прости…
По окну поползли изящные льдистые узоры, оплетая раму и подоконник. Воздух колыхнулся, словно марево в жаркий день, и грязная четырехпалая рука с обломанными до мяса ногтями втянула доктора в Утгард.
Приглушенную дождем ночь разрезали звуки выстрелов.
Каге навалился на Локи, увлекая на пол. Над их головами просвистело несколько пуль, разнося больничную стену в клочья. Взвыла пожарная сигнализация. Больница встряхнулась, захлопала дверьми, закричала на сотни голосов. Раздался низкочастотный звук, вызывающий боль в зубах, – открылся Утгард. Внизу что-то взорвалось. С потолка посыпалась штукатурка, лопнуло окно, осыпая их стеклом, взвизгнули внешние сирены.
– Каге, слезь с меня! – запыхтела Локи, уткнутая носом в ковер. Острый подбородок Гиафы, впивавшийся ей в плечо, исчез, а за ним исчез и его обладатель.
Они синхронно подскочили к окну.
Рядом с больницей, прямо на месте статуи Ярнсакс, зияла дыра, которая уже наполнялась кипятком из развороченной трубы. Сновали агенты СБ, вытаскивая товарищей из груды искореженных машин. Несколько врачей уже оказывали первую помощь.
– Ты видишь ее? Каге, ты видишь? – Локи судорожно осматривалась, высунувшись из окна наполовину.
– Осторожно! – Ангейя чуть не выпала из окна, сильно перегнувшись через подоконник, и парню пришлось за локоть втащить ее в комнату.
– Спасибо, – Локи передернула плечами. – Ты видел? Она открыла Утгард!
– Для нее открыли, – уточнил Каге. Топот ног за дверью заставил их вздрогнуть. – Пойдем отсюда, пока есть возможность. Надо сообщить кому-нибудь из СБ то, что мы видели.
Незамеченными они выбрались из палаты и направились к лестнице. На первом этаже полным ходом шла эвакуация, а пострадавших перевязывали прямо на месте. Многие получили ранения от осколков стекла, другие были просто напуганы и жались к раздраженному персоналу.
Каге схватил Локи за запястье и потащил наружу. Яму уже огородили, а пронырливые журналисты требовали, чтобы их пустили поближе. Один из них прорывался особо рьяно и получил дубинкой под ребра. Каге потянул девушку дальше, но она выскользнула и бросилась к журналисту. Помогла ему подняться, пока его не затоптала напирающая толпа.
– Сюда! – рыкнул Каге, оттаскивая Ангейю в сторону, за перевернутую взрывом машину. Но проворный журналист ухитрился пролезть вслед за ними. Это был высокий молодой человек, лохматый и взбудораженный.
– Ты спасла меня, ас!
Локи удивленно посмотрела на него. Смуглая кожа, светлые волосы, брови, ресницы, светло-серые глаза. Турса легко узнать, но трудно встретить. В Лофт они заезжали редко, останавливались на несколько недель, давали представления, торговали, покупали, чинили свои фургоны и машины. Нередко такие заезды заканчивались дебошами и поножовщиной между местными и кочевниками. Разбойничья репутация Псов Кулана и Детей Лира бросала тень на весь немногочисленный народ турсов, которые, впрочем, не стремились оправдаться.
Вот и Каге окатил турса презрительным взглядом.
– Ничего особенного, – улыбнулась Локи.
– Но я же турс! – удивился он.
– Закончили с любезностями? – буркнул Каге. Турс резко развернулся, мигом утрачивая все дружелюбие.
– А ты кто такой, ас?
– Меня зовут Локи, а этот хмурый тип – Каге, – вмешалась Ангейя. – Давайте отойдем подальше, а то толпа нас снесет.
– Я должен позвонить.
– Не думаю, что сейчас получится пройти, – покачала она головой.
– Вы что-то знаете? – У турса загорелись глаза. Он достал карандаш. – Можете прокомментировать?
– Какой ты сразу стал вежливый, – сузил глаза Гиафа. – Идем!
Он без дальнейших разговоров потащил Локи сквозь толпу. Надоедливый репортер вскоре отстал, потому что Каге, который взглядом заставлял людей расступиться, шел напролом.
Перед ограждением он окликнул ближайшего офицера СБ.
– Мне нужно позвонить.
– Здесь оцеплено, дети. Уйдите за ограждение, – сказал мужчина, устало протирая рукой слезящиеся глаза.
– Это займет три минуты, – упрямо заладил Гиафа.
– Дети, не мешайтесь, – офицер схватил Каге за локоть и, откинув ленту, вытолкнул подальше.
– Сама пойдешь? – Офицер сердито сплюнул. Локи кивнула и пролезла под лентой, решив, что возражать сейчас – последнее дело.
– Вы не понимаете! Это очень важно! – Кагерасу пошатнулся, хватаясь за поврежденные ребра.
– Твои раны…
– Неважно. – Он отмахнулся и в то же мгновение накренился от головокружения. Ангейя подхватила Гиафу под руку и помогла выбраться с площади. Мимо проехала новая стайка оглушительно визжащих сиренами машин. Включился репродуктор и попросил сохранять спокойствие и расходиться по домам.
Они свернули на юг и прошли по маленькой улочке, где дома плотно прилегали друг к другу, свернули на запад по извилистому проспекту и остановились только на мосту, под которым с грохотом проехал поздний трамвай. Каге затравленно озирался по сторонам и, хватаясь за ребра, почти бросился к поблескивающей в неярком свете фонарей таксофонной будке. Рывком распахнув дверь, он пошарил по карманам, выискивая мелочь, и вытащил две монетки. Набрав номер, бледнел на глазах, ожидая ответа.
– Алло. Слушаю. Дом Гиафа, – раздался сонный голос. Положив трубку на рычаг, он почти счастливо улыбнулся и медленно сполз по стене на воняющий мочой пол. Локи застыла, сжимая кулаки. Сначала она хотела заорать, что у нее обожжена нога кислотой чистильщика из Нифльхейма и поэтому бегать за всякими гиафами по темным улицам не намерена, но передумала, когда услышала его тихое бормотание: – Она пропустила свои процедуры. Глупая.
Устало вздохнув, Локи предложила вернуться в больницу.
– Нет. СБ весь район прочесывают. Нас туда не пустят. – Он встал, отряхнулся и протянул монетки. – Звони домой.
Похлопав себя по карманам, Ангейя вытащила визитную карточку Скай, бросила одну монетку, потянулась за второй и вдруг положила трубку на рычаг.
– Звони. – Каге поднял брови.
– Если вместо одинов у нас введут пуговичную валюту, позвоню, – буркнула девушка, показывая пуговицу. – И как нам теперь попасть домой? Я плохо ориентируюсь в Хеймдалле, а уж ночью и подавно.
Каге судорожно пошарил по карманам еще раз, отыскал пару ниток, проездной билет и скомканный клочок бумаги. Пнул от досады стенку будки. Трубка, соскочив и повиснув на проводе, жалобно заныла короткими гудками. У Локи в карманах ниток не оказалось, но был билет в оперу, которую они с дядей и Лайт-ас собрались посетить после выписки.
– Хель! – выругался Каге. – Попробуем дойти до отделения СБ.
– Ага, так тебе и дали позвонить.
– Знаешь, я вообще-то пытаюсь придумать выход!
– Знаешь, – передразнила Локи, распахивая дверь будки, – если бы не ты, мы бы не потерялись! Зачем надо было звонить и сразу вешать трубку?
Каге хотел продолжить перепалку, но замолчал, когда перед ними выросли семь зловещих фигур, воняющих дешевыми сигаретами и пойлом.
– Так-так, – ближайший тип, лицо которого тонуло в тени, нагнулся над Локи, обдавая перегаром и каким-то мерзким одеколоном. – Смотрите, какие у нас здесь милашки. – Он протянул руку, чтобы потрогать волосы Локи, и получил рукоятью катаны по пальцам.
– Убери лапы, хелев сын, – процедил Каге.
– Ого! – Тип заулыбался щербатым ртом, дуя на пальцы. – Так эта куколка с коготками!
