Она грустно улыбнулась:
— Лесной дух — невозможный ведьмин ребенок. Непросто нам осознавать, от чего отказываемся. Тогда, в молодости, кажется, что это незначительная деталь, отгораживающая тебя от могущества… А потом уж поздно. Не знаю, кто придумал эту легенду. Еще и название такое… поэтическое. Лесной дух. Хотя в то время такие в ходу были. Ты у нас кто? Жнец, вроде?
Она подняла глаза к потолку.
— Ведьмины силы наделяют своим даром случайную девочку из совершенно обычной семьи. Правда чаще такой, где ее либо бьют, либо что похуже. Природа всегда за равновесие. Мы пользуемся силой жизни и не можем ее дарить. Вот тебе сколько лет?
Трофим дернул головой.
— А мне вторая сотня пошла, и, скажу тебе, никаких Лесных духов не было и не будет. Невозможно это. Никак. Все, помогла тебе?
— Все, Ир, все, — Трофим тяжело поднялся. То, что ведьма не договаривает, было понятно. Но она и не врала, не смогла бы.
— К Алине заглянешь? — бросила она на него серьезный взгляд.
— Да.
— А координаты деревушки я тебе смской пришлю, — кивнула ведьма.
Глава 14
Трофим остановился у низкого заборчика, разглядывая темные окна. Он чувствовал, что Алина внутри. Вообще, то зелье, которое он сделал из ведьминого волоса, работало из рук вон плохо, совсем не так, как он рассчитывал. Какая-то незримая нить протянулась от нее к нему, связывая их, мешая Трофиму трезво мыслить, оценивать ситуацию безэмоционально, так, как он привык это делать раньше.
Он закурил, пытаясь потянуть время. Разговор, который им предстоял, точно не будет легким.
— Убить меня… пришел? — распахнулась входная дверь, и Алина, еле держась за косяк, захихикала, — Ирка послала? Она может! Старая кошелка… Ей лишь бы свои руки не замарать.
Трофим нахмурился, затушил сигарету и сделал несколько шагов навстречу.
— Ну заходи, заходи, — Алина покачнулась, пьяно улыбнувшись, — Лучше все же дома, да? А то вдруг кто увидит, память им потом подчищай…
— Я не… — начал Трофим, но ведьма уже ушла внутрь, так и не включив свет.
Он взбежал на крыльцо, заглядывая в темный коридор.
— Я, думаешь, против буду? — выглянула из кухни ведьма, продолжая хихикать, — Не… Не в этот раз, колдун. Веришь, одолжение сделаешь! Мне жуть как за кромку надо, дела-дела.
Она поставила на стол бутылку джина и протянула ему стакан:
— Будешь?
Он мотнул головой.
— А я буду, — она налила себе почти полный и разом отпила половину, поморщившись.
— Дрянь, — сказала, утерев губы, — Но забористая. Не хочешь? Ну как знаешь…
— Алина, — Трофим прислонился к косяку двери, — Что с ребенком?
Она сжалась, замотала головой.
— Не успела… — зажмурилась, обхватывая себя руками.
А потом напряглась, злобно сверкнув глазами, и кинулась на него:
— Это все ты! Ты! Я же…
Трофим перехватил ее руки.
— Что с ребенком?
— Какое тебе дело! — закричала, начав вырываться, — Колдуны не вмешиваются в наши дела, это правило! Зачем ты? Почему?..
Она зарыдала, некрасиво покрываясь пятнами, вырвала руки и упала на стул.
— Что с ребенком, Алина? — повторил тихо Трофим.
Она опустила голову, тихо засмеявшись, и вытерла лицо ладонью.
— Мне нужна сила. Я ее возьму так или иначе.
— Ты переходишь…
— Границы? — вскинула она на него глаза, — Черту? Где твоя черта, Трофим? Где та грань, которая делает из тебя чудовище? А из меня?
— Убийство. — ответил он, опустив руки.
— Убийство… — потянула она, взяла стакан и допила джин, — Значит, мы все перешли черту, да?
Она посмотрела на него.
— Значит, нам всем надо с этим жить дальше. Вот только за девочку ты ничего мне не предъявишь. Она наша. По духу, по крови, по силе. — И всхлипнула, — Была. Я не…
Алина помотала головой:
— И ты просто пройдешь мимо, потому что судьба маленькой ведьмы, пусть и не успевшей войти в силу, не интересует колдуна Трофима. Правильно?
Трофим сжал челюсти.
— Ну правильно же? — ведьма снова потянулась к стакану, — Пока это не угрожает тебе лично! Ты ведь там у себя в голове уже все разложил по полочкам, — Она постучала себе пальцем по лбу, — Ведьмины разборки, судилище среди своих, приведение приговора в силу… Ребенок? Ха! Будущая ведьма погибла, так вознесем же славу великой стихии!
Трофим дернулся, как от пощечины, а Алина закрыла глаза руками.
— Я просила тебя уехать. Пожалуйста, сделай милость…
— Тебе нужна помощь?
Алина схватилась за край стола и повторила, старательно выговаривая слова:
— Тебе нужно уехать. Собрать свои пожитки и валить, потому что…
И замолчала, уставившись перед собой.
— Потому что? — спросил Трофим.
— Потому что у меня больше нет выбора, — она уронила голову на сложенные руки, — Потому что так или иначе, я получу то, что хочу. Слишком большая цена.
Она застонала, а потом тихо засмеялась:
— Поэтому можешь убить меня сейчас или валить, если духа не хватит. Сила не приходит к сомневающимся.
— Что? — Трофим дернулся, — Что ты сказала?
— Вали… — отмахнулась ведьма.
— Что ты сказала? — Он схватил ее за плечи, тряся, — Откуда ты?..
Ведьма захохотала, повиснув на его руках, и закрыла глаза:
— Вали, я сказала.
Трофим вскочил, бездумно обводя взглядом комнату. Не может быть! Это просто совпадение. Да и откуда бы ведьме знать о Книге колдуна. Не может… Он прижал руки к глазам, стараясь успокоить дыхание. Она не понимала, что говорит. Она просто пьяна в стельку. Сила не приходит к сомневающимся. Он вспомнил запись на темном корешке, и по позвоночнику побежал огонь. Она не могла найти Книгу. Никто не мог.
— Алина? — позвал Трофим, снова тряся ведьму, — Повтори, что ты сказала. Что ты знаешь?
Она открыла мутные глаза:
— Ты о чем? — пьяно захихикала, — Все-таки решил убить? Ну давай…
Трофим отошел в сторону, тяжело дыша. Сейчас он ничего не узнает. Может, и нечего узнавать. Взгляд метался по маленькой кухне. Нужно успокоиться, нужно гасить эмоции, чтобы не взорваться. Он выскочил на улицу, подставив лицо легкому ветерку. Ну вот, Оля, прошлое не оставляет. Даже без тебя прошлое не оставляет. Неужели вся эта сила, которая сосредоточилась вокруг его леса — рук дело Алины? Да как бы она?.. Нет, не может быть.
Он спустился по ступеням крыльца, подошел к машине и тряхнул головой. Он вернется к ведьме позже, когда она будет в состоянии говорить. И он подготовится к этому разговору. А если все пойдет не так — убьет ее.
Трофим сел за руль, сжав его до хруста, завел машину и рванул домой.
— Привет, я Даша, и следующие восемь минут мы будем расслабляться… — привычно зазвучал нежный голос в колонках.
— Иди ты, Даша, — сквозь зубы простонал Трофим и выкрутил ручку громкости до нуля. На кончиках пальцев то и дело вспыхивали искры, грозя прожечь кожу оплетки. По спине катились волны огня, подогревая кровь, будоража и без того натянутые нервы.
— Твою мать, — закричал Трофим, сворачивая на обочину, и долбя руль руками, — Твою мать!
Он выскочил наружу. Становилось все жарче, кожа под курткой начала гореть, и он скинул ненужную тряпку. Надо остыть. Надо прийти в себя. Огонь прорывался, туманя взор, и Трофим согнулся, тяжело дыша. Не сейчас. Он не позволит силе выйти из-под контроля. Застонал сквозь зубы и побежал, ныряя сразу в гущу деревьев. Там станет лучше, должно стать. Алина придумала все, она не могла добраться до этих знаний. А он просто сорвался, поддался эмоциям. Так бывало и раньше. Надо только успокоиться.
Бег приглушал чувства, давал выход лишней энергии, и Трофим несся через лес, пока пожар в крови не начал отступать, уходить в сторону, привычно прячась где-то в середине груди. Трофим остановился, уперев руки в колени, и помотал головой. Нет, надо было прятаться лучше, надо было обрубить все связи. Тогда у него был бы шанс.
Он выпрямился и запрокинул голову, разглядывая низкое осеннее небо. Теперь поздно. Теперь у него снова появились обязательства, а с ними и неизбежные проблемы. И дай стихия, чтобы осталось и время.
