Я смотрела на стеклянную стену и знала, чувствовала, что он там и смотрит на меня. Почему я была уверена? Интуиция. Я сосредоточилась и представила его зеленые глаза, которые не пугали меня. Я чуть задрала подбородок и продолжила двигаться, представляя его на месте мужа. Его касания и его тепло.
Он был островком моего спокойствия среди похотливых и лицемерных взглядов магов и ненавистных взглядов их женщин. А объятия Разина добавляли жгучей ненависти в мои вены. Долго играть роль послушной жены я не смогу…
***
Зарецкий
Я смотрел на Марину сквозь толстое затемненное стекло и думал, как же было хорошо ничего не знать и не иметь личного интереса в этом деле. Как бы это тогда упростило мою жизнь и выполнение этого задания. Как отчаянно хреново догадываться, через что прошла она. Страшно представить, какие отношения на самом деле связывали Разина и Марину. Уже то, чему я стал свидетелем сегодня в квартире, заставляло задуматься. То безумство, что горело в глазах друга, напрягало. А тот страх, что я видел в глазах Марины заставлял его ненавидеть. Казалось, что мало я врезал ему после такого неожиданного воссоединения супругов. Как же хотелось врезать ему вновь и покалечить с особой жестокостью.
Я перекатывал в бокале янтарную жидкость, а сам смотрел на то, как Марина подняла руки в танце, как она стала медленно проводить кончиками своих пальцев по другой руке, медленно спускаясь всё ниже. Как она призывно задрала подбородок и посмотрела точно в мои глаза, словно знала, что я стою и наблюдаю за ней. Эмма-Марина смотрела, гипнотизировала меня, и почему-то казалось, что тем самым она пытается абстрагироваться от этих взглядов недолюдей. Я почувствовал в ее резких движениях тела желание отстраниться и невозможность это сделать одновременно. Сжав кулак на бокале, я не заметил, как тот треснул. Затем смахнул стекло вместе с остатками жидкости, которая ядовитыми жалами обожгла расцарапанные ладони. Это на миг меня отрезвило. Пора было заканчивать этот спектакль и вытаскивать Марину оттуда.
Достав телефон, я набрал администратору, приказывая открыть клуб и пустить сюда людей. Частную вечеринку пора прекращать. А сам поспешил на выход через запасную дверь, сел в автомобиль и принялся ждать. Вновь воссоединившееся «счастливое» семейство Разиных вышло из клуба. Сразу бросилось в глаза то, каким привычным жестом Разин вёл её на поводке. Я сжал до хруста костей руль автомобиля, а затем сцепил зубы, чтобы не врезать этому подонку, ярко представив себе их семейную жизнь во всей красе. Но нужно было сохранять маску. Однако сам себе я пообещал, что обязательно с ним разберусь, как только все закончится.
Я наблюдал в зеркало заднего вида, как Разин открыл перед Мариной дверь, как помог ей сесть и аккуратно разместил цепочку на её коленях, укладывая ту аккуратным полукругом. Чертов эстет! Все в его движениях говорило о том, что он — человек искусства. А мне становилось тошно от таких деталей. А ведь я даже не подозревал о таких странных и ненормальных наклонностях друга. С виду нормальный человек оказался скрытым монстром, издевавшимся над собственной женой. Что это, откуда это в нем? Из-за психологической травмы в детстве? Или это приобретенное с годами желание попробовать что-то новое, раздвинуть грани возможного и почувствовать что-то остренькое, вкусить плод недопустимого в нормальном обществе?
Стоило только Разину сесть в автомобиль рядом с Мариной, как та отвернулась в окно, делая вид, что там намного интереснее. Она замерла, словно прекрасная мраморная статуя. Я молча завёл двигатель и нажал на газ. Машина резко рванула вперёд, а я молился, пожалуй, впервые в жизни, чтобы хватило сил держать себя в руках, потому что избавиться от Разина было самым моим заветным желанием. Я уловил в зеркале заднего вида, как он подсел ближе к ней, положил руку на спинку сидения и притянул её к себе, касаясь обнаженного острого плеча. Мне резко захотелось взять и выкрутить его кисть, сломать эту руку в нескольких местах. Марина дернула плечом, освобождаясь от прикосновения мужа, и окинула его презрительным взглядом перед тем, как снова замереть мраморным изваянием с холодным безразличным лицом.
Я нажал на газ, но успел увидеть недовольное лицо Разина, но что-либо предпринимать он не стал. А ведь друг даже не подозревал какие мрачные мысли бродили в моей голове, иначе не предпринимал бы никаких поползновений в сторону Марины. Я резко ударил по тормозам перед шлагбаумом на охраняемую территорию. Здесь нечего опасаться и не нужно играть приветливую влюблённую супружескую пару, «чудом» воссоединившуюся спустя три года. На территорию нашего многоквартирного дома не пролезет ни один журналист. Я припарковался. Разин уже успел выйти, открыть дверь Марине и снова рефлекторно дёрнулся схватить ее за цепочку. Я скрипнул зубами, но не успел что-либо сказать, как Марина проговорила:
— Не желаю в этот вечер больше кого-нибудь видеть. Я слишком устала, — и она прошла мимо нас.
Разин сделал шаг за ней, намереваясь догнать, но я преградил ему дорогу. Хотел дать время Марине скрыться в квартире и возможность не видеть больше положенного. Да и поговорить нужно было с Разиным.
— Отойди, Зарецкий! — довольно грубо бросил друг и презрительно скривил губы.
— Ты много на себя берёшь, Разин. Она может отдохнуть на сегодня. Вы выполнили все то, что мы планировали. Теперь остается только ждать приглашения.
— Она — моя жена, и я планирую забрать её к себе в квартиру. Так что дай мне пройти.
Он попытался обойти меня, но я не выдержал и, поймав его руку, вывернул его кисть. Схватив мага за шею, я со злостью процедил ему в ухо:
— Не забывай, она твоя супруга только лишь потому, что так надо для дела.
— Мне кажется, это ты забыл, что она до сих пор моя официальная супруга. И это ты берёшь на себя слишком много, — процедил Разин и дёрнулся, но я не удерживал его больше.
Затем он развернулся ко мне и поправил тёмно-синий пиджак, скривив губы. А мне захотелось, как никогда, врезать по его холеной морде.
— Или же ты запал на нее и вздумал строить на нее планы?
— Тебя в любом случае это не касается. Быть рядом с Мариной больше, чем положено, я не позволю. Это моё последнее тебе предупреждение, — не дожидаясь ответа, я пошёл вперёд.
Нервы были ни к черту. Ещё секунда, и я просто разбил бы ему нос прямо здесь и с удовольствием посмотрел бы, как кровь разукрасит его лицо. Но, к сожалению, рисковать делом, которое мы так долго раскручивали, я не мог. И как же это злило.
Далее я нажал кнопку лифта. Марины уже не было, и я был уверен, что она успела зайти к себе в квартиру. Я вышел на нашем этаже и выждал некоторое время, чтобы Разин не объявился вопреки моему запрету и не побеспокоил её. Только после этого я достал ключи из кармана, открыл дверь её квартиры и прошел вовнутрь. Она стояла ко мне спиной и смотрела в панорамное окно на огни засыпающего города, держа в руке бокал. Марина лишь слегка повернула голову и тут же отвернулась. Не сказав ни слова, она поднесла бокал к губам и сделала небольшой глоток. Я закрыл двери, сбросил с себя надоедливый пиджак, закатал рукава рубашки и, медленно крадучись, подошел к ней.
Что было бы, если бы она меня прогнала? Сказала бы выметаться прямо сейчас? Да я сдох бы прямо тут, на месте не в силах оторваться от неё. Весь вечер мои мысли были заняты отнюдь не делом, а тем, как бы поскорее закончить этот вечер и овладеть ею. Возникла мысль, что я веду себя, как один из этих мерзких похотливых гадов. Но я постарался задвинуть её как можно глубже. Я подошел к Марине вплотную, убрал волосы с одного плеча и провёл кончиком носа по её нежной коже. Заметив, как ее тело отреагировало на мое присутствие и покрылось мурашками, я услышал, как участилось её дыхание. Другой рукой нежно провёл по локтю и взял её за запястье. Бокал в руке дрогнул, и я перехватил его, поставил на стоящий рядом небольшой стеклянный столик. Подняв ее руки, я положил их на холодное стекло и толкнул слегка вперёд, заставляя прогнуться. Как же она была возбуждающе прекрасна в своем подчинении мне.
