Я снова провел руками по гладкой и нежной коже рук, дурея от ее покорности, направляясь к ключицам и разминая ее тонкую и изящную шею до тех пор, пока не услышал тихий стон. Затем спустился ниже, очертил её грудь, кромку короткого розового безобразия, аккуратно прикасаясь к её татуировке, словно заново рисуя каждый элемент великолепного узора. Нестерпимо захотелось прикоснуться к коже Марины, дотронуться языком до ее тела и почувствовать ее собственный аромат. Нежно прикоснулся губами к её выпирающим позвонкам, спустился короткими поцелуями к пояснице. Добрался руками до края её узкой юбки, и терпеть уже было просто выше моих сил. Повиновение этой женщины выбивало почву из-под ног, и я прикусил основание шеи. Марина вздрогнула, а я услышал, как по стеклу заскрежетали её когти. Это нехило меня завёло. Я развернул её к себе лицом и впился в сочные ярко-розовые губы, терзая их и кусая. Сжав ее ягодицы, я притиснул к себе, чтобы она почувствовала всю степень моей капитуляции перед ней. И чуть было сам не застонал от того, как она прижала меня. Хотел закинуть её ногу к себе, но чертова узкая юбка мешала. Я прорычал что-то нечленораздельное, не отрываясь от ее сочного и манящего рта. Затем поднял Марину, как хрупкую статуэтку, и, не размыкая наших губ, пошёл в сторону её спальни. Поставил около кровати и с трудом нашел скрытый замок на боку. Она положила свои изящные руки на мои нетерпеливые пальцы:
— Я сама. Подожди.
Марина сбросила с себя юбку настолько медленно и эротично, что у меня просто перекрыло дыхание. Я толкнул её на кровать, и она села, смотря на меня снизу вверх, затянутыми поволокой желания глазами. Пока я зависал от этого зрелища, Марина выдернула полы моей рубашки из брюк, одним резким движением вырвала ремень. А когда она расстёгивала пуговицы моей рубашки, думал, что умру от дикого желания обладать ею, но я терпел, продлевая свою агонию. Марина обвела острыми коготками каждую мышцу моего живота, дразня прикосновениями, и я хотел её до безумия. Если срочно я не окажусь в ней, то просто сдохну. Перехватив руки Марины, я толкнул вперёд, накрывая своим телом, и снова впился в женские губы, желая её, как воздух, как воду, как жизнь.
Кусал и рычал, и кажется, в данный момент я был больше зверем, чем человеком. Удлинившиеся зрачки Марины, заострившиеся скулы и мелькающие чешуйки на висках выдавали ее с головой. Она была потрясающая. Ее крики и стоны — лучшая музыка, что я когда-либо слышал. Как можно было обладать такой женщиной и делать с ней ужасные вещи? Я теперь мог понять Разина, который не собирался ее отдавать, а желал вымолить у нее прощение. Только он обломался. Никакого прощения и никого возращения. Она будет моей и только моей.
***
Марина
Я так была благодарна Зарецкому, что он не пустил Константина за мной, аж не передать словами. Дорога действительно далась тяжело. Самообладание трещало по швам. Казалось, ещё одно мгновение или движение супруга в мою сторону, и я просто взорвусь. Зарецкий словно услышал меня и преградил ему путь. Надеюсь, мой поспешный уход не показался бегством. Хотя к черту все эти условности, я в самом деле сбежала.
Я судорожно нажимала на кнопку лифта потому что чувствовала, что вот-вот меня накроет. Ворвавшись в собственную квартиру, я закрыла дверь как раз до того, как меня начало колотить. Я глубоко вдохнула и, досчитав до трех, медленно выдохнула воздух, комом вставший в горле. Затем постепенно вернула себе спокойствие и налила выпить, подошла к огромному окну. Наблюдения за ночными огнями всегда меня успокаивали. Я почувствовала его приближение, словно мы были связаны невидимой нитью. На каком-то подсознательном уровне я знала, что Зарецкий не устоит и придёт. Все мои условности, говорящие о том, что я не буду с этим мужчиной, летели в тартарары. Сейчас, как бы сложно было это признать, но мне нужен был он. Именно тот, который заставит меня забыть мои кошмары. Я не собиралась отказываться от его компании, а лишь хотела получить от этого вечера всё. В его руках и объятиях всегда было спокойно.
Я услышала, как зашелестела ткань его пиджака, как она с глухим шорохом упала на мягкий диван, как он закатывает рукава, как медленно, не таясь, словно хищник, подкрадывается ко мне со спины. Это будоражило меня, и заставляло закипать кровь в преддверии ночной феерии чувств и совместных стонов. Я сделала глубокий глоток, пытаясь остановить разбушевавшуюся фантазию. Он подошел и прижался к спине, сразу стало тепло, а потом откинул мои волосы в сторону и нежно дотронулся кончиком носа до шеи. Это движение заставило все волоски на моем теле встать дыбом. Возбуждение вспыхнуло в крови, тяжестью отдаваясь внизу живота. Зарецкий забрал из моей дрогнувшей руки бокал, ведь я уже была не в состоянии его держать. Маг не спрашивал, что хочу, как ему быть и готова ли я. В этот вечер он просто брал то, что хотел, то, что мы желали обоюдно. Не знаю, что искал он от нашей сегодняшней встречи, но я искала успокоение, тишину и защиту сильного мужчины. А дальше будь что будет.
Сама не заметила, как оказалась в собственной спальне, как он начал судорожно срывать с меня одежду. Пришлось остановить его руки и самой снять с себя юбку. Мои пальцы стали заметно подрагивать от напряжения, что я так явственно ощущала между нами. Я желала Зарецкого до безумия.
Дотронувшись до его кожи, я чуть не застонала в голос и аккуратно провела по кубикам пресса, незаметно для самой себя выпущенными коготками. Я теряла контроль над свой сущностью: человеческий зрачок сменился на драконий, а чешуйки выступили на скулах. Я видела глаза мага, горящие не сумасшествием, как у собственного супруга, а страстью и желанием обладать мной. Сейчас мне этого было достаточно, тем более на большее я не претендовала.
Зарецкий впился в мои губы, толкнул на кровать, опустился сверху, а дальше… Дальше я потерялась в водовороте удовольствия, что дарил мне этот мужчина. Он сжимал меня в крепких и сильных объятиях, заставляя срывать голос от наслаждения. Невозможно было передать словами весь спектр чувств, что я испытала в данный момент. Мне не хотелось, чтобы эта ночь заканчивалась, мне нравилось быть желанной и защищенной одновременно, чувствовать это всё от одного мужчины. Но главное — я не боялась просыпаться рядом с ним.
От каждого толчка и укуса Зарецкого я приходила в восторг и ни в чем не уступала ему. Тоже рычала, царапала его спину, кусала его тело, оставляя на нём следы, метя его. Сегодня он — мой и больше ничей. На очередном пике удовольствия я закричала и сорвала себе голос, а уже после ужасно захотелось пить и в душ.
Зарецкий словно услышал мои мысли, встал с кровати, пошёл на кухню и принёс стакан живительной влаги. Я осушила весь бокал и упала на влажную от нашего пота постель. Сил не было даже на то, чтобы шевелиться, и здесь он снова понял меня без слов — молча подхватил моё обнаженное тело и отнес в ванную комнату. Говорить просто не было сил, мне так хотелось побыть слабой женщиной. Зарецкий открыл кран и сел вместе со мной в просторную ванную, постепенно наполняющуюся теплой водой.
Не помню, как мы добрались до постели. Скорее всего, я уснула прямо там в надежных объятиях мага, а вот проснулась снова одна в холодной постели. Зарецкого словно и не было здесь. Я обвела взглядом комнату и не нашла и намека на его присутствие. Затем прислушалась — в квартире тоже было тихо. Складывалось впечатление, что я придумала нашу совместную ночь и его заботу обо мне. Понимание этого заставило испытать разочарование. Откинувшись на подушки, я уставилась в потолок. Жалеть себя я точно не буду, тем более сама была против продолжение. Так зачем расстраиваться и думать о несбыточном? Я откинула с себя одеяло и решительно встала. Пора было начинать новый день.
Я посмотрела на себя в зеркало и горько усмехнулась. Со вчерашнего вечера Марина Разина вернулась официально.
Глава 10
Я бежала по густому лесу, перепрыгивая корни деревьев. Шелковое, больше похожее на ночную длинную рубашку голубое платье наверняка красиво развивалось по ветру. Только мне не было дела до этой красоты. Здесь и сейчас мне было страшно, но я пыталась бороться с собственным страхом и смотрела ему в лицо. А ещё я радовалась, что на мне удобные туфли. Не так, как раньше, когда я бежала от собственного супруга, сбивая в кровь босые ноги. Ведь возможность вылечить их после забега — это ещё один фетиш Разина. Он любил ухаживать за мной, впрочем, как и «украшать» моё тело.
