— А сегодня не могут?
— Или не хотят.
— А по телефону что сказали?
— Что девчонки любили ходить в «Рай», а еще и в «Зону», и в «Маяк», и в «Виолетту».
— Довольно непохожие заведения.
— Я и говорю — куда угодно.
— Тогда готовься вечером прочесать злачные места — ты же любитель.
— Да ну тебя…
— Женька в лаборатории?
— Да, сказала, позвонит, как будет, что сообщить. Сегодня дежурит судмедэксперт Яков Иосифович…
— А, Шварцман? Земеля?
— Пошел ты… Он же повернутый, ты знаешь, сразу трупы потрошить начнет, не откладывая, так что результаты скоро будут.
— Твой повернутый нам последнюю экспертизу месяц делал.
— Ну, будь объективен, там у трупа — пять пулевых ранений из двух видов оружия, а трасология — это тебе не следы от зубов.
— Ему это просто не было интересно.
— Конечно, наемные убийцы — ему скучно. А маньяки — это его конек. Он сам маньяк. Нормальный человек будет выбирать себе профессией ковыряние в трупах?
— Мы тогда тут все больные. Как там хозяйка?
— Задолбала. Быстро она что-то оклемалась. Москвичей и так испортил квартирный вопрос, а тут еще и рыночные отношения. Все спрашивала, когда ей снова хату можно будет сдавать. Я ей — до окончания следственных действий желательно не сдавать, да и вы получили ведь за месяц вперед, это вас не должно волновать. Она — «а-а-а, ремонт делать надо, на него уйдут все деньги, паркет придется менять, обои»…
— Ну да, — усмехнулся Петрович. — Сдала, допустим, она жилье молодой семье — муж, жена и младенец. Супруга мебель по фен-шую расставила, стол под одним углом, кровать — под другим, колокольчики звенят, цветочки стоят, крышка унитаза всегда закрыта — чтоб энергия в канализацию не уходила, а тут вдруг звонок в дверь — стоим мы с тобой и маньяк в наручниках. «Здравствуйте, в чем дело?» — «Мы из прокуратуры, пришли следственный эксперимент проводить, в данной квартире сей дядя двух юных женщин загрыз до смерти, а кровищи-то было, кровищи! И пол, и стены — все было заляпано. Но вы не бойтесь, мы быстро». Как думаешь, обрадуется новая квартиросъемщица открывшейся свежей ауре?
— Несомненно, — засмеялся напарник.
Роман встал со стула, походил туда-сюда по комнате.
— Ладно, — произнес он, — подшивай протокол, да пошли перекусим.
Спустя пять минут они уже шагали через двор в направлении местной «тошниловки» — чебуреки, куры-гриль. В летнюю пору Петрович есть мясные блюда не рисковал — условия хранения птичьих тушек в жаркую погоду соблюдать тяжело, а это тебе не две мишленовских звезды, а обычная кавказская забегаловка, но суп-харчо всегда съедал с удовольствием. По крайней мере, есть надежда, что в процессе варки зловредные бактерии убиты. Ленька же уплетал все подряд — молодой организм с микробами справлялся легко.
На их пути во дворе дома ребята лет одиннадцати-двенадцати играли на лавочке в карты, двое на двое. Один из них порадовался за партнера, с размаху побив карту соперника с криком:
— Сереня, красава! Зырь, пошла маза!
«Да, — подумал Роман, — уже видно, кто из мальчика вырастет. Привет родителям».
Устроившись за столико с едой, Леонид сверкнул взглядом и предложил:
— Может, того, по рюмашке?
— Блин, — Петровича передернуло, — совесть имей. Скоро отец жертвы подъедет, а мы перед ним будем с красными влажными глазами сидеть.
— Да я по одной предложил, — буркнул Леня. — Так, для аппетита.
— У тебя и так аппетит всем на зависть. Да и одной ты никогда не обходишься. Вечером будем с фотографиями девушек клубы обходить, там и шмякнешь, терпи.
К Леньке Роман относился, как старший брат. Но существовало несколько вещей, которые его всегда раздражали. Во-первых, эта морда могла накатить в любое время дня и ночи, но остаться трезвой. Да, краснело лицо, да, был запах, но оставались твердая речь и бодрая походка. Поводом, помимо «для аппетита», считалось все — «для настроения», «поддержать разговор», «расслабиться», «поймать волну» и прочее. Петрович как-то попытался за ним угнаться, но понял, что так дойдет до серьезного разговора с начальством, и это занятие прекратил и коллеге перестал позволять, чтобы не появилось рядом соблазна. Ленька вообще оказался на службе по одному ему понятным причинам, большого таланта к следственной работе не имел, и казалось, с легкостью поменяет одну работу на другую, а Роман своим местом дорожил.
Во-вторых — крайняя одержимость женским полом. Иногда собираешь показания очевидцев, а Леонид выберет самую симпатичную свидетельницу, смотришь — и минуту назад заплаканная девушка уже хихикает, а тот назначает ей свидание после окончания рабочего дня. Тут, правда, могла быть какая-то доля зависти, но достал, честное слово.
В-третьих, его необъяснимая, иногда ничем не мотивированная вспыльчивость. Однажды переходили в метро с одной ветки на другую, спешили, времени было мало — и ведь все по работе, пошли навстречу потоку, чтобы не оббегать кругом, и Леньке попался мужик из категории вечно ищущих вселенской справедливости. Такие, например, на шоссе займут левый ряд и едут, не пропускают, сколько ему дальним светом ни мигай — «я двигаюсь с положенной на данном участке трассы скоростью, а вы, нарушители, идите на фиг». А здесь, под землей, такой же гражданин не пустил его в узкий проход, попер вперед буром — мол, сначала я пройду, как положено, а потом уж вы, сукины дети. Фринзон на ходу, не убавляя шага, схватил дядю за шкирку, развернул и швырнул на пол — тот даже не сделал попытки подняться.
А однажды шли мимо стройплощадки, и на их глазах какая-то необъятная женщина пыталась покинуть сборище выпивающих на струганных досках мужчин, да с криками «пошли вы на х…» и «пидорасы», один из них ее догнал и сильно ударил в лицо. Ударил не по-пьяному, с метровым замахом, а точно, коротко, локоть поднят, рука четко параллельна земле — поставлен был удар, что и говорить, может, в далеком детстве боксом занимался — женщина плюхнулась задом о землю, да так и осталась сидеть с окровавленным ртом, причитая. Пока Роман, остановившись, стал зачитывать лекцию о недопустимости такого поведения с женщиной, насколько бы безобразной она не казалась, и к каким бы социальным группам участники конфликта ни принадлежали, Ленька подскочил к громиле и засадил ему левой в печень. Мужик охнул, обмяк и растекся рядом с дамой сердца. Самое смешное, что та начала голосить, обратив свой гнев уже в адрес незваных спасителей. Фринзон плюнул, и они ушли, оставив граждан одних разыгрывать семейную драму.
Съев три ложки супа, Петрович спросил у Леньки:
— В гостиницы запрос сделал?
— Да ерунда это все! Иностранец, блин, да еще и граф… Какое-нибудь лицо кавказской национальности, говорящее с акцентом — вот тебе и итальянец. А «граф» вообще смахивает на воровское погоняло.
— И все-таки запрос на всякий случай отправь, хотя я тоже больше на злачные заведения рассчитываю. Неужели она никому из подружек вчера о своих планах не рассказывала — куда идет, когда, может, приглашала кого с собой?
— Да у нее за весь день — только два входящих, и оба определившихся номера сейчас не отвечают. Позже, может, включатся, тогда и позвоню.
— Какой оператор?
— «Билайн» и «МТС».
— До завтра не объявятся — установим личности абонентов, будем звонить домой.
Дожевывали молча.
В отделе для разнообразия Роман заварил им обоим чаю, они пили, когда на связь вышел Шварцман и пригласил к себе «ознакомиться с результатами».
— В твоей поедем, — сказал Петрович коллеге. — Хочу на иномарке покататься.
— Таки скажи — бензин экономишь, — усмехнулся Ленька. — Ты ответь: кто из нас еврей — ты или я?
Яков Иосифович встретил их на пороге с широченной улыбкой, открывавшей знакомые со всеми видами табака желтые зубы, степенно поздоровался. Рядом стояла задумчивая Евгения.
— Что закручинилась, Жень? — спросил ее участливый ко всем лицам женского пола Леня.
— Сейчас услышишь.
Шварцман заложил руки за спину и стал покачиваться на носках потертых туфель.
— Если бы, ребята, я давно не работал с Евгенией, то решил, что старого специалиста кто-то разыгрывает.
— А в чем дело? — нахмурился Роман.
— …но она, — продолжил доктор, — сказала, что осколок ногтя подобрала сама… Плюс у нас есть слюна.
«Блин, как на сцене выступает, — подумал Роман, — сплошные мхатовские паузы».
— По ногтю и по слюне мы имеем биохимические анализы… Данные совпадают, это означает, что принадлежат они одному лицу…
Опять пауза.
— И? — не выдержал Леонид.
— И, — врач назидательно поднял указательный палец, — принадлежат они не человеку. ДНК — не человека!
— Дребедень! — заметил Леня. — Убийца привел здоровенного пса, который загрыз жертв и сломал коготь, а сам маньяк понаставил следы?
