— Поинт в вашу копилку шуток, — признал поражение.
— Но вопрос это не отменяет. Есть ли в нашем классе, кто тебе понравилась? — Хираи посмотрела на меня своими глазами цвета неба, а два хвостика возбуждённо качнулись.
— Коне… — хотел соврать, но наткнулся на очень внимательный взгляд Иваты.
Не знаю почему, но именно взглянув в глаза Рики, мне пришло понимание. Если совру, то это поймут.
— Вам сказать правду или соврать? — решаю оставить всё на их выбор.
— Если спрашивают, то подразумевают ответ правдивый, — Хираи утвердительно произнесла, даже не задумавшись.
— Зачем нам ложь? — спокойно заметила Фукуи.
— Ложь позволяет человеку жить в мире его рамок и не расстраиваться, — отвечает Ивата со сложной смесью эмоций.
— Правда, так, правда. В классе или в школе нет тех, кто мне приглянулся, — после моих слов выражение их лиц изменилось.
Если Хираи показывала праведное возмущение, Фукуи раздосадованность, то лицо Иваты приобрело нотки задумчивости и растерянности.
— И почему же? — немного раздражённо сказала Хираи. — Или ты как персонаж моих произведений на другой стороне?
Я пристально взглянул в глаза Хираи, собираясь высказать ей всё, что думаю о её словах, но сдержался, ибо не дело срываться на девушку.
— Это больно и оставляет раны, — сказал убитым тоном.
Хираи хотела что-то спросить, но под моим взглядом она поёжилась и даже сжалась. Я может и продолжил бы так смотреть на Хираи, заставляя её нервничать, только резко выскочившая перед моими глазами Химари позволила нам разорвать зрительный контакт. Она внимательно посмотрела мне в глаза, после чего забралась мне на плечо и потёрлась своей гладкой моськой о мою щёку.
— Простите. Я слишком вспылил, — немного поклонился им в знак извинений.
— Прощаем, — вразнобой произнесли девушки.
В такой неловкой атмосфере мы доели всю еду и пошли в молчание в школу, а там недалеко и до класса дошли. Уже заходя в класс, взгляд сам по себе прошёлся по ученикам в классе. По парочке тёмный кардинал-подчинённая собачка взгляд прошёл более осмысленно, выискивая то, о чём мне сказали девушки.
Небольшая зажатость девушки, была отчасти наигранной, а движения парня имели малую каплю неуверенности, которая мгновенно исчезала после нескольких тихих слов со стороны девушки. Для посторонних это могло выглядеть, как отчаянные попытки оттолкнуть и отговорить парня от поступков, а как это было на самом деле совсем не ясно.
Дальше взгляд сместился на Суговару, парня, что в первый день сделал мне неудачную подножку. Он с замешательством смотрел на предыдущую парочку, а также выражал злобу и ненависть в окружающую среду одним своим видом.
Во всём остальном я не видел ничего нового, так что это практически ничего не меняло. Мы все расселись по своим местам, а вскоре пришёл наш учитель и вновь начались уроки.
***
Вот как у учителей так получается? Ощущение такое, что хоть одна формула, одна дата или строчка поэмы или чего-то в таком роде и моя нервная система может получить натуральную перегрузку, что может закончиться самым скверным образом, причём не только для меня. Мои друзья, а в частности Вика говорила, что у меня скверный характер, а уж после уроков и того становится отвратным.
Как последнее средство обороны, мой рассудок, а также благополучие окружающих меня людей, которое уж очень легко можно испортить, спасала Химари. Вот серьёзно, не знаю почему, но она действует на меня похлеще убойной дозы успокоительного. Может быть, если она была бы у меня в средней школе, жизнь некоторых людей не была бы похожа на ад по будням.
Уже собирая книги и тетради, меня собранным голосом предупредила Ивата, смотря на меня взглядом матери, которая знает об оплошности своего дитя.
— Кицуне-кун, ты не забыл, что Кавасаки-сенсей попросила тебя прийти к ней в кабинет после уроков, — взглядом прокурора посмотрела на меня девушка не закрытым глазом.
— Конечно нет! Как ты могла о таком подумать! — со слишком большим энтузиазмом замахал головой.
Ивата тяжело вздохнула, покачала головой, из-за чего её чёлка немного двинулась в сторону, но увидеть её левый глаз я так и не смог. Не так чтобы хотелось, но я был бы не против увидеть её глаз. Не просто же так она его прячет? Или это одна из жертв девушек в угоду красоты? Загадка…
— Не знаю, какие мысли ходят у тебя в голове, но прошу поторопиться, — она уже собрала все свои принадлежности в рюкзак и пошла на выход из класса.
— А ты куда? — спросил у неё, но она уже вышла.
Пришлось прибавить в скорости и уже догонять Ивату, которая стояла в конце коридора, и ждала меня.
— Ты слишком нерасторопный, — сказали мне и, развернувшись, направилась в сторону лестницы.
— Так куда ты меня ведёшь? — каким-то шестым чувством понял, что нужно идти за ней.
— Ты знаешь, где находится кабинет нашего сенсея? — взглядом взрослого смотрящего на ребёнка произнесла Ивата. — Я уверена, как и уверена сенсей, что не знаешь, поэтому она попросила сопроводить тебя к ней.
На последних словах в её голосе появилась доля опаски, только я не мог понять из-за чего. Мы дошли до не отличающихся от других на вид двери и остановившись у неё, Ивата как-то засуетилась и быстро развернулась ко мне, начав чуть ли не скороговоркой говорить мне.
— Вот кабинет нашего сенсея. Впредь запомни этот путь, ведь в следующий раз я не соглашусь тебя до него сопровождать, — слишком серьёзно произнесла Ивата и уже хотела буквально сбежать.
— Почему ты так боишься? — спросил у неё, но не успел получить ответа, ведь события понеслись вскачь.
Дверь кабинета со скрипом, но при этом достаточно быстро раскрылась, а из неё с неимоверной скоростью вышла сенсей и сделала *хвать*, после чего я не досчитался Иваты рядом. Не успел я этого осознать, как тоже самое проделали со мной.
Вот и находимся мы в такой ситуации. Я сижу в удобном кресле и наблюдаю за пьяным сенсеем обнимающую и изливающую свою душу на Ивату, глаз которой с полной тоской и смирением взирал на этот бренный мир. Она даже не пыталась просить у меня помощи, посчитав это слишком бесперспективным. Даже в том варианте, что я мог разделить с ней ношу и приму на свою долю часть обнимашек нашего сенсея.
— И вот они сказали, что либо я беру этот ущербный класс, либо они припоминают мне все мои ошибки и тогда… тогда… — сенсей начала повторяться, пока её лицо не приобрело растерянность, а потом злость. — Тогда бы ничего… не произошло бы…
До этого рассеянные глаза сенсея собрались в одной точке, а в них появилась что-то, что заставило по моему телу пройти табун мурашек. Ивата, которую до сих пор обнимали цепкие руки нашего сенсея, оказалась ещё плотнее сжата. То, как выглядели две плотно обнимающиеся девушки, одна из которых выглядела моложе и была в школьной, но чутка помятой форме, а вторая в облегающих брюках, белой рубашке, которая плотно очерчивала грудь, в которую вжимали школьницу… Выглядело всё это завораживающе.
Только вот всю картину портило смирившееся с этой реальностью лицо Иваты, а также то усилие, с которым она пыталась вздохнуть.
— Сенсей, если вы так продолжите давить, то вас могут посадить за попытку убийства, — показываю взглядом на Ивату.
На меня даже не посмотрели, что хорошо, ведь если взглядом можно было бы испепелять, то комната горела бы в адском пламени, но хватку на талии Иваты, которую сенсей усадила себе на колени, ослабили.
— Так что произошло сенсей? — спрашиваю у неё из любопытства.
— Глупость произошла. Я, будучи заваленная документами, была в не в самом вменяемом состоянии, — сенсей показала рукой на огромную кипу листов бумаги. — Вся ночь также была занята документами, ведь за последние недели слишком много учителей покинули свои рабочие места по разным причинам. Напор гигантский, поэтому, даже не смотря на то, что утром ваш класс позволил мне взбодриться, уже после обеда я едва удерживалась ото сна.
Сенсей задумчиво посмотрела на неоткрытую пачку сигарет, лежащую на своём столе, но удручённо покачала головой, чем немного растрепала волосы Иваты.
