Женщина презрительно скривила губы:
– Да ладно тебе, просто выбрось.
Мужчина скомкал бумажку и швырнул под ноги. Других предсказаний они не читали, просто наслаждались вкуснейшим печеньем необычного темно-красного цвета. Доев все до последней крошки, они погрузились в более глубокий сон.
Им снилось, что они убегают, а за ними гонится свирепый гигантский кот ростом не меньше Годзиллы. Он передвигался скачками, быстро нагоняя добычу. Горячее дыхание из пасти монстра уже опаляло затылки.
Обернувшись, чтобы оценить разделяющее их расстояние, супруги одновременно поняли, что монстром был их собственный кот, которого они бросили. В то же мгновение монстр словно рассыпался, превратившись в сотню детей огромного роста. Положив руки друг другу на плечи, дети-великаны окружили супругов. Они сужали кольцо, давя на супругов со всех сторон, словно собирались расплющить.
– Почему вы с нами так обошлись? Думали, что никто не узнает? Почему вы с нами так обошлись? Думали, что никто не узнает? Почему вы с нами так обошлись? Думали, что никто не узнает? – глухими голосами бубнили дети, не отводя от супругов огромных пустых глаз.
Мужчина и женщина метались из стороны в сторону, но с каждым движением их ноги вязли в земле, как в болоте.
– Это сон! Этого не может быть! – закричали они друг другу и стали бить себя по щекам, чтобы проснуться.
Супруги в ужасе открыли глаза. Кажется, помогло: они были в собственной спальне. «Черт… Ну конечно, это был сон…» – подумал мужчина и попытался повернуть голову, чтобы взглянуть на жену. Тело не слушалось.
Он хотел позвать ее, но рот был словно заклеен, и мужчина сумел издать только чуть слышный стон. Рядом застонала жена.
Обездвиженные, они могли видеть лишь шторы, которые колыхал ветерок. Но вечером окно было закрыто! Страх накатил с новой силой. С каждой секундой шторы раздувались сильнее, шевелясь, словно волосы призрака. И вдруг они широко распахнулись, и в комнату впрыгнул гигантский кот. Даже рвавшийся наружу крик ужаса не смог разомкнуть рты супругов. Кот плотоядно ухмыльнулся, оскалив клыки, и сиганул на кровать.
– А-а-а-а-а!
С душераздирающим воплем супруги вскочили и уставились друг на друга. С обоих градом катил пот, каждый прижимал руку к груди, пытаясь унять бешено колотившееся сердце.
– Что за черт? – наконец прохрипел мужчина. – Я чуть не умер от страха, а еще меня мучило чувство вины!
К вечеру они пришли в себя, однако ночью кошмар повторился. Впервые в жизни супругам стало страшно. Они всегда без труда избегали опасностей, но сон был им неподвластен. Стоило закрыть глаза, и погоня начиналась сначала, за ночь они просыпались несколько раз. Измученные, с налитыми кровью глазами, они пялились в темноту, ожидая рассвета. Это была самая длинная ночь в их жизни.
Кошмары возвращались не каждую ночь, но и не уходили надолго. Стоило супругам вздохнуть свободнее, и все повторялось. Они были бы счастливы вовсе не спать, но жить без сна невозможно. Страх приближающейся ночи отравлял им дни. Муж и жена допускали все больше ошибок, не подозревая, что очень скоро кара настигнет их и в реальной жизни. Они уже и не помнили, что когда-то им жилось беззаботно.
– Вы добавляете в печенье с предсказанием «чувство вины»?! Так вот почему вы покупали порошок в Тестовом центре! – воскликнула Пенни.
– Тихо, тихо, – зашипел на нее Николас.
Пенни и мистер Талергут помогали Максиму и Николасу прибраться и закрыть опустевший фургон.
– Вы знали? – спросила Пенни мистера Талергута. – И поэтому не стали брать печенье?
Мистер Талергут загадочно улыбнулся.
– А те двое? С ними все будет в порядке? Они взяли так много, что чувство вины должно быть невыносимым!.. Хоть бы одно оставили… Я так хотела попробовать…
– Пенни, мне очень хотелось узнать ваше мнение, и я припрятал одно печенье для вас, – сказал Максим, протягивая ей пакетик.
Внутри лежало печенье с предсказанием. Форму никто не назвал бы идеальной, но цвет был очень красивым.
Пенни сразу же поднесла печенье ко рту, однако мистер Талергут ее остановил:
– Съешь дома после ужина. А еще лучше оставь до выходных… Ладно, признаюсь, что пробовал печенье, когда Николас разрабатывал рецепт…
– И вы тоже чувствовали вину?
– Мне захотелось позвонить старому другу. Я давно с ним не виделся, оправдывая себя занятостью. Должно быть, в глубине души это меня тревожило.
– А что произошло потом?
– Честно говоря, я думал, он будет холоден, а то и вовсе не захочет разговаривать. Но все вышло ровно наоборот. Друг очень обрадовался моему звонку, и я был по-настоящему счастлив. Мы общались, как будто расстались только вчера.
– Видишь, как все хорошо обернулось. Почему бы тебе не продвигать наш продукт? – тут же отреагировал Николас.
– Нет, Николас, только не это. Для меня все закончилось хорошо, но я все равно против раздачи печенья. По крайней мере, вам следует написать предупреждение. Что, если вас обвинят в нарушении Регламента о раскрытии информации?
– А я все думал, когда же ты начнешь поучать… Мы не продаем и не навязываем это печенье, не так ли? Что с того, что там есть щепотка «чувства вины»? Ты ведь сам раздаешь клиентам сонные леденцы и печенье для поддержания спокойствия духа. И что, сначала объявляешь состав? Мы ничем от тебя не отличаемся. Если кто-то переест печенья, то только по собственной глупости. Все знают, что нельзя терять чувство меры, да и мы просим, чтобы брали по одному. К твоему сведению, лицензию на производство мне выдали без проблем, а Максим получил официальное разрешение выпекать сладости, – с вызовом ответил Николас.
– Печенье для поддержания спокойствия духа и печенье, внушающее чувство вины, – это все-таки разные вещи, – не согласилась Пенни, убирая в карман рабочего фартука подарок Максима.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что чувство вины – эмоция бесполезная? – вскипел Николас.
– Мы хотим сказать, что распространять это печенье без предупреждения – неправильно, – ответил за Пенни мистер Талергут.
– Ага, только представь вывеску: «Печенье содержит чувство вины, чтобы вы могли раскаяться в проступках», – насмешливо рассуждал Николас. – Хорошим людям оно будет ни к чему, а плохие даже не подумают попробовать.
Пенни вспомнила о странной парочке, совершившей налет на бесплатное угощение. Эти бы точно не притронулись к печенью, если бы знали состав.
– Взять хотя бы сны Доутры Соннодзаки, – продолжал Николас. – Хорошо ли они продаются? Критики пишут, что ее сновидения шедевральны, но никто их не покупает. Почему? Да одно название отпугивает! «Сон, в котором на месяц превращаешься в обиженного тобой человека», надо же такое придумать! Никаких представлений о маркетинге!
– Поверить не могу, что ты критикуешь Доутру!
Николас был непреклонен:
– Талергут, я знаю, что ты ее ценишь. Но люди не станут покупать сон, который обещает быть не слишком приятным.
– Максим, а почему вы присоединились к Николасу? – задала Пенни давно интересовавший ее вопрос.
– Вы ведь знаете, что я дебютировал в прошлом году со «Снами, помогающими преодолеть психологическую травму». К сожалению, не всегда достаточно разобраться лишь с самим собой. Мне также хотелось помогать людям, чья жизнь тяжела по другим причинам. Сначала я думал, что слабому надо становиться сильнее, а потом пришел к мысли, что это не единственный путь. Взять, к примеру, преступника и жертву. Я могу помочь измениться жертве, но я могу помочь измениться и преступнику, а тем самым предотвратить задуманное преступление. Именно поэтому я согласился присоединиться к бизнесу. Люди, несущие страдания другим, будут горстями хватать бесплатное печенье – что ж, тем лучше.
