Они встали напротив друг друга, серьезные и строгие. Локи особо скальдическими способностями не блистала, но на этот раз решила постараться. Глядя Каге в глаза, мысленно сформулировала несколько вопросов, потасовала внутренние рифмы и слова с нужным количеством слогов. Опустилась на колени, вынула и положила перед собой оружие. Ветер, пахнущий цветами и пылью, качнул изгородь, потрепал одежду и умчался. Солнце согревало макушку и шею, трава щекотала и колола лодыжки. Совсем рядом вспорхнула птица, громко чирикнув и качнув кусты мощью маленького тельца.
Трудно сыскать
Во всем народе
Мужа, кому бы
Можно верить,
Ибо предаст
Предатель подлый
Братню персть
За перстень малый [1].
Каге кивнул, сел на колени, положил перед собой катану в ножнах, слушая продолжение.
И вотще хощу я
Честь изведать мщенья*.
Прошло, наверное, несколько минут, прежде чем Гиафа заговорил, повинуясь древнему кодексу. Варден не мог уклониться от скальдически сформулированного вопроса или просьбы, не мог отказаться от вызова, иначе он сам и Дом его лишались чести. Кагерасу схитрил: верность Дому Гиафа не позволяла раскрывать секреты отца, и только скальдическая дуэль, более древняя, чем Хеймдалль, вынуждала снять ограничение.
– Связанный верностью Дому, я не скажу всего, но скажу только правду. В городе их нет, и нет давно. Они ищут что-то в Лофте, что-то важное.
– В Лофте? – взвизгнула Локи. – Почему в Лофте?
– Не знаю. – Он сверкнул глазами. – Я не слышал разговора целиком. Вскоре случится нечто ужасное. Отец хочет это остановить, и ему нужно то, что в Лофте.
Он замолчал. Локи стиснула кулаки.
– Я должна попасть в Лофт. – Она вскочила, попрыгала, разгоняя кровь по затекшим ногам, кое-как засунула катары в ножны.
– Постой. – Каге схватил ее за рукав. – Я поеду с тобой.
– Что? Зачем?
– Просто… встретимся на вокзале вечером. В семь же отходит поезд, да? В шесть. Я буду там в шесть.
– Нет, – отрезала Локи. – Сначала объясни.
Он глубоко вздохнул, покрываясь красными пятнами от злости.
– Рейвен. Я хочу встретиться с сестрой, ясно? Ее видели в том направлении.
– Ясно, – мягко отозвалась Ангейя. – Пойдем в дом, пока Ран-ас не вернулась.
Тишина гостиной нарушалась лишь тиканьем часов да шорохом шторы, которую тревожил сквозняк. Старательно пряча глаза, они держали остывшие кружки и в напряжении не услышали, как зашла Ран. Она деликатно кашлянула, заставив обоих дернуться.
– Я не помешала? – обеспокоенно спросила она, ставя на столик перед диваном поднос с новыми кексами. При этом на ее лице было совершенно гиафовское выражение: какое-то потаенное глумление. – Вы не поссорились?
– Н-нет, с-сс-с чего ты в-взяла? – забормотал Кагерасу.
– Не скучали без меня?
– Мы с ним просто болтали, ничего такого, – пришла на помощь Локи, запихивая в рот половину кекса. – Да, Каге? Он по мне очень скучал, как оказывается.
Ран спрятала улыбку за изящной ладонью, а Кагерасу устало откусил кекс и выплюнул обратно на тарелку.
– Не любит изюм, – шепнула Ран, прикрывая рот тыльной стороной ладони.
– И стричься не любит, – поддакнула Локи. Каге сдался. Если уж и Ран против него, то он окончательно проиграл. Быть Гиафой – это не быть как его отец. Гиафа – это его мать.
Снова повисла, как плохо натянутая веревка, тишина, которую разрезало лишь назойливое тиканье часов. Это тиканье заставило Локи очнуться и взглянуть наверх. Двадцать минут третьего.
– Хель побери, не успеваю!
– Вам нужно обратно в академию? – спросила Ран.
– Да. – Локи заметалась по комнате.
– Я подвезу. Успеем, не бойся, – улыбнулась Гиафа-ас. – Дай пять минут.
– Мне жаль твоих родителей, – сказал Каге, когда Ран ушла. Локи взглянула на него из-под ресниц. Он сидел прямо и был серьезен. Ни тени насмешки. Казалось, он хочет сказать что-то еще, но не может подобрать слов.
– Спасибо.
– Спасибо… за тот раз. – Он скосил глаза в сторону. – За то, что не дала убить Сифрон Ангейю.
– А ты бы убил ее? Смог бы?
Каге вскинулся, скрипнул зубами, помолчал.
– В тот момент, думаю, да. Но теперь – не знаю, – произнес он медленно, будто бы не веря самому себе. И спросил, осторожно и тихо: – А ты бы? Убила его, того, кто лишил тебя родителей? – Гиафа взглянул открыто и честно.
Локи нервно пожала плечами и покачала головой.
– Не знаю. Раньше думала, что убила бы, а теперь… просто хочу знать правду.
– Я хотел…
– Я готова! – Ран-ас предстала в джинсах и кожаной куртке и кинула Ангейе мотоциклетный шлем. Ангейя от восторга потеряла дар речи.
Всю дорогу до гаража Каге уговаривал маму передумать, но она лишь улыбалась и отмахивалась. Ран натянула шлем, Локи устроилась позади женщины, ухватилась за ее куртку и кивнула Каге.
– Если с ней что-нибудь случится… – угрожающе прошипел он.
– Не случится, милый, – ответила Ран. – Это же «Бледный». В гонках с Ларой он ни разу не подвел.
Каге закатил глаза, бормоча под нос перечень лекарств, которые мама забывает принимать.
Хеймдалль проносился смазанными пятнами мимо. Ран ехала быстро, но аккуратно, ловко срезая по грязным переулкам. Локи впервые за год разложила все по полочкам, а четкий план дальнейших действий вселял уверенность. Рем и Мори ищут в Лофте нечто, важное для Эгира, и это нечто ищет и Рейвен. Она должна съездить домой и найти это быстрее.
Они успели почти вовремя. Черная машина полковника Риан ожидала у главных ворот. Припарковавшись на газоне, Локи с Ран крадучись завернули на угол. Ран помогла девушке перелезть через забор.
– Спасибо вам за все, – сквозь железные прутья прошептала Ангейя.
– Это тебе спасибо, Локи-ас. За моего сына. – Ран надела шлем, и Локи не успела рассмотреть ее глаза. – Он же собирается ехать с тобой? Прости, в моем доме от меня нет секретов.
– Это его решение.
– Я знала, что он пойдет за Рейвен. Я постараюсь помочь, чем смогу.
– Ран-ас, скажите честно, почему вы мне помогаете? Вы разве не поддерживаете мужа?
– Я поддерживаю мужа. Но я поддерживаю и моих детей, и мой город. Скоро грядет страшное. Корни и кроны хочу сохранить, – глухо вздохнула она. И, просунув руку сквозь прутья, погладила Локи по щеке. – Лара гордилась бы своей дочкой.
– Постойте, «корни и кроны»? – переспросила Локи, но Ран уже махнула рукой на прощание. Через секунду раздался рев мотоцикла.
Вздохнув, Ангейя побрела к воротам. Предстояло сделать еще столько дел до отъезда. У нее были кое-какие сбережения – на билет и гостиницу хватит. Интересно, а сезон дождей уже начался? Наверняка их огород уже покрылся цветами.
Сев в машину, Локи почувствовала себя такой выжатой, что даже спорить с полковником Риан не хотелось. Сумку бросила в ноги и сползла по сиденью.
– Да-да, опоздала. Извините, я устала, давайте потом оправдаюсь…
– Барышня, простите. Я сегодня за нее.
От неожиданности Локи подскочила.
– Старший лейтенант Реймар?
Он улыбнулся в зеркало заднего вида.
– А что с полковником?
– Она приболела. Взяла пару отгулов и отправилась в деревню, чтобы поправить здоровье, – грустно сообщил голос слева. Локи дернулась, треснулась головой о стекло. Рядом сидел могучий старик почти двухметрового роста. Как она его не заметила? Чтобы поместиться в маленьком автомобиле, ему пришлось немного наклонить голову набок. Широченные плечи, огромные мозолистые руки, которые покоились на рукояти сабли, тяжелые армейские ботинки почему-то не создавали впечатление грузности, скорее он был похож на дерево. Старое, но все еще изящное дерево с гибкими ветвями. На голове старика не было ни единого волоска, но зато лицо украшали роскошные пшеничные бакенбарды и не менее роскошные, чуть завитые кверху усы. Форма вёльв сидела на нем как влитая, не скрывая могучих мускулов.
