Вообще, в розыске людей надо соблюдать один принцип: не спешить бегать и искать. Скорее всего, и так оно и бывает очень даже частенько, попавший чел сам привалит домой с повинной головой и помятой мордой. Хорошая бумага вообще-то должна вылежаться как следует, жаль, что этого не понимают мои начальники, требующие в десятидневный срок отписаться по факту.
— Итак, я вас слушаю, — тускло сказал я, вздохнув и покосившись на Петьку, исподтишка показывающего мне средним пальцем известную фигуру.
— Меня зовут Мария Васильевна Гринькова. Я мать пропавшей Василисы Гриньковой и хотела бы поговорить с вами по поводу розыска моей дочери.
— Вы принесли фотографию дочери?
— Да-да, конечно, — заторопилась женщина. — Вот, и не одну, возьмите!
Она щелкнула замком сумочки, кстати, очень даже дорогой, от Финкельштейна, и достала пачку фото дочери, положив их мне на стол.
— Я все ее фото взяла, на всякий случай. Все, что нашла у себя и у нее. Вот она маленькая, а вот в школе — она училась в школе с уклоном в лингвистику — а вот фото недавние, смотрите. Выберите, какие нужны для дела.
Ну конечно, в школе с лингвистическим уклоном, подумал я, какой же еще! Уж не восьмая школа Заводского района, как у меня, само собой. А девка-то красивая… ногастая, сиськи что надо! Любительница одеваться провокационно — вон какие микрошорты и микроюбки… а это что? Упс! Прикоооольно…
Передо мной на фото стояла совершенно обнаженная Василиса Гринькова, совершенно не стесняющаяся своей наготы, а вроде даже ей гордящаяся. А что — есть чем погордиться, да. С такой-то фигурой…
Мать девицы, видать, заметила, что я пристально рассматриваю это фото дольше остальных, посмотрела на него и слегка покраснела, потом выхватила его из моих рук:
— Это вам не надо. Случайно попало. Зачем она его сделала — я не знаю! Она девочка домашняя, никуда без спросу не ходит, нигде не задерживается, не предупредив нас. Я не хочу, чтобы у вас сложилось мнение, будто она какая-то распутница.
— Честно говоря, мне неинтересно, распутница она, или нет. Меня это интересует только в том плане — кто ее мог похитить, если ее похитили. Например, если она была девственница, то могли похитить, чтобы брать у нее кровь для магических действий. И слезы. И кусочки плоти. И… — Женщина побледнела, обмякла и со стуком упала на пол.
Семеныч всполошился, побежал к аптечке, Петька стал наполнять стакан из чайника остывшей кипяченой водой, а я закусил губу — вот надо же было так — в понедельник, тяжко, а тут еще заявительница со слабыми нервами.
— Кольцов, ты чего творишь?! — строго рявкнул Семеныч. — Баба и так еле на ногах стоит, а ты ей про кусочки плоти! Очертенел, что ли? А если сейчас жалобу накатает, что ее запугивали? Ты думай другой раз, прежде чем плести всякую хрень!
— А я чего такого сказал! Ну правда же! — попытался оправдаться я. — Могли на запчасти украсть! Я что теперь должен делать?
— Думать ты должен! — сердито бросил капитан Федоренко, капая на ватку нашатырем. — И искать ее дочь! Кстати, она хорошая знакомая начальника. И Дмитрий Семенович просил отнестись к ее заявлению с максимальным вниманием. А ты чего? Про кусочки плоти?
Мне только этого не хватало — мое сердце затрепыхалось, сжалось, как будто его посадили в маленькую ржавую клетку, откуда нет выхода, — еще и знакомая начальника УВД! Ну, все… теперь будут каждый день прессовать, требовать результата. Не прикроешься хорошей бумагой.
Женщина вздрогнула, Семеныч еще раз ткнул в ее нос вонючей ваткой, дама глубоко вздохнула и при помощи моего непосредственного начальника взгромоздилась на стул.
Я выжидательно смотрел на Гринькову, не зная, как она отреагирует на свой обморок — может, меня обвинит. Потом женщина достала из сумочки надушенный платок, потерла им нос и сухо сказала:
— Мне говорили, что вы профессиональный маг-розыскник, специализирующийся на поисках людей. И часто их находите. Вы можете найти мою дочь?
Я начал втирать ей в уши, что да, нахожу, но это зависит от обстоятельств, от времени, от мощности ауры, излучаемой человеком, от погодных условий, от…
— Остановитесь, — прервала меня заявительница. — Если вы найдете мою дочь — я дам вам двадцать тысяч долларов. Мой муж — состоятельный человек и может себе позволить любые траты ради нашей дочери.
— Кхе-кхе! — закашлялся в углу Петька, жадно прислушивающийся, и Семеныч показал ему кулак — мол, не лезь!
— Вообще-то я зарплату тут получаю. — Я героически отбросил картинку себя, сидящего в ресторане, в новом костюме и вокруг хоровод девушек в эротических нарядах. — Вот если что-то для отдела сделаете — спонсорскую помощь — мебель, магические зеркала, ноутбуки новые — мы бы не отказались. Сами видите, какое убожество.
Семеныч из-за спины дамы показал мне большой палец — молодец!
— Как скажете, — пожала плечами дама. — Найдете — будет вам спонсорская помощь. Так я могу рассчитывать?
— Можете. Я прямо сейчас и начну. Петя, закрой дверь, коллега. И лучше с другой стороны, хорошо? Валентин Семенович, мне нужна малия и тишина, по крайней мере минут десять. Вообще — я сколько раз вам говорил уже, просил — мне нужна отдельная комната для работы с малией! Это же не так просто, и опасно, между прочим! Можно потерять разум!
— Тебе нечего терять, — мстительно буркнул Петька, выходя из комнаты.
Семеныч достал из сейфа драгоценную жидкость, получаемую из спецхрана областного УВД, отлил немного в блюдечко — граммов сто, не больше, сказав, чтобы я экономил — малии осталось на три раза, а привезти должны только в пятницу.
— И чем я должен работать тогда? Как можно работать, когда вы не обеспечиваете спецсредствами?
— Ножками надо работать и головой! — парировал капитан Федоренко. — Как раньше работали наши отцы и деды. Избаловались вы — пропади магия, куда пойдете? Бутылки собирать?
— Машины пойду ремонтировать. Или вон найду их дочку и женюсь на ней. А они мне купят особняк в Каннах. Не напрягайтесь — не буду я жениться на вашей дочери, шутка это! — на всякий случай пояснил я, заметив, как брови дамы двинулись вверх.
— Я поняла, — сухо заметила она. — Так вы приступаете к поискам или нет? Вам это… малии надо? Я вам бочку привезу.
— Было бы неплохо, — быстро застолбил я делянку золотодобытчика, — вот как без малии магу-оперативнику заниматься поиском пропавших людей? Когда экономишь на каждой капле! А вы видите стопу бумаг? Ведь до потолка! — Ладно, приступим. Всем полное молчание. Начнем с малого. Дайте мне последнее фото вашей дочери… да нет, не надо эту эротику, достаточно просто одной из самых свежих по времени фотографий. Ага, нормально. Теперь думайте о дочери, пытайтесь с ней связаться, поговорить, мысленно. Представьте ее образ… возьмите меня за руку… встаньте… пойдемте к карте города… думайте… думайте…
