Он шагнул к Шеннен, и она нажала на спусковой крючок, почувствовав отдачу. Пуля пролетела насквозь. Едва Шеннен выстрелила, на индейца набросились Крис и Гарри. Гарри размахивал гаечным ключом — он такими делами не гнушался. Однако индеец взмахнул рукой, и оба застыли: их кожа сморщилась, обтянув кости, обвисли мышцы, глаза потускнели и запали. Линденмут начал издавать странные невнятные звуки, а Шеннен продолжала стрелять, но все пули летели сквозь индейца, будто того здесь и не было. Невозможно! Она видела его, слышала, и он сотворил что-то с Крисом и Гарри. Патроны вышли, но Шеннен продолжала жать на спусковой крючок вхолостую, не в силах остановиться, поверить в происходящее, не в силах принять это. Том болтал о своих любовных передрягах; Крис делал ставки, а у Гарри остались жена и дочь в Тампе[60] и сын-студент в университете Пердью, в Индиане. Еще один жест существа, называющим себя Последний Калуза, и еще трое парней упали на землю. А потом еще несколько. А потом Линденмут. И тут существо повернулось к Шеннен. Даже в тусклом свете она смогла разглядеть в прорезях маски его глаза — темные, пронзительные и очень злые. Шеннен десять лет прожила с алкоголиком и помнила, что у того были точно такие же глаза, когда он, пьяный и разъяренный, мог наброситься на нее. Глаза Руди в такие моменты пугали ее до смерти, но с глазами Последнего Калуза не могло сравниться ничто.
— П-пожалуйста, — заскулила она, опустив пистолет. — Пожалуйста, не надо…
— Поздно.
Шеннен увидела, как ее руки покрываются морщинами и складками.
— Н-нет!
— Да.
Ноги внезапно ослабли, и Шеннен опустилась на землю, а Последний Калуза запрокинул голову и издал душераздирающий крик. Это было последнее, что Шеннен слышала в своей жизни.
Едва свернув на Саут-стрит, Дин поспешно ударил по тормозам. Около площадки стояли полицейские машины, фургон судмедэкспертизы и была натянута оградительная лента. С десяток копов бродили по периметру, несколько человек носили форменные куртки медэкспертов, а один парень даже щеголял галстуком. Это был единственный галстук, который Дин увидел на острове помимо их с Сэмом собственных. А на земле лежало по меньшей мере два десятка укрытых с головой тел.
— Плохо дело, — проговорил Сэм.
Дин оглянулся, проверяя, не занята ли дорога, чтобы развернуть машину, а когда повернулся обратно, к Импале направлялся полицейский.
— Дерьмо!
Старший Винчестер принялся просчитывать варианты. Если пуститься наутек, копы пробьют по базе их номерные знаки, а при таком количестве мигалок разглядеть внешний вид и марку автомобиля не составит никаких трудностей. Островок маленький, и выследить такую заметную машину будет несложно. Собственно по номерам копы ни на кого не выйдут, и этот факт сам по себе подействует на них, как красная тряпка на быка, особенно если учесть просроченную регистрацию. С другой стороны, если притвориться невинными туристами, есть шанс уехать без проблем. В крайнем случае, можно сказать, что они собрались на пляж, а это единственная приличная дорога дотуда от «Нейлор-Хаус».
Потом Дин разглядел, что к ним приближается офицер Монтроз, и высунулся из окна:
— Здравствуйте, офицер!
— Так и думал, что вы тут объявитесь. Видите, что творится. Я пустил бы вас посмотреть поближе, но сейчас не могу.
— Это еще почему? — Дин сам удивился своей горячности, учитывая, что он совсем не ожидал оказаться на месте происшествия.
Монтроз оглядел площадку и указал на мужчину в галстуке:
— Видите того разодетого парня? Это шеф полиции. В последний раз он почтил своим присутствием место преступления в девяносто втором году.
— Сколько погибших? — поинтересовался Сэм.
— Тридцать один. Но вся заварушка из-за того, что среди них — глава строительной компании. У нее было много друзей в Таллахасси, если вы понимаете, о чем я.
— О чём? — не понял Дин, потом до него дошло. — А! Столица.
— Высокопоставленные знакомые, — добавил Сэм.
— Именно, — подтвердил Монтроз. — Еще погиб Кевин Линденмут, а у него в друзьях были шишки даже побольше: поройся в его телефоне и найдешь личные номера губернатора и обоих сенаторов, — полицейский дернул плечами. — Будь здесь только полиция, я бы вас пустил, но шеф не слишком осведомлен во всякой чертовщине. Плюс тут народу куча…
Дин хлопнул по рулю:
— Хватит, мы уже поняли.
— Как они умерли? — продолжил расспросы Сэм.
— Так же, как парочка прошлой ночью. Из них словно жизнь высосали. Эксперты всё еще пытаются придумать правдоподобное объяснение.
— Только время тратят, — отозвался Дин.
— Да, но только сомневаюсь, что ответ «Я не знаю» кого-то устроит.
— Возможно, — согласился Сэм. — Но мы…
Внезапно всё погрузилось в темноту: фары Импалы погасли, двигатель прекратил фырчать и заглох, на полицейских машинах отключились мигалки, а взглянув на единственный фонарь, Дин убедился, что потух и он. Сэм вытащил из кармана сотовый:
— Телефон тоже сдох.
Братья рывком распахнули двери машины.
— Плохая идея, парни, — предупредил Монтроз.
Не обратив на него внимания, Дин бросился к багажнику. Сэм пару секунд наблюдал за ним, потом перевел взгляд на офицера:
— Мы имеет дело с призраком, который называет себя Последний Калуза. Он является воплощением всего племени, поэтому невероятно силен. Хуже того, то же, что подхлестнуло всех местных призраков, сделало его еще сильнее. Если он решил что-то сотворить, то примется за дело сейчас же.
Дин перебросил брату ружье. С площадки доносились жалобы полицейских и экспертов на то, что ни машины, ни рации, ни прочие технические прибамбасы не работают. Но вдруг все притихли, и Дин, подняв голову, понял почему: Последний Калуза объявился снова.
— Мне кажется, — проговорил Сэм. — Или он стал еще выше?
В отеле индеец был ростом примерно с Сэма, а теперь башней возвышался над полицейским, который на несколько сантиметров обгонял планку в метр девяносто.
— Нет, тебе не кажется.
— Мы — последние калуза, — теперь его голос был еще ниже и звучнее, как если бы Джеймс Эрл Джонс[61] заговорил в мегафон. — Вы станете жертвой. Мы мертвы и позабыты, но не потеряны. После жертвоприношения свершится месть, ибо никому не позволено играть в свои игры с калуза и остаться после этого в живых.
— Это еще доказать надо, — Дин вскинул ружье. — Я как раз в настроении поиграть.
— И я тоже, — поддакнул Сэм.
Братья выстрелили одновременно, и ружейный грохот раскатился в ночном воздухе. Последний Калуза даже ухом не повел, но по крайней мере полицейские вышли из ступора и принялись палить по призраку из пистолетов — за исключением Монтроза, который, наверное, единственный понимал, что если заряд соли не сработал, то пули точно не помогут.
