Я в этот момент лежал на диване, свесив ноги с подлокотника. Второй сидел на полу и вытаскивал кусок пиццы из лежащей рядом большой коробки. Мы оба вяло подняли пятерни в приветственном жесте.
— Знаю, как это выглядит, — отстранённо сказал я. — «О нет, этот парень так одинок! Он смотрит кинцо в компании двойника вместо того, чтобы с пользой использовать лишнюю пару рук». Но не делайте поспешных выводов, мисс. На самом деле этот господин активно изучает возможности своей копии, а также замеряет время её жизни.
Лена выгнула бровь:
— Что по-прежнему занимает верхние позиции в топе занятий одинокого парня.
Я лениво поднёс руку к сердцу и слегка нахмурился:
— Ауч.
Ухмыльнувшись, Второй покосился на меня:
— Крепко она тебя приложила.
— Вообще-то, тебя тоже, — ответил я.
Он откусил пиццу и, пережёвывая, развёл руками:
— А я-то тут при чём? Я всего лишь подневольный репликант. Ответственность за бессмысленное использование способности полностью лежит на твоих плечах.
— И ты, Брут?..
Пока мы переговаривались, Лена захватила сменную одежду из шкафа и ушла принимать душ. К моменту, когда она вернулась, я остался в комнате один. На полу перед диваном лежали вещи, в которые был одет Второй до того, как развеялся. Я хмуро массировал виски, приводя в порядок мысли после слияния сознаний.
— Избавился от «предателя»? — пошутила Лена.
— Кажется, нащупал лимит способности, — ответил я и посмотрел время на смартфоне. С момента создания двойник просуществовал ровно четырнадцать часов.
Лена скользнула взглядом по вещам на полу:
— А разве одежда не должна была тоже исчезнуть?
— Не-а. Одежда настоящая. Ещё одно из наблюдений: на создание одетого двойника тратится значительно больше энергии, чем на голого.
— О, так ты и правда активно изучаешь вопрос.
— Угу. Говорю же, это только кажется, что я просто лежу и ни фига не делаю.
Высушивая волосы полотенцем, Лена подошла ближе, и я, лёжа на спине, поднял на неё взгляд. На ней была свободная футболка и короткие домашние шорты. Не помню, отмечал ли я это раньше, но у Лены очень красивые ноги. Такие, от которых сложно оторвать глаз. Шортики ей определённо идут.
Дабы не быть пойманным за беззастенчивым разглядыванием, я покосился на коробку с пиццей на полу и сказал:
— Угощайся.
— Спасибо, но уже поздно, я воздержусь… — ответила она и с немым вопросом пристально посмотрела на меня.
— Что?
— Да ничего, просто… Думала, весь на нервах будешь. Но ты такой спокойный, будто вообще ничего особенного не происходит.
— Наверное, это потому, что я уже перенервничал. А когда такое случается, в целом на всё становится пофиг.
Лена кивнула на диван:
— Можно я?
— Конечно, — я начал подниматься, чтобы освободить ей место.
Лена села на край, поймала мою голову ладонью и опустила её себе на колени:
— Да лежи уж.
Расслабляясь, я длинно выдохнул.
— Лена, прости, что звал тебя жестокой. Твоё милосердие и правда не знает границ.
— Принято.
Она перекинула полотенце через шею, после чего запустила пальцы в мои волосы, делая плавные массирующие движения. От удовольствия по затылку пробежалась прохладная волна мурашек.
— Это же не один из секретных приёмов спецслужбистов?
— Тебе неприятно?
— Очень приятно.
— Тогда какая разница?
— Твоя правда.
Так прошло несколько минут. Я молча лежал у Лены на коленях, пока она гладила меня по голове. Словно мы уже долго пребывающая в отношениях парочка. Обычный вечер, старое кино, пицца. На пару мгновений я даже поймал отчётливое ощущение, что так и должно быть.
Но стоило лишь немного задуматься, вспомнить обо всей окружающей нас фантасмагории… как наши спокойные минуты начинали казаться ещё большим сюром. Интересно, что на Лену нашло? Я посмотрел на её лицо. Она невидящим взглядом созерцала экран ноутбука. Вид у неё был такой, будто мыслями она находится где-то очень далеко отсюда.
— Лен?
Словно пробудившись ото сна, она забегала глазами:
— М?
— У тебя всё в порядке?
Она мрачно усмехнулась.
— Да. Просто… сегодня день такой. Устала. — И после секундной слабости она в моменте переключилась на привычный саркастично-безразличный тон: — Ты бы лучше о себе побеспокоился.
— Окей, как скажешь… Может, заодно подкинешь повод для беспокойства? Какие новости с «полей»?
— Все проверки в отношении тебя завершены. Машину Константина нашли…
— То есть Ингу поймали?
— Нет, как раз за это можешь не переживать. Твоя подружка бросила машину у заправки на выезде из города и успешно скрылась. С твоим изъятым при обыске телефоном, между прочим.
— Понятно, буду иметь в виду… А что по поводу разговора с нужным человеком? Ну, от которого нынче зависит моя судьба.
— Тебе повезло: он заинтересовался. Завтра тебя ждёт… своего рода собеседование.
— Ого, даже так… А «он» — это кто?
— Главный научный сотрудник, самая ценная голова в подразделении.
— Звучит многообещающе. И, если встреча пройдёт удачно, его стараниями я получу помилование?
— Возможно, получишь даже сверх того. Узнаешь больше об интерфейсе.
— Шикарно. Ещё не готова рассказать, почему мне помогаешь?
— Пройдёшь «собеседование» — расскажу. Так что ты уж постарайся.
Глава 25. Самая ценная голова
Ранним утром Лена, уже одетая в короткий облегающий джемпер и легинсы, растолкала меня на диване и сообщила, что пора собираться: скоро за нами приедут. Из-за размышлений о предстоящем дне я долго не мог заснуть, поэтому вставать было тяжело. После того, как я умылся, стало слегка пободрее, но мысли всё ещё ворочались в голове с трудом. За завтраком с большой чашкой кофе я, едва соображающий, выслушал пояснения Лены насчёт места нашего назначения.
По её словам, тот самый научный сотрудник, с которым я должен встретиться, — зовут его Дмитрий Евгеньевич — из-за какого-то длительного и сложного эксперимента сейчас не может далеко отойти от лаборатории. Поэтому мы поедем прямиком в засекреченный исследовательский центр. Естественно, со всеми предосторожностями: перед поездкой меня обыщут, заберут все средства связи, если таковые будут, и ехать я буду с завязанными глазами.
Эти новости меня малость напрягли, и я предложил отправить двойника. Лена сразу же забраковала эту идею. Сказала, что я должен встретиться с Дмитрием лично. А мой, судя по всему, не слишком устойчивый по структуре двойник может всё сорвать, создав лишнее напряжение и непонятки. Я встал на его защиту, уверяя, что всё посчитано и измерено. Если меня не собираются там держать больше четырнадцати часов или, например, убивать, то неустойчивость двойника никак не проявится.
Но Лена всё-таки настояла на присутствии оригинала. Её последним аргументом стало заявление, что я должен доказать именно свою уникальность как адаптанта. Двойник — всего лишь обманка, сгусток иномирной энергии, который, вряд ли справится с этой задачей.
На вопрос о том, как именно я буду что-то доказывать, Лена ответила, что, возможно, мне придётся пройти пару тестов и сдать кое-какие анализы. Само собой, я отметил, что это уже напоминает подготовку лабораторной крысы к клетке с последующими полноценными экспериментами. Лена сказала, что всё это мероприятие как раз и задумано, чтобы я избежал участи бесправного подопытного.
— Если что-то пойдёт не так, — сказала она, заглянув мне в глаза, — я лично выпровожу тебя оттуда.
Я недоверчиво приподнял бровь:
— Даже если тебе прикажут обратное?
— Даже если.
— Ты же понимаешь, что в это сложно поверить?
— У тебя разве есть выбор?
— Ну да, — развёл я руками. — Вакансия скрывающегося от правительства монстра — всё ещё открыта. От вас даже Инга ускользнула. Думаю, мои шансы достаточно велики.
— То есть ради малознакомой девушки, ставшей монстром, ты рискнул всем не задумываясь. А ради своего же будущего — боишься?
