Пока Макс с Ваней переругивались на улице, пока еле слышно заурчал мотор машины, Трофим осторожно сел на кровати, свесив ноги. Он порядком устал от надзора и от невозможности остаться одному. Посидел, собираясь с силами, а потом поднялся, разминая затекшие мышцы. Натянул старый, еще дедов тулуп и вышел на крыльцо, сев сразу у двери на чурбачок, который Макс из леса притащил. Вот и он теперь как дед. Трофим хмыкнул. Хотя дед и есть, даром что храбрится тут. Он прожил длинную и насыщенную по человеческим меркам жизнь, можно уже и… Трофим крякнул, досадливо морщась и потер подбородок с жесткой щетиной. Без полноценного огня в крови в голову лезла всякая дрянь. Он прислонил голову к стене вагончика и закрыл глаза. Над головой вскрикнул ворон, но колдун даже не дернулся. Склонил только чуть голову, еле пошевелив пальцами. Птица появилась около его дома почти сразу, как пропала Алина. Наблюдала, но близко в этот раз не подлетала. Так, кружила вокруг, иногда пропадая на несколько дней, но неизменно возвращаясь.
За деревьями взревел мотор, и Трофим нехотя открыл глаза. Ребята забыли что-то? Или это очередная доставка к рабочим, копошившимся в доме? Благо, шумные работы были уже завершены, и стройка почти не мешала Трофиму наслаждаться тишиной.
Из-за поворота медленно, будто крадучись, выехал большой красный джип, и Трофим мягко улыбнулся, глядя на то, как машина, остановившись, мигнула ему фарами, а потом оттуда, весело махая рукой, выскочила миниатюрная девчонка в короткой курточке и шапкой на затылке. Она запрокинула голову, вдыхая запахи леса, а потом, встряхнувшись, плавной походкой, принюхиваясь и озираясь, пошла к Трофиму.
— Сидишь? — подошла ближе и стряхнула с ворота колдуна налипший снег, — Отвратительная погодка, в такую надо дома сидеть и какао пить.
— Какао? — Трофим поднял брови.
— Ну или что вы там пьете? — она задорно улыбнулась, показывая мелкие острые зубки с длинными клыками.
Он нахмурился, присматриваясь:
— Оль, я же показывал, как скрывать!
— Да ну тебя! — засмеялась она, — Я тут, может, расслабляюсь… Место перерождения…Все дела…
Она потянулась, хищно поводя плечами, и села рядом, прислонившись боком к Трофиму.
— Ну, как ты?
— А ты? — ответил он тут же.
— А что я? — она грустно улыбнулась, — Существую.
— Опять жалеешь?
— Лучше б ты дал мне умереть.
Трофим дернулся, а Оля засмеялась:
— Ты каждый раз попадаешься на эту удочку!
— Я… — Трофим помялся, но Оля уже подскочила, поднимая его и таща в вагончик.
— Нормально у меня дела, живу и радуюсь! По лесу, правда, скучаю, но что я тут забыла? Хорошо, что ты меня позвал, посмотрю, понюхаю, к ночи, может, погулять схожу, поохочусь заодно, давно не ела, но все у меня хорошо, правда.
Она задумчиво посмотрела вдаль.
— Дом переделываешь? Хорошо. Я помню старый… — она передернулась, но тут же снова разулыбалась, — Молодец, давно пора, тот на ладан дышал!
Ворон над головой заохал, переступая с ноги на ногу, и Оля бросила на него быстрый взгляд, облизнувшись.
— За тобой следит?
— Есть такое, — Трофим прищурился, глядя на бледную пергаментную кожу девушки. Сколько бы косметики ни было, разница между живой и мертвой кожей была ему очевидна, — Пойдем внутрь, правда, чего тут?..
Оля обняла его за талию, ласково проведя рукой по спине.
— Пойдем, милый, мы та-а-ак давно не виделись! Будешь наверстывать!
Она потянулась к его губам, прижимаясь.
— Я соскучилась по тебе.
Трофим усмехнулся, на мгновение обернувшись к ворону, а потом положил руку Оле на плечо и зашел внутрь, закрыв двери.
Девушка прошлась по вагончику, закрывая окна цветастыми занавесками, оглядела несколько пар обуви, стоящий у порога, снова принюхалась, недовольно морщась, и села за стол.
— Какао? — предложил Трофим.
— Стаканчик крови? — тут же ответила она.
— Чего нет, того нет, — он пожал плечами и сел напротив, — Оленька, мне помощь твоя нужна.
Она дернула головой, ощетинившись:
— Еще раз меня так назовешь, не посмотрю, что жизнь мне спас!
И тут же нахмурилась:
— Или что ты мне там спас? Нежизнь?
Трофим виновато опустил глаза.
— Да ладно, — она погладила его по руке, успокаиваясь и вздыхая, — Прорвемся. Я вот недавно начальницей у себя в институте стала, представляешь? Целый отдел мне доверили!
Она гордо выпрямилась и поиграла бровями.
— Хожу важная, в кабинете отдельном сижу.
— Поздравляю, — Трофим поежился.
Он слишком хорошо помнил, как Оля переживала процесс трансформации. Как тяжело ей далась мысль, что ни семьи, ни детей у нее никогда не будет. И отчасти это его, Трофима, вина.
— Кто тут с тобой? Вонючие донельзя, еле сдерживаюсь, чтобы окна настежь не пооткрывать!
— Ученики у меня теперь, — Трофим снял тулуп, сбросив его прямо на пол. Вставать и вешать на место сил уже не осталось.
— Это они так с тобой? — засмеялась Оля, — Высосали все соки? Выглядишь, право слово, не ахти. Будто из больницы чумной отпустили на денек.
— Об этом я и хотел поговорить, — он пожал плечами, положил ладони на стол, посмотрел на свои длинные ногти и, усмехнувшись, сжал кулаки.
— Говори, — она оперлась на локти, — Раз ты меня из дома вытянул, значит, и правда дела не очень.
Глава 23
— Как в сказке, — Оля с хрустом откусила яблоко, поморщилась, но через силу дожевала, — Пойди туда, не знаю куда, и принеси то, не знаю что.
— Предположим, то, что надо принести, очень даже известно, — Трофим пожал плечами, — Но с местом да, придется повозиться. С другой стороны… — он бросил быстрый взгляд на окно, где в банке меланхолично плавал Кузьма Дормидонтыч, — Я знаю также и то, как это место найти.
— Ты же сказал, что там тоже есть проблемы? — Оля откинула в сторону яблоко и поднялась, выглядывая в окно, — Едет кто-то…
И вдруг улыбнулась, показав клыки:
— Только не порти веселье!
Трофим нахмурился и открыл рот, но она молитвенно сложила руки:
— Я и так сижу тихо, как мышка, не высовываюсь… Ну дай повеселиться!
— Если они с перепугу тебя грохнут, то я…
— Да-да! Никаких претензий! — не отрываясь от окна, ответила Оля, — Ложись давай на кровать!
— Зачем?
— Умирающего будешь изображать!
Трофим встал из-за стола и дошел до кровати, укладываясь на одеяло.
Оля скинула курточку, бросив ее на стул, зажмурилась, выдохнула, и Трофим скривился: молоденькая симпатичная девчонка стала меняться — вместо маленького аккуратного подбородка вперед выдвинулась массивная челюсть, черты погрубели, лицо осунулось, плечи опустились, удлиняя руки, одна из которых по цвету отличалась от остальной кожи.
— Хороша? — прохрипела она, подходя к Трофиму, — Как-то меня так ухажер тогдашний застукал, ходила охотиться, забылась. И не поверишь, сделал вид, будто ничего и не было, до сих пор думаю, что он…
Договорить ей не дали, хлопнула дверь, впуская мальчишек, Ваня вскрикнул, и тут же сильный порыв ветра прокатился по комнате, прижал Трофима к кровати так, что даже голову было не повернуть. Оля тихо рассмеялась, уворачиваясь из-под удара, и изготовилась к прыжку.
— Вань, за спину, — Макс развел руки в стороны, сгорбившись. Скулы четко обозначились на бледном лице, и он развернул ладони, в этот раз закручивая воздух спиралью.
Оля, танцуя, отклонилась в сторону, кинулась, впечатывая учеников в стену, и отскочила назад, а Трофим сузил глаза. Ваня, перекатившись, полез под стол, сосредоточенно роясь в своем рюкзаке, и с тревогой поглядывал на лежащего Трофима.
— Тварь, — прохрипел Макс, утирая кровоточащий нос рукавом. Он поднялся, по дуге обходя вурдалака.
— Какие милые мальчики, — выпрямилась Оля, поворачиваясь к Трофиму, — Но я думаю, что на этом можно и…
Ваня выскочил ей под ноги, подсекая и роняя ее на пол, сыпанул в лицо горсть порошка. Оля завизжала, раздирая лицо когтями, а из-за плеча Вани на нее всем телом упал Макс, отводя свою руку с зажатой там тренировочной палкой, которую видно подобрал, когда Оля их валяла.
