- Товарищ милиционер, - по детской привычке выдала она, вмешиваясь в ход дела, - какие документы? Это же не автомобиль. Да и тормоза в телеге нет. Лошади испугались и понесли – с кем не бывает?
- Лошади или двигатель внутреннего сгорания – без разницы, но транспорт остается транспортом, а водитель – водителем, - непреклонно заявил гаишник, принимаясь что-то заполнять в планшеточке. Игорь – он же «пассажир без детского удерживающего устройства» - хмыкнул, восхищаясь железобетонной логикой. Похоже, что аварийная ситуация, что задержание полицейским его только веселили. Вечно у этих мужиков какие-то нелады с адекватностью. Вон и прочие участники дорожного движения вместо того, чтобы поехать по своим делам, с любопытством принялись парковаться кругом, где только можно, и высовываться из окон, дабы понаблюдать за представлением. Спектакль «Жизнь в Косяковке», акт третий.
- Ты что, мужик, охренел? – Аню вдруг будто что-то подтолкнуло на сиденье: да что за день такой сегодня?
- За оскорбление лиц при исполн…
- Да я тоже лицо при исполнении, - безапелляционно перебила его Аня, вставая в двуколке во весь рост и нависая над слишком активным стражем порядка. – Срочный груз перевожу. И вы меня, дорогой подопечный, задерживаете.
Про «подопечного» она ляпнула едва ли не наобум, случайно заприметив подозрительный шрам на загорелом ухе полицейского, но, похоже, попала в точку: полицейский, наконец, оторвал голову от планшетки, заметил ее форму и заметно покраснел.
- Госпожа фельдегерь, - едва ли не обиженно обратился он, - вы бы хоть предупреждали о срочных доставках: мы бы по городу вас сопроводили.
- Срочная доставка оттого и срочная, что всегда неожиданная. Как бы я вас предупредила, если и сама только ночью узнала? - попеняла ему девушка, ощутив себя кем-то вроде полковника полиции. Какая, все-таки, у нее теперь интересная профессия: определенные категории лиц слушаются вне зависимости от должности. Интересно, стал бы он таким покладистым, если б званием был повыше? Впрочем, высокие чины телеги по улицам не отлавливают: там для их царственного геморроя недостаточно уютных кожаных кресел, да не обидятся честные работники полиции.
- Немедленно освободите дорогу! – потребовала Аня, обвинительно ткнув в запрудивших улицу автомобилистов. Вообще-то, места для проезда было достаточно, хоть и впритык, но это было уже дело принципа. Хватит, концерт окончен. Раннее утро, а на нее уже столько дерма вывалилось.
- Но… - начал было полицейский.
- Время! – рявкнула Аня, постучав по фитнес-браслету.
- Есть! – отсалютовал бедолага и уже на ходу принялся свистеть и крутить палочкой, да так ловко, что девушка даже залюбовалась: было что-то магнетически-волшебное в завораживающих мельканиях белых и черных полос.
- Госпожа начальница, подай божьему человеку, - скрипуче раздалось со стороны тротуара.
- Разговорчики! – еще не выйдя из роли, рявкнула девушка, разворачиваясь к новому объекту. Грязный бедолага шарахнулся назад, свалившись с инвалидного кресла. Аня устыдилась, но ненадолго. «Божий человек» пронзительно завопил:
- Ай, люди, чего это делается? Власть юродивых обижает! Нехристи! Анафему на них! Был у нас участковый Борисов – добрейшей души человек. А ныне – поглядите – ведьму рыжую поставили: не иначе, как полюбовница начальничья. Подстилка мусорова. Урна уличная! Караул! Ни за что ни про что христовых людей обижает!
На звонкий крик в комплект к автомобилистам повысовывались из окон ближайших домов все, кто еще не успели насладиться зрелищем стычки двух ведомств. Зрителей стало вдвое больше.
- Чего?! – Аня возмущенно рванулась с экипажа, готовая прибить блажного козла.
- Тихо-тихо, - Игорь успел перехватить ее поперек талии. – Зачем ты его слушаешь? Видишь ведь: умалишенный, милостыню подле церкви выпрашивает. Да безногий к тому же.
- Знаем мы этих безногих, - возмутилась Аня, брыкаясь в его руках. – В пивнушку зайдет, и сразу ножки отрастут, чтобы милостыньку веселей пропивать было.
- Микола, трогай! – крикнул Игорь, кое-как усаживая начальницу обратно в кресло. Гигант послушно вскинул вожжи, и экипаж покатился по улице.
- Пусти! – Аня сместила направление своего гнева с юродивого на внештатного сотрудника.
- Ща, отъедем еще немного, и отпущу, - пообещал Игорь. – А то еще прибьешь кого ненароком. Проще надо быть. Тем более, к попрошайкам.
- Ворье он, а не попрошайка, - уже спокойнее, но еще бухтя, откликнулась Аня. – Я на таких насмотрелась. Зарабатывают побольше нашего.
- Ну, он же не сам себе зарплату назначает, - мягко возразил ей Игорь. – Сколько люди подают, столько и получает. А верующие стараются поддерживать друг друга в беде. Так почему же сразу ворье-то?
- А чего это ты его вообще защищаешь? – возмутилась девушка и спихнула, наконец, его руки со своей талии. – Верующий – не равно праведник. От хорошей жизни в церковь не бегут, туда совесть поганой метлой загоняет. А люди делятся на грешников и праведников не зависимо от того, болтается ли у них на шее крест.
- Я об этом никогда не задумывался, - честно признался Игорь, вытащил из-за пазухи серебряный крестик и задумчиво на него уставился. Аня не придала этому действию никакого значения. По крайней мере, в первый момент. Но спустя три секунды до нее дошло:
- Ты что, крещеный? – она некультурно выпучила глаза. Чего-чего, а крещеных эльфов она еще не видела.
- Ну да, - кивнул Игорь, пряча крестик. – А что, нельзя? Свободу вероисповедования в России еще никто не отменил.
- Да можно, отчего же нельзя, - смутилась девушка, сразу подрастеряв весь свой пыл. Так вот чего он так защищал этого обманщика в инвалидном кресле: пытался не дать в обиду собрата по вере.
Аня выпрямилась. Ей стало как-то неловко. Мало того, что она всю жизнь была атеистом, максимум – агностиком, и косвенно в этом призналась, так еще и умудрилась наговорить верующему неприятных слов. А вдруг обидится? Весь богатый опыт общения Ани с православными сводился к одной единственной мысли: при общении с верующими лучше о боге даже не заикаться – если ты не христианин и не хочешь им становиться, то испортишь отношения раз и навсегда.
Пауза в разговоре вышла неприятная.
- А ты крещеная? – будто расслышав ее опасения, беспечно поинтересовался Игорь.
- Ну, не совсем, - сразу замялась девушка, не зная, как обойти скользкую тему.
- Не совсем – это как? – вскинул брови Игорь. – Святой водой облили, а крестик не надели?
Аня нервно хихикнула, а потом набралась храбрости и призналась:
- Я агностик. Можно даже сказать, атеист.
Сказав это, девушка непроизвольно вжала голову в плечи и даже зажмурилась, ожидая вдохновенной проповеди. Но реакции не последовало. Аня приоткрыла один глаз.
- А агностик – это кто? – со спокойным любопытством поинтересовался Игорь.
- Ну… агностик… он не верит, но и не отрицает. Как-то так, - все еще настороженно и неловко пояснила она.
- А-а, ясно, - кивнул Игорь. – Тогда я, наверное, тоже агностик. У нас в семье на самом деле мама верующая. С детства меня в церковь водила и крестила сразу после рождения. Лично мне больше буддизм нравится, но как-то привык уже быть православным.
Аня выдохнула. Слава всем богам, скандал на религиозной почве отменяется.
Будто услышав ее мысли, Игорь вдруг выдал:
- А вообще, если внимательно читать различные святые книги, можно выделить множество совпадений. У меня на этот счет две идеи: либо все религии на самом деле посвящены одному богу, и не имеет значения, в какую церковь ты ходишь, либо все они – вымышленные, а разновидности появились из-за многократного пересказа и копирования изначального учения. Особенно забавно Коран и Библию сравнивать. Ты не поверишь, там… А, впрочем, тебе, наверное, не интересно будет, ты же не верующая, - он махнул рукой.
Ане было интересно, но в общем ворохе мыслей поселилась одна особенная – колючая и неудобная. Немного покопавшись в своей голове, девушка вычленила ее и оформила в слова:
