— Да о чем ты — впервые соврал напарнику Колька, размышляя о том, что надо позвонить Полине и сказать ей, что он не пойдет сегодня с ней в кино.
Глава восьмая
Цена договора
У Кольки болел зуб. Сидя за своей стойкой, он жалобно смотрел на сотрудников, которые ходили мимо, то и дело хватался за щеку и грустно вздыхал.
— Сходил бы к стоматологу — не выдержала Вика в какой‑то момент — Делов‑то небось на пять минут.
— Не пойду — упрямо пробормотал Колька и охнул. Зуб снова дернуло, причем сильно и мир сузился до размеров огненно — острой иглы, которая вертелась под ним — Они еще хуже сделают, уж я‑то знаю.
Колька избегал стоматологов после того жуткого случая, когда один из них года два назад ему больной зуб рассверлил и даже заделал, вот только не заметил того, что у него на одном корне было сразу два зуба. Через пару дней Колька внешне стал напоминать хомяка, десна разбухла невероятно, и там образовался гнойный мешок, который чуть не обеспечил ему надкостницу.
Врач, конечно, потом поизвинялся, бесплатно вскрыл десну, выпустил гной и установил дренаж, но один зуб из двух Колька все‑таки потерял — через полмесяца у него отлетела задняя стенка, вызвав дикий гнев парня. Он даже подумывал удалить аналогичный этому коновалу, чтобы тот узнал, почем фунт лиха.
Результатом всей этой жуткой истории стало то, что Колька первый раз в жизни потерял сознание (когда вскрывали гнойник на десне, от дикой боли, которую не купировало даже обезболивающее), обзавелся первой коронкой во рту и навсегда потерял доверие к стоматологам.
Вот только альтернативы не было — зуб‑то болел!
— Вик — прошепелявил Колька, скривившись — Ты же по заклинаниям? Ну, давай, помахай руками, поколдуй — авось полегчает?
— Ты дурак? — Вика вытаращила глаза и повертела пальцем у виска — Я тебе что — потомственная колдунья госпожа Люба? Мое дело заклинания определять, квалифицировать и классифицировать, а не практически использовать!
— Давай я тебе кулаком бахну! — предложил Герман, проходящий мимо — Я умею, слово даю. Так сказать — клин клином.
— А может правда, колдунью найти? — оживился Колька — Наверняка же у тебя знакомые есть? Они вроде как заговаривают зубы, я читал, и по телику видел!
— Точно сбрендил! — печально посмотрела на перекошенное лицо парня Вика — Кто заключает сделки с представителями той стороны, а тем более доброй волей позволяет им совершать над собой хоть какие‑то обряды? Только идиоты!
— Все! Все разрешают! — Колька даже прищурил глаз — было очень больно — Вон их сколько развелось, народ даже в очередь стоит, чтобы к ним попасть. А еще по телику их показывают, они там с известным актером по кладбищам ночью бегают.
— Те, которые в газетах про себя печатают или засветились на синем экране, большей частью шаромыжники — пояснил Герман — Я же тебе уже говорил. Ну, или недоучки, которых на улицу выбросили из ковенов и орденов, по причине редкостной бездарности и бесперспективности. Но жить при этом дальше как‑то надо, причем желательно хорошо и сытно, вот они и пиарятся. А истинные, настоящие колдуньи и колдуны… Их так просто не найдешь, да и к ним так просто не попадешь, там конспирация посильнее чем у иной разведсети, что ты. Рекомендации нужны, поручительства…
— Не скажи, иногда они сами могу человека к себе приблизить — возразила Вика, накручивая на палец кудряшку.
— Это когда им от человека что‑то нужно — Герман достал из кармана портсигар и щелкнул им, открывая — Так что такое несчитово. Да и человеку этому не позавидуешь, потому как если его колдун или ведьма включили в зону своих интересов — считай, что он пропал.
— А мне‑то что делать? — Кольку не очень интересовали сейчас судьбы неизвестных ему людей, ему себя было жалко — Болит же!
— А тебе, приятель, к лекарю надо идти — Герман достал из портсигара сигарету и размял ее в пальцах — К зубнику. Ну, или согласиться на мое предложение.
— Твое предложение могильной землей попахивает — проскулил Колька — зуб опять дернуло так, что его подбросило на кресле — Мне и так хреново, а будет совсем погано!
— Почем ты знаешь? — Герман лихо щелкнул пальцами, и сигарета сама прыгнула ему в рот — О, опять получилось! Вик, ты видела?
— Нашел повод для гордости! — фыркнула девушка и пошла к лестнице на второй этаж.
— Ну и зря ты — возмутился Герман — Это плод многолетних тренировок!
— Бросай курить — донеслось с лестницы — Курить — здоровью вредить.
— Да вот уж фиг — Герман возмущенно посмотрел на бледного от боли Кольку — Я курить люблю. К тому же — сначала курить бросай, потом выпивать, а потом что?
Колька мученически посмотрел на него и ничего не ответил.
— Болит? — сочувственно вздохнул оперативник — У меня такое в армии было, мне тогда гвоздем зуб вырывали.
Колька издал страдальческий стон, только представив эту сцену, причем в какой‑то момент его истерзанное болью сознание явило картину в которой злорадно хохочущий Герман лезет к нему в рот с ржавым гвоздем-'соткой'. В результате тональность и искренность этого вопля души заставили вздрогнуть даже циничного Германа.
— Слушай, через два дома отсюда есть очень даже неплохая стоматология — без привычного ерничества сказал он Кольке — Ну, мне что — как маленького тебя туда отвести, за ручку? Пока тебе зуб не пульпируют — легче не станет, отвечаю. Хуже — запросто, а лучше — нет.
— Не пойду — упрямо заморгал Колька, понимая, что все равно придется это делать — Даже не говори ничего.
— Вот ты баран упрямый — без злобы, просто констатируя факт сказал Герман — Будто у тебя выбор есть. Ладно, пошли по сигаретке зыбанем, авось тебе полегчает.
Колька было начал привставать с кресла, как дверь распахнулась и в здание вошел хмурый Ровнин.
— А, ты тут? — заметил он оперативника — Очень кстати. Пошли‑ка.
Герман печально вздохнул, убирая сигарету обратно в портсигар, и покорно проследовал за Олегом Георгиевичем наверх.
— Николай, тебя я тоже жду — раздалось с лестничного пролета — И Викторию разыщи.
Тут Кольке совсем уж заплохело — ему и сидеть‑то было невмочь, а если еще куда ехать придется — так это точно смерти подобно. Опять же — ладно, если придётся колесить по асфальту, а коли опять колдобины подмосковные подвернутся?
И так парню стало себя жалко, что он даже всхлипнул, не замечая того, что его уже с полминуты кто‑то дергает за штанину.
Это был Аникушка. Он сосредоточенно теребил левую брючину Кольки, безуспешно пытаясь привлечь к себе его внимание.
