– Что?
– Скоро у тебя будет возможность отработать свою зарплату.
Страх и радостное предвкушение разлилось по ее венам.
– У тебя есть зацепка по делу Урама?
– В некотором смысле.
Он выглядел довольно отчужденно, сбросив все следы чувственности, показывая лицо, которым ни один смертный никогда не будет обладать.
– Сначала мы поедим. Затем поговорим о крови.
– Я не хочу есть.
– Ты поешь. – Его тон был безоговорочным. – Меня не обвинить в жестоком обращении со своим охотником.
– Измени это местоимение, – сказала Елена. – Я не твоя.
– Правда ли? – Тон вряд ли был вопросительным. Уголки его губ. – Тем не менее, у тебя на коже моя отметина.
Она коснулась рук. Чертовски блестящее вещество.
– Смою.
– Возможно.
– Надейся, что у тебя получится – охотник, светящийся в темноте, вряд ли сможет полностью затеряться.
Мужской интерес проявился в этих глазах.
– Я могу слизать её с тебя.
Тлеющие угольки вспыхнули в Елене, растапливая изнутри.
– Нет, спасибо.
«Да, пожалуйста», – шептало её тело.
– В любом случае мне нужно принять душ.
Суровое выражение лица сменилось чистой чувственностью в мгновенье ока.
– Я потру спинку.
– Архангел, снизошедший до омовения охотника? – приподняла она бровь.
– Не бесплатно, конечно.
– Конечно.
Он резко поднял голову.
– Похоже, нам придется отложить эту дискуссию.
Девушка посмотрела в том же направлении, но ничего не увидела, кроме болезненно яркого неба.
– Кто там на этот раз?
– Никого, о ком бы тебе следовало беспокоиться.
Высокомерие вернулось в полном объеме. Рафаэль раскрыл крылья, обдав её потоком воздуха.
"Не может кто-то быть настолько прекрасным" – подумала она. Это было просто невозможно.
"Я прекрасен лишь для тебя, Елена".
На этот раз она не стала говорить архангелу, чтобы он убирался прочь из ее головы, а просто выгнала его оттуда.
Мужчина моргнул, его лицо не выражало ничего.
– Я думал, этот твой маленький трюк был лишь моей фантазией.
– Полагаю, что нет, – восторг заставил ее ухмыльнуться так широко, что лицо угрожало треснуть. Проклятье, если она действительно может делать это...
Но в этот момент логика вновь заявила о себе. Проделывая этот прием, она получает только одно, – чертову головную боль, так что нужно перестать глупить и держать это про запас до тех пор, пока это действительно отчаянно не понадобится:
– Логика – отстой.
Губы Рафаэля изогнулись, но на этот раз улыбка была довольно жесткой, напоминая, что мужчина, которого она только что целовала, был еще и Архангелом Нью-Йорка, тем, кто держал ее над смертельной пропастью и шептал на ухо о смерти.
– Ешь, – сказал он. – Я вернусь и присоединюсь к тебе.
И снова дежа вю накатилось на нее, когда он просто шагнул назад с крыши. На этот раз девушка осталась на месте, хотя ее желудок ухнул вниз.
Но вот мужчина показался вновь, взмахивая крыльями и набирая высоту. Поток воздуха от взмахов его крыльев хлестнул по лицу. Было заманчиво понаблюдать за ним, но Елена отвернулась, – девушка хорошо понимала, что ходит по очень тонкой грани.
Рафаэль хотел ее, но это было что-то вне его обязанностей Архангела Нью-Йорка; и был один факт, который ей не мешало бы хорошо запомнить – даже если она и выживет после встречи с Урамом, то, скорее всего, останется отмеченной смертью.
Просто теперь Елена знала слишком много. И она даже близко не была к тому, чтобы присягнуть Рафаэлю. Проклятье. Шагая к столу с завтраком, девушка заколебалась. Сесть спиной к лифту или к раскинувшемуся небу?
В конце концов, она выбрала лифт. Вероятно, охотница смогла бы справиться со всем, что вышло бы из лифта, но она чертовски хорошо знала, что в случае с архангелом уцелеть ей вряд ли удастся.
Первым делом она взяла нож, лежащий рядом с тарелкой, и всунула его в свой сапог. Прибор мог разрезать разве что лишь бекон, но в случае необходимости им можно было нанести хоть какой-нибудь урон.
Затем девушка приступила к завтраку. Пища была для нее топливом, а она нуждалась в полной подзарядке, если собиралась поохотиться. Адреналин забурлил в ней, сплетаясь с льдинками страха, но это лишь подстегнуло азарт.
Она была "прирожденной охотницей", для этого она была сотворена.
Звук позади нее подстегнул все ее охотничьи инстинкты:
– Подкрадываешься, Дмитрий? – девушка учуяла его в тот же момент, как только он вышел из лифта
– Где Рафаэль?
Удивившись резкости тона, Елена наблюдала, как вампир обошел вокруг и встал около стола. Не было ни намека на изысканную сексуальность и все то, что обычно покрывало приторной сладостью правду о его истинной сущности.
Девушка смотрела в его прекрасное лицо и вдруг поняла, что он видел и падение королей, и рассвет цивилизаций. Наверно, когда-то давным-давно Дмитрий держал меч, и, конечно же, у него было гораздо больше общего с какой-нибудь жестокой эпохой крови и смерти, чем с цивилизацией, на которую намекал его идеально сидящий серый костюм.
– Он на встрече, – ответила Елена, указывая наверх.
Дмитрий не проследил за ее жестом, как это сделало бы большинство людей, а продолжил смотреть на нее в упор с напряженностью, которая многих бы напугала, и которая, возможно, должна была напугать ее.
– Что? – спросила девушка.
– Что ты видишь, Охотница Гильдии? – его голос был бездонным, нашептывающим о том, чего лучше не знать, – об ужасах, заключенных в глубинах ночи.
– Тебя и меч в твоей руке, – честно призналась она.
Лицо Дмитрия осталось спокойным, не выдающим его эмоций.
– Я все еще танцую с мечом. Можешь посмотреть.
Она на мгновенье остановилась, зависнув над маленьким круассаном в хлебной корзине.
– Рафаэль отменил свою политику невмешательства? – она лишь предполагала, что нет. Это было глупо.
– Нет. – Порыв ветра взлохматил волосы вампира, но они тут же вновь улеглись в идеальные линии. – Но раз уж скоро ты умрешь, я хотел бы попробовать тебя, пока не стало слишком поздно.
– Спасибо за признание. – Елена оскалилась и впилась зубами в круассан. Одно думать так самой, и совсем другое – слышать подобное из чужих уст. – Но предлагаю тебе придерживаться своих блондинок. Кровь Охотника слишком резка для твоего нёба.
– Блондинки слишком легко падают в мои объятья.
– Ты используешь на женщинах свои странные вампирские силы?
Он засмеялся, и звук этот был лишь эхом настоящего смеха, не показывавшего и толики страсти, которую Елена начала ассоциировать с этим мужчиной.
Одно это говорило о тысячах "вчера", и вечности его "завтра".
– Если соблазнение – это сила, тогда да. У меня были столетия, чтобы совершенствовать то, на выполнение чего человеческому мужчине отведено лишь несколько жалких лет.
Елена вспомнила экстаз на лице блондинки и чувственный голод в выражении Дмитрия. Но он не смотрел на блондинку.
– Ты любил когда-нибудь?
Казалось, сам воздух остановился, пока вампир смотрел на нее, не мигая.
– Теперь я вижу, почему ты заинтриговала Рафаэля. У тебя слишком мало чувства самосохранения. – В мгновение ока его глаза из человеческих стали обсидиановыми. Ни белков, ни радужки, ничего, кроме чистого, беспросветного черного.
Елена едва удержалась, чтобы не потянуться за ножом, спрятанным в ботинке. Скорее всего, он обезглавил бы ее еще до того, как она успела коснуться металла.
– Ловкий трюк. А жонглировать умеешь?
Пауза, наполненная смертью, а потом Дмитрий рассмеялся.
– Ох, Елена. Уверен, мне будет жаль увидеть тебя мертвой.
Она расслабилась, уловив изменение в его настроении еще до того, как глаза вампира вернулись в норму.
– Приятно знать. Может, ты назовешь одного из своих детей в мою честь.
– Мы не можем иметь детей, и ты это знаешь. – Его тон был будничным. – Только новообращенные могут.
