Да уж… Наверное, это всё-таки не вариант. Как говорится, всё нужно делать в меру. Но соблазн куда-нибудь спрятаться, конечно, присутствует. А как по-другому? Сколько раз я уже отбросил коньки за несколько недель? Я даже не знаю конкретную цифру! Не помню, сколько точно, но как раз это и говорит, что смертей было многовато.
Я уже чувствую, как начинаю иначе относиться к жизни и смерти. Всё как-то уплощается и обесцвечивается. Веду себя так, словно не существует никакой опасности или… наоборот, словно худшего исхода не избежать. Короче, каждая следующая смерть всё сильнее скашивает мою и без того не очень стойкую крышу. И, чую, это только начало. Хрен знает, какие у этих сдвигов будут последствия в перспективе.
Хотя… Даже так можно увидеть плюсы. Относиться к изменениям с позитивчиком, так сказать. По сравнению с тем, что было до всех фантастических ужасов, я определённо растормошился. Котелок начал варить с удвоенной силой, и решения стали приниматься в разы быстрее. Да и вечный страх смерти отступил на пару позиций. Всё-таки, когда с тобой раз за разом случается самое худшее, фантазия о собственной гибели перестаёт так пугать. Смерть — просто смерть.
В общем, по итогу позитивный подход предлагает примерно следующее: живи, пока дают, и веселись, пока есть с кем. Ну и подстраховывайся двойником, потому что… Да потому что не использовать такой чит — попросту глупо.
Единственное, чего по-прежнему не хватает в новом взгляде на переживание смерти — это своего рода заземления. Чего-то, что удерживало бы моё сознание от совсем уж свободного полёта фантазии. А то волей-неволей начинаешь воспринимать город как песочницу вроде GTA. Вот так немного отвлечёшься и сам не заметишь, как начнёшь угонять машины и бить прохожих, собирая выпавший с них «лут».
Правда, на роль заземления сразу ничего в голову не приходит. Возвращение к обычной бытовухе и учёбе в универе — немного работает, конечно… Но эффект пока несопоставим с впечатлениями от проткнутых лёгких. Может, поискать какие-нибудь медитации в сети? Ну, как минимум попробовать стоит.
А пока заземляемся тем, что есть. Максимально сконцентрируюсь на сессии… хотя бы пару часов. По крайней мере, надеюсь, Лена не потревожит меня раньше. В конце концов, у них с Дмитрием должны были появиться дела в связи с неожиданными последствиями эксперимента. К тому же им наверняка нужно какое-то время, чтобы обсудить, как прошло моё «собеседование».
Собственно, примерно так и вышло: несколько часов мой телефон молчал. Я успел доехать до универа, повторить материал и сдать зачёт. И только когда я, подуставший, вышел из здания факультета и развалился на скамейке в сквере, раздался звонок.
Это была Лена. Она сообщила, что я прошёл «собеседование» и мой последний финт ушами настолько впечатлил Дмитрия, что он принял решение насчёт меня даже без дополнительных тестов. Он уже ищет лазейки, чтобы убедить начальство в необходимости такого «экземпляра» под рукой. Как только он всё уладит, мне предложат официальное сотрудничество.
Пока этого не произошло, я могу перевести дыхание и даже вернуться в свою квартиру. Где-то с неделю меня никто не будет беспокоить. Потом, по итогам некоторых бюрократических процессов, Лена свяжется со мной и проинструктирует о дальнейших действиях.
Закончив разговор, я спрятал телефон в карман и запрокинул голову на спинку скамьи. Неужто пронесло? Ещё недавно я думал над тем, как буду скрываться от правительства. А теперь жду официального оффера. Чудеса.
Хотя… Пронесло ли? Круто, конечно, что меня не будут хватать за задницу прямо сейчас. Но что представляет из себя наше дальнейшее сотрудничество? Со списком обязанностей меня пока никто не знакомил, и Лена даже примерно не обрисовала, что они из себя представляют. Ну… Подождём, что уж тут.
В любом случае это всё проблемы будущего Данилы. А нынешний может насладиться короткой передышкой в этом нескончаемом параде секретов и смертельно опасных приключений.
И чтобы взаправду наконец насладиться, надо перестать думать. Я посмотрел на плывущее по небу пышное облако, отгоняя все мысли прочь. С минуту я провожал облако взглядом, а затем невольно отвлёкся из-за упавшей на меня тени.
— Привет, — улыбнулась вставшая передо мной Юля.
Я улыбнулся в ответ и спросил:
— Как твоя зачётная неделя?
— Пока без происшествий, — отшутилась она и села рядом. — А у тебя как?
— Тоже всё по плану. Осталась ещё пара рывков, и Добби свободен. Ну, до экзаменов, конечно.
— Ты большой молодец. Удивительно, что ты ещё и тут справляешься…
— Да не так уж удивительно. Знаешь, когда тебя двое, то и дела делаются в два раза быстрее.
— Мне всё ещё сложно это представить, — задумчиво произнесла Юля, потупив взгляд. — А сейчас я с кем разговариваю?
— С Первым.
— То есть с оригиналом?
— Ага. Но это без разницы на самом деле. Единственное, чем мы отличаемся, — у двойника всегда есть второй шанс.
— Может, со временем я тоже стану так к этому относиться… Но пока что мне приятнее знать, что я разговариваю с настоящим тобой.
— Тогда я просто буду всегда представляться оригиналом.
Юля потешно нахмурилась:
— Ну нет! Так не пойдёт. Если уже собрался быть честным, то давай до конца.
— Хорошо, я постараюсь.
— Вроде бы пожила с этим всем какое-то время… Но по ощущениям всё ещё очень странно.
— Мне и самому до сих пор мало верится. Будто не только я, но вся реальность вместе со мной поделилась на две. Шаг влево — и вот она, обычная жизнь. Шаг вправо — и я в каком-то кошмарном запределье. Честно, это даже удивительно, что ты вот так поверила мне на слово.
— Я бы, наверное, и не поверила. Если бы не вся эта история с Ингой… Мёртвые девушки в студии, а потом вы уходите куда-то с сотрудником госорганов и пропадаете… Что бы ты ни рассказал по этому поводу, думаю, всё воспринималось бы дико. У такого просто не может быть нормального объяснения.
Я пожал плечами:
— Оно хотя бы могло быть не фантастическим.
— Могло бы, но… Та же Инга, мне кажется, с большим рвением поверила бы именно фантастическому. О ней, кстати, что-нибудь слышно?
— Не-а, — покачал я головой. — Гуляет где-то. И если так выйдет, что ты что-нибудь услышишь о ней первая, то обязательно дай мне знать. А сама с ней ни в коем случае не пересекайся.
Юля медленно закивала:
— Хорошо. Всё, что касается Инги и любой мистики, — сразу к тебе.
— Ну не прям любой, — усмехнулся я. — По моей части — монстры, искривления пространства и секретные службы с иномирными технологиями.
— Окей, поняла, — улыбнулась она. — Маги и экстрасенсы — это не к тебе. Но если дело касается рептилоидов…
— Вот тут можешь смело обращаться.
Немного помолчав, Юля спросила:
— А ты можешь что-нибудь показать? Ну, из «фантастического». Я это не чтобы убедиться… Просто жуть как интересно увидеть что-то такое своими глазами.
— Но и немного всё же убедиться?
— Может, самую малость.
Я протянул ей раскрытую пятерню:
— Дай руку.
После недолгой заминки она осторожно вложила кисть в мою ладонь. Я посмотрел по сторонам, проверяя, нет ли кого слишком близко к нам. Затем активировал броню и усилил её часть так, чтобы эффект был лучше всего виден именно на руке. Кожа на всём теле приобрела сизый оттенок и загрубела, но пятерня вообще стала тёмно-синей и прямо-таки задеревенела. Сосуды на ней вздулись и почернели.
— Обалдеть… — изумлённо выдохнула Юля, ощупывая мою руку. — Да как такое возможно?
— Сам не очень понимаю. Может, скоро сведущие ребята завезут мне чуть больше объяснений. Но это не точно.
Я отключил броню, и кожа вернулась к своему нормальному состоянию.
— Сведущие — это кто-то из госорганов? — спросила Юля. В этот момент она озадаченно мяла мою кисть, которая снова стала мягкой.
— Ага, они самые. Других «фантастических» друзей я пока не нашёл. Да и эти не так чтобы друзья.
Она подняла тревожный взгляд:
