— А оборотней лечить можно? — всё-таки настояла я, пусть мне это ещё аукнется.
— У оборотней и так бешеная регенерация, чего их лечить? Я как-то видела, как один отрастил себе руку за несколько часов. Похудел, за один присест сожрал ведро мяса, но отрастил. Поэтому помощь им не требуется. Кроме того, большинство оборотней будут враждебны к вашей силе, но в теории бессознательного оборотня можно поддержать своей ворожбой. Если он её примет, — пожала плечами Надежда.
— Можно, я буду следующей? — смущённо спросила я.
— Конечно, даже нужно! — улыбнулась преподавательница, взяла другое лезвие, обработала и протянула мне крепкую ладонь.
Я сосредоточилась на своей оболочке и действительно увидела маленький взволнованный вихрь, который возник на месте пореза. Кажется, энергия даже рассеивалась вокруг.
— Я вижу, как теряю силу, — завороженно прошептала я.
— Прекрасно! Теперь закрывай оболочку, а затем желай, чтобы ранка затянулась.
Повинуясь указаниям, я с удивлением и радостью наблюдала, как быстро запекается корочкой кровоточащий порез.
— А дальше?
— Сосредоточься на желании исцелиться.
Однако этого не получилось. То ли ослабленность сказалась, то ли мало было опыта, но заживать ранка отказывалась наотрез. В отличие от Тимеи, мне целительница помогать не стала. Надеюсь, что она планирует не лечить всех, а не только для меня сделала обидное исключение. Ведь она стала первой, кто пресёк травлю и издёвки на уроке.
Дальше Надежда проделала с остальными тот же манёвр, но лечить больше никого не стала. С каждым разом я всё внимательнее следила, стараясь нащупать оболочку взглядом, но раз за разом терпела неудачу.
— Молодёжь, все свободны, Лейла, останься, — когда все вышли, она посмотрела на меня поверх толстых очков и спросила: — Это правда? Про тебя и оборотня?
— Для вас это имеет значение? — тихо переспросила я.
— Ты права, не имеет, — задумчиво постучала целительница пальцами по столу. — Позволь мне рассказать тебе две истории. Как видишь, ведьма я уже немолодая, доживаю второй век, многое, конечно, видела. И так уж вышло, что по долгу службы роды принимаю довольно часто. Обычно для ведьмы в этом сложного нет, нам роды даются легче, чем человеческим женщинам. Покрепче мы, да и рядом всегда есть кто-то, кто подпитает: мама, сестра, бабушка, старшая дочь… Но только один раз принимала я роды у ведьмы, когда рядом был отец ребёнка. И был это оборотень. Эта пара живёт не в России, но, даже с учётом этого, я поклялась никогда не рассказывать ни их имён, ни подробностей. Знаешь, сначала я ту ведьму пожалела. Одна, без своих, отлучённая от рода, мне она казалась жертвой, похищенной, украденной. Но, проведя рядом с ними несколько часов, я изменила мнение. Никогда ни до, ни после я не видела, чтобы кто-то проявил столько любви к рожающей ведьме и своему малышу. Тот оборотень, конечно, жутко мешал мне работать, метался из угла в угол, даже пришлось на него прикрикнуть. Ни разу ни один ведьмак не создал мне столько неудобств. Потому что ни разу ни один ведьмак не ждал и не любил своего нерождённого ребёнка так, как оборотень.
— Зачем вы мне это рассказываете? — посмотрела я ей в глаза.
— Наверное, потому, что никто из своих, кому я хотела бы это рассказать, не стал бы меня слушать. А я, уходя от той пары, никак не могла перестать завидовать. Чисто по-бабьи завидовать, потому что мои дети никогда никому, кроме меня, не были нужны по-настоящему. Я принимала их второго ребёнка много лет спустя. И теперь мне мешали уже два оборотня. Я на них, конечно, тоже прикрикнула. А когда ещё можно безнаказанно на оборотня голос повысить? — усмехнулась она.
— А вторая история?
— А вторая история грустная. Авария произошла, машина загорелась, это на трассе было, я остановилась помочь, а там семья оборотней, папа с ребёнком, естественно, в порядке. А вот женщина-человек в той аварии не выжила, хотя муж буквально машину на куски порвал, чтобы её достать. Когда понял, что ничего не сделать, то поседел у меня на глазах. Думаю, что он свою пару очень любил, по-настоящему. После этих двух случаев я задумалась, так ли нужна женщинам защита от оборотней? Мы следуем заветам тысячелетней давности, но многое изменилось. Судя по летописям, даже физиологически они поменялись. Возможно, когда-то речь и шла о похищениях и принуждении, но в виденных мною современных парах я этого не заметила.
— И много вы видели пар?
— Немного, но некоторых из Московской стаи успела понаблюдать, я же работала в столице. Болеют они редко, думаю, что есть у оборотней свои секреты в этом плане, или же покупают необходимое у наших зельеваров — их женщины долго живут. Это только на словах все оборотней ненавидят, а на деле по-тихому все друг с другом работают. У них, к примеру, ведьмы закупают чуть ли не половину дикорастущих трав, ягод и грибов. Кинжалы, ножи, любой металл в обработке оборотней ценится очень высоко. Среди них тоже много хороших врачей, они прекрасные диагносты, на нюх определяют многие болезни. Кроме того, насколько мне известно, оборотень может подпитывать свою пару, поэтому их женщины медленно стареют, живут долго и выглядят вполне довольными жизнью.
Надежда опёрлась на край парты и посмотрела на меня. Выдающаяся женщина, мы с ней были одного роста, только я раза в два тоньше.
— А кто принимает роды?
— У них есть несколько женщин-акушерок, свои врачи, плюс обращаются к практикующим ведьмам. В Москве их, правда, нет, но из Питера вызывают. У них в стае даже круг стационарный есть для таких случаев, сама лично однажды им пользовалась.
— И не боятся они вторжения?
— Ставят молодняк провинившийся на караул. Но какое вторжение, там без приглашения шагу не ступишь. Кроме того, давай будем откровенны, ну какая война? Зачем она? Что с ними делить-то? Кто воевать пойдёт? Ведьмаки наши? А им и так неплохо живётся, должности все серьёзные при них, ведьмы в рот заглядывают и любые желания готовы исполнять, отказа почти ни в чём не знают, а если тебе от ведьмака что-то нужно, то изволь и подарки дарить, и ухаживать за ним, и капризы его любые исполнять. А на войне оборотни и отмутузить могут, особенно сейчас. Они, в отличие от наших, ни военной подготовки, ни оружия не гнушаются. Думается мне, что каждая стая сидит на небольшом, но хорошо укомплектованном военном складе.
— А ведьмы?
— А ведьмам с оборотнями что делить? Разве что койку при случае. Территории распределили, сферы влияния тоже, они условия Соглашения соблюдают. Меня только одно пугает: очень уж наглым стало последнее наше поколение, подзабыли немного, что обычный оборотень стоит десятка не самых слабых ведьмаков, а сильный — пары десятков.
— А если ведьма решит стать парой оборотня? В открытую.
— Наши, конечно, от неё откажутся, будут ненавидеть и игнорировать, но вот таких оскорблений, как сегодня, не допустят, потому что это верная смерть. Любой оборотень за такое на дуэль вызовет и в гроб уложит, по частям.
— То есть с меткой мне было бы проще?
— Нет, сложнее. В открытую оскорбить бы не имели права, но ела бы ты отдельно и помои, спала бы в подвале. Твои условия жизни были бы невыносимыми, но при этом вряд ли имели бы конкретный источник. Никаких кругов, никаких личных контактов, полная и тотальная изоляция и игра на уничтожение.
— Но почему?
— Потому что есть в обществе правило, и горе тем, кто его нарушил. Даже если оно древне́е, чем пирамиды. Потому что самому обществу не на чем стоять, кроме как на своде своих этических законов. Нет у ведьмачьего племени ни цели, ни угрозы, ни глобальной идеи, отсюда разброд и шатание. У нас даже лидера приличного нет, — горестно вздохнула Надежда, а я глубоко задумалась о том, что их общество гораздо более многогранное, чем мне представлялось вначале.
— А оборотни? Мне говорили, что представят какую-то статистику, информацию про отношения с ними… Но пока ничего. Я думала, что меня будут отговаривать от этой связи, но пока что я слышу лишь оскорбления, которые имеют только обратный эффект.
