Свивер вышел в коридор, глянул через балюстраду на малую гостиную и увидел Мари. Она вновь пила.
— Хватит, — Руп спустился и отобрал у неё бутылку.
— Я и так почти трезвая, — проворчала Бардо. — Утром всё будет хорошо.
— Ага, как же!.. — Руп сел рядом с ней.
Он потянулся к лежащему рядом пальто и достал конверт переданный Гердой. Его скрепляла печать в виде лошадиной головы и двух скрещенных булав. Свивер надломил восковую пластинку и вынул сложенный вдвое листок. Им оказалась карта с контурами местности, отметками о нескольких населённых пунктах, координатной сеткой и большой красной точкой. Исполнена она была просто, возможно, Герда сама её рисовала. Даже не глядя на подпись в верхней части листа, Руп узнал местность.
— Это Северная Релия, — он показал карту Мари. — Это недалеко от Иккасела, примерно час езды на машине. Как у тебя с документами?
— Пропустят.
— Каждый день ходит поезд, на одиннадцать утра, завтра же и поедем. — Руп призадумался. — Не пойму лишь одного: на маминой картине изображён остров с замком, будь в таком месте замок, о нём бы знала вся округа, да ещё и остров… карта вообще в лес указывает.
— Островом это место называется лишь в паре источников, но там никакой конкретики. Возможно, ошибка перевода или чьи-то домыслы.
Руп сунул карту в карман, взял своё пальто, бутылку, чтобы Бардо не напилась окончательно, и пошёл к себе в спальню. Он спрятал пистолет и патроны во внутренние карманы, а карту в нагрудный, после чего аккуратно уложил пальто на комод. Свивер снял чёрный пиджак брата и повесил в шкаф. Его взгляд упал на недопитое вино.
«К утру у него испортится вкус».
Руперт взял бутылку и, усевшись на край постели, повернул голову к стене, за которой располагалась бывшая спальня дворецкого.
— За вас, Герман!
Напиток оказался крепким и сухим, Руп поморщился и сделал второй глоток. Дверь в спальню распахнулась.
— О! Отобрал моё и сам пьёшь, — удивилась Бардо.
— Это не твоё, — Свивер указал на бутылку. — Ты нагло стащила его с поминального стола.
Мари опустила взгляд и уселась рядом.
— Просто мне тяжело даются похороны, — сдавленно произнесла Мари. — Хорошо, что их было немного, но каждый раз они давались мне нелегко. Даже не столько от потери, сколько… от самого процесса. Как-то это всё давит.
Руперт протянул бутылку.
— Не стоит, завтра ведь в дорогу, — она встала и шагнула к двери. — Думаешь, справимся? Думаешь эти созвездия действительно куда-то нас приведут?
Руп лишь пожал плечами.
Он встал, поставил бутылку на комод и подошёл, чтобы закрыть за Мари дверь. Она хотела что-то сказать, но лишь отвела взгляд. Пару мгновений они молча стояли, а затем Бардо быстро повернулась и так же быстро впилась в губы Руперта своими. Они были мягкими и влажными. Поцелуй получился страстным и недолгим.
— Мари… — удивился Руп. Он всё замечал и раньше, но продолжал игнорировать.
— Молчи, — она приложила палец к его рту и посмотрела прямо в глаза.
Её серые прохладные глаза вдруг стали притягательными. Руперт тонул, глядя в них. Нет… он позволял себе тонуть.
Свивер коротким пинком закрыл дверь. Выдыхающееся вино его уже не интересовало. Он обнял её и прижал к двери, она обвила руками его шею, и они вновь поцеловались. И снова. И с языком. Она вся пахла алкоголем: одежда источала аромат белого вина, кожа отдавала коньяком, а во рту ощущался привкус красного креплёного. Но волос это не касалось: её светлые, почти белоснежные волосы пахли ромашкой и земляникой. Такие светлые и такие мягкие!..
Руперт целовал её в шею, сначала легко, затем всё настойчивей. Снова и снова, пока её пальцы плясали на пуговицах его рубашки. Он подсел, обхватил её пониже и резко встал, она вскрикнула от неожиданности, но тут же обвила его своими ногами и продолжила жадно целовать. Он отнёс её на постель и аккуратно уложил на спину. Запустил руку под свитер и удивился тому, насколько тёплой оказалась та, что обладала поистине ледяным взглядом и таким же холодным нравом. Своим теплом она могла согреть его даже в заброшенной башне на заднем дворе. Она стянула с него рубашку, а он с неё свитер. Останавливаться было уже поздно. Да и не хотелось.
Глава 21.На север!
Особняк Свиверов. Хозяйская спальня. Раннее утро.
Светало. Мари сонно потянулась, села и, оглядевшись, поняла где находится. Её щёки залились пунцом, она прикрылась одеялом. Руперта рядом не было, лишь его запах. На удивление приятный и расслабляющий. Бардо нагнулась к лежавшему рядом с кроватью свитеру и спешно натянула его. Она по привычке подошла к окну. Рядом с астрономической башней Свивер упражнялся с клинком, отрабатывая не столько удары, сколько работу ног.
— Он и правда стал сильнее… — Бардо осеклась. — Дура!
Мари оделась и поспешила покинуть хозяйскую спальню. Она тихо поднялась на третий этаж и скользнула в свою комнату. Открыла футляр из-под виолончели и достала Никсу. Расчехлила, провела пальцами по щеке клинка, ощупала рукоять, слегка погладила навершие. У шпаги имелись несовершенства: следы шлифовки, немного несимметричная гарда, стороны клинка чуть-чуть отличались по ширине. Но эти мелочи не могли повлиять на ход поединка. Ни против фламберга, ни против кригсмессера.
Бардо достала все свои деньги и убрала в карман, к раскладному ножу. Она вытащила всё лишнее из своего футляра, оставив лишь Никсу, ключи, компас и завёрнутые в бумагу бронзовые артефакты из Болунтура. Сверху Мари уместила тёплый свитер, варежки и вторые штаны.
Она спустилась на второй этаж и прислушалась. В камине потрескивали дрова, Фелиция вылизывалась в малой гостиной. Мари скользнула в спальню Рупа и, подойдя к окну, убедилась, что Свивер продолжал упражняться. Она повернулась к комоду, оставленное на нём пальто так и лежало нетронутым. Бардо обшарила карманы и нашла то, что искала. Она ещё раз глянула в окно, Руперт в дом не торопился.
Мари спустилась в малую гостиную, надела своё пальто и вышла. Вслед ей мяукнула Фелиция.
_________________________________________________
Пошёл снег. Руперт прекратил тренировку и вернулся в дом. Он взял со стола заранее оставленный платок, вытер с клинка капли от растаявших снежинок и сунул кригсмессер в ножны.
Мяукнула Фелиция. Животное сидело перед окном, глядя на медленно опускающиеся хлопья снега. Свивер подошёл к ней и протянул руку. На удивление, кошка сама потёрлось о его ладонь, после чего задрав хвост, направилась к лестнице. Проследовав за Фелицией, Руперт вошёл в свою спальню.
— Мари, ты будешь зав… — заметив пустую кровать, Руперт высунулся в коридор. — Мари, будешь завтракать?!
Ответа не последовало. Руп мог предположить, что она в ванной или разминулась с ним, пойдя к башне через оранжерею, но что-то дёрнуло его посмотреть на вешалку. Ни одного пальто у дверей он не видел, а Мари обычно своё не надевала для тренировок. Свивер поднялся на третий этаж, и увидел, что дверь спальни, которую занимала Бардо, оказалась приоткрытой. На кровати небрежно лежали тренировочные клинки, пара старинных книг и оселок. Шкаф с одеждой был открыт настежь, а часть его содержимого лежала на полу.
Руп поспешил вернуться в свою спальню. Он подошёл к комоду — пальто лежало на месте. Свивер сунул руку в нагрудный карман… Она забрала карту!
Руперт встретился взглядом с Фелицией.
— И что прикажешь с ней делать?
Животное лишь наклонило голову.
— И я о том же, — вздохнул Руп. — Я всё равно запомнил место.
Свивер глянул на часы. Он сунул кригсмессер в чемодан, накрыв его костюмом мушкетёра, который использовал, чтобы провезти оружие в Болунтур. Сверху легла вторая пара штанов, свитер и егерские фонарики, а самое необходимое он рассовал по карманам.
Руперт зашёл в кабинет. Стол украшала семейная фотография Свиверов. Глаза отца уже не выглядели такими строгими, в них скорее читалась сдержанная отеческая забота, а мамина улыбка казалась самой тёплой на свете.
