На клапане наружного кармана рубашки я прочла вышитое имя: «Бейкер». Рядом красовались какие-то символы. Наверное, они обозначали звание охранницы.
— Окалани, зачем ты здесь? — рявкнула Бейкер.
Девочка молчала и всхлипывала.
— Как ты пробралась мимо охраны? — добавила я.
— О, я это знаю, — усмехнулась Бейкер. — И сама сообщу ее матери. — Бейкер дала знак подчиненной. — Ступай в дом для детей и расскажи Лаке о происшествии. Приведи ее сюда, а Мартина пусть летит во дворец.
Вторая женщина трусцой сбежала по трапу. Я не отпускала Окалани. Хотя какой из нее киллер-подросток? Она явно не представляла для меня никакой угрозы. Но девчонку следовало проучить.
Младшие охранницы покинули яхты. Наверное, вернулись на свои посты.
— Зачем ты здесь, Окалани? — спросила Бейкер.
Девочка часто заморгала и шмыгнула носом.
— Мне надо поговорить с принцессой. Хотела спросить ее о жизни на материке.
Бейкер усмехнулась.
— Дурочка. Вести о том, что произошло на корабле, облетели весь остров. Тут не до шуток.
Девочка напряглась. Она продолжала плакать, но я почувствовала ее злость и настойчивость. Крепкий орешек. Правда, упрямства у нее больше, чем мозгов. Валяется на палубе с ножом, приставленным к горлу, и еще спорит.
— Хочу повидаться с отцом.
В простой фразе прозвучало столько боли, что я поежилась. А у меня с отцом свои счеты. Мне до сих пор снятся кошмары о том, как он нас бросил.
— Даже не думай, — спокойно произнесла Бейкер.
Девчонка резко отвернулась. Я быстро отодвинула клинок, чтобы не поранить Окалани.
— Почему? — поинтересовалась я и зачехлила нож.
— Мама отослала его отсюда с моим младшим братом. Я бы тоже с ними поехала, но мама считает, что на материке очень опасно.
Девочка села и принялась рыться в карманах. В конце концов она достала измятый носовой платок и громко высморкалась.
Бейкер присела на корточки возле нее. Я отошла назад, чтобы дать им возможность поговорить по душам. Возможно, Бейкер сумеет вразумить Окалани. И Бейкер действительно приложила к тому усилия.
— Между прочим, твоя мама не ошибается. Если бы принцесса была реальным вампиром, ты бы уже умерла.
— На острове нет кровососов.
— Да, — кивнула Бейкер. — И оборотней нет. А на континенте их — целая куча.
— Я бы на материке по ночам из дома не выходила, — возразила Окалани и агрессивно выпятила подбородок.
— Неужели? А как же ночная прогулка на яхту? — парировала я и снова оскалилась.
Девочка насупилась, а Бейкер фыркнула.
— Мне тут не место, — отчаянно выдохнула Окалани.
— Понимаю, — произнесла Бейкер. — Когда ты повзрослеешь, поступай так, как тебе угодно. Но ты же ребенок. Потерпи еще несколько лет.
— Мама меня никогда не выпустит, — сердито проворчала Окалани.
— Конечно. Она ведь тебя родила. Но скоро ты станешь совершеннолетней, и она не сможет тебе препятствовать. А пока ты…
— …в тюрьме, — с горечью сказала Окалани.
Бейкер посуровела. Всю ее мягкость как ветром сдуло.
— Так и есть.
Я прислонилась к борту и увидела процессию из двух женщин. Они шагали по дороге по направлению к пристани. Я сфокусировала зрение. Ясно, младшая охранница привела с собой обитательницу острова. И, разумеется, это мать Окалани. Ее лицо выражало отчаяние, усталость и гнев — типичные эмоции для матери, воспитывающей подростка.
Охранница издала условный сигнал. Ей сразу ответили. Затем, убедившись, что все чисто, мать Окалани взошла на яхту.
Я рассеянно слушала, как Бейкер объясняет ей ситуацию. Она заявила сирене, что, когда она с напарницами поднялась на борт, я приставила нож к горлу Окалани. Бейкер заметила, что я имела полное право на такие действия и по закону Окалани могут судить за проникновение на чужое судно.
— Зато твоя дочь цела и невредима, — резюмировала она.
Мать Окалани обхватила себя руками: ее стал бить крупный озноб. Однако она сердито посмотрела на дочь и обратилась к ней холодным тоном:
— Ты должна извиниться перед принцессой.
— Хорошо.
Окалани поднялась. Собравшись с силами, подошла ко мне.
— Простите меня. Я… — Окалани запнулась и сглотнула. — Я просто хотела поговорить с вами, но я… была не права.
— Я тебя прощаю. И, пожалуйста, будь осторожнее. За мной охотятся. Я решила, что ты из банды злоумышленников. Обычно, защищаясь, я довожу дело до конца. Так что удача тебе улыбнулась.
Окалани промолчала. Я надеялась, что она навсегда запомнит магический клинок и мои острые клыки.
Но все-таки ей надо помочь, иначе она сорвется опять. Девочка ходила по краю пропасти. Я ее понимала, потому что испытала нечто подобное. Однажды я отправилась на поиски отца. И нашла его — в другой семье. А он меня проигнорировал. Оказалось, что вовсе не любит меня. Увы, детей не убережешь от таких потрясений.
— Окалани, если твоя мама позволит, мы с тобой побеседуем в мирной обстановке.
Окалани робко улыбнулась.
— Честно?
— Если твоя мама даст согласие.
Окалани устремила на нее умоляющий взгляд.
— Поговорим позже, — бесстрастно ответила она. — Бейкер, мы свободны?
— Да. Принцесса не будет выдвигать обвинений.
— Ступай домой и ложись спать, — обратилась сирена к дочери.
На сей раз у девчонки хватило ума не спорить.
— Ладно.
Окалани опустила голову, замерла… и исчезла.
В то же мгновение ее мать крепко зажмурилась и поежилась.
— Я бы хотела остаться с принцессой наедине, — вымолвила она, придя в себя.
Бейкер вопросительно глянула на меня. Ах да, я же из королевского рода…
— Нет проблем.
Женщина дождалась момента, когда Бейкер спустилась на пирс. Только тогда она осмелилась приблизиться ко мне. Неподалеку от нас дежурили две охранницы-сирены, поэтому меня совсем не удивило, что мать Окалани использовала телепатию.
Спасибо вам, принцесса. Вы не тронули мою дочь.
Я не убиваю никого без особой необходимости.
А я делаю успехи в мысленном общении. Надо мне попрактиковаться.
Но еще чуть-чуть — и это бы случилось, — добавила я.
Да.
Наступила пауза.
Я ее так люблю. Но не представляю, как с ней быть. У Окалани… сильный дар. Королева даже предложила ей поступить на службу в гвардию. Девочка могла бы приносить пользу, мгновенно перенося воинов с одного участка на другой. Но ей не нравится остров. А сверстники ее жестоко дразнят.
Почему?
Чары сирены плохо сочетаются с другими магическими способностями. Скорее всего, они взаимоисключающие. У нашего народа мало детей. И если у кого-то из них проявляется нечто чужеродное…
