Несмотря на то, что писалось все под диктовку принца, наказана была я. Жестоко и безжалостно. Обычно Эльтериан никогда не портил мое лицо, но в тот раз мне пришлось закрашивать кровоподтеки и надевать вуаль…
— Тебе вовсе не обязательно менять все, — Каенар обратил внимание на приветствие в речи, — напиши те пункты, которые индивидуальны для каждого города и этого будет более чем достаточно. Или просто разложи мне присланную Аскеа информацию по каждому городу, я со всем разберусь, а ты иди отдохни, тебе еще счастливую принцессу изображать на каждой станции. Если хочешь, конечно. Если нет, просто отдыхай, я справлюсь со всем.
Эльтериан бы подобного никогда не сказал…
Улыбнулась, с благодарностью глядя на моего Ангела Смерти, и тихо ответила:
— Мой господин, то что для вас кажется рутиной, для жителей этих городов — это историческое событие, о котором они будут рассказывать и своим внукам. И моя вина в том, что я упустила столь важную деталь нашего путешествия из виду, действительно моя вина.
— Ты неимоверным образом всегда и во всем винишь себя, — Каенар укоризненно покачал головой и вновь продолжил писать. — Но, Асьен, только сильные люди берут ответственность на себя. И знаешь, чем это заканчивается?
Вопросительно посмотрела на него.
Каенар поднял взгляд на меня и жестко произнес:
— В подавляющем большинстве случаев лучше прогнуться, чем сломаться. Не переоценивай свои возможности и свою силу. Ты не я.
И он продолжил писать письмо цензорату Нандара. Судя по резкому твердому почерку, содержание письма было отнюдь не милым и добрым. Скорее гневным.
Что ж, Надежда империи несомненно был прав — я не он, мне до него далеко. Потому что он не прогнулся и не сломался, он даже после гибели всей своей семьи выжил и вернулся, обратив империю, посмевшую предать его отца, в прах и пепел. А я прогнулась и потеряла все — близких, друзей, жениха, весь маленький ставший мне домом Суассон… Я все потеряла, наивно поверив, что если стану той идеальной принцессой, о которой грезил Эльтериан, он пощадит тех, кто мне дорог… Не пощадил…
— Откуда слезы? — Каенар всегда был крайне внимательным по отношению ко мне.
— Все хорошо, — и я вернулась к написанию речи. — Не волнуйтесь, я смогу отдохнуть большую часть следующей ночи.
— А что ты собираешься делать в эту ночь? — мрачный вопрос.
Указала на заготовленную бумагу для написания речей.
Закончив собственное письмо, Каенар запечатал его, отложил в сторону и, взяв папку по Минару, начал сам писать речь для этого города.
— Я сама, — попыталась остановить кронпринца. — Вам же это все еще учить.
— «Тебе», — непререкаемым тоном поправил мой Ангел Смерти, — кольцо на твоем пальце и кольцо на цепочке символизируют нашу помолвку, если ты не забыла. Так что оставь формальности хотя бы когда мы наедине. Сколько всего остановок будет?
— Четырнадцать.
— Ясно. Я буду писать через строчку, проверишь потом, если будут дополнения или изменения — внесешь. Все же в плане речей для народа тебе я доверяю больше, чем себе.
Улыбнувшись, тихо ответила:
— Хорошо.
* * *
Удивительным образом газеты на этот раз настигли нас уже в Измире. Магистр Ксавьен ворвался в императорское купе в тот момент, когда Ивель в очередной раз водружала диадему на мою вновь идеально уложенную прическу.
— «Надежда империи и его прекрасная принцесса»! — зачитал заголовок магистр, демонстрируя мне первую газету. — «Надежда Империи действительно вселяет надежду!» — гласил заголовок следующий. — «Какими будут дети? Чья кровь победит — вселяющих ужас Ридданов или внушающая благоговейный трепет кровь династии Эвердан?». «Самая великолепная пара в истории!»
Последнюю газету магистр передал мне.
Что ж, снимок вышел удачным, мы действительно великолепно смотрелись вместе, в основном по причине завораживающей внешности Каенара и идеально подобранным одеянием кронпринца и кронпринцессы. Учитывая, что мне уже доводилось в прошлом видеть снимки «идеальных принца и принцессы», я была вынуждена признать, что мы с Каенаром смотримся на порядок лучше, чем мы с Эльтерианом. Возможно все дело было в том, что я не заставляла себя фальшиво улыбаться, и на сей раз моя улыбка была искренней, как и восхищенный взгляд на кронпринца, который не допускал ни единой ошибки в своей речи в каждом из городов.
— Где гордая победная усмешка? Где любование своим образом? Где вообще хоть что-то, кроме критического оценивания результата проделанной работы? Асьен, я понял, чего тебе не хватает?
— И чего же? — я отложила газету.
— Тщеславия! — воскликнул магистр, усаживаясь в кресло и доставая из кармана сверток с сушен н ым перцем. — Любая нормальная девушка на твоем месте, как минимум полюбовалась бы собой.
— Все мое любование достается его императорскому высочеству, — едко ответила я.
— С этим не поспоришь, — согласился Ксавьен.
И бросил на мой туалетный столик газету, которую из внутреннего кармана достал.
«Истинная любовь» — гласил заголовок на главной странице. И фотограф проделал дивную работу, по подбору ракурса — на снимке крупным планом была я, с нескрываемыми восхищением и гордостью взирающая на Каенара. И не знай я истинного положения дел, сама поверила бы в то, что до безумия влюблена в его императорское высочество… Что ка к сается гордости, то да, я гордилась, и для этого имелись все причины.
— А можно это… сжечь? — нервно спросила я.
— Весь тираж? — уточнил магистр.
Молча кивнула.
— Ладно, как скажешь. Все равно по итогу этой экспедиции влетит нам обоим, так что одной типографией больше, одной типографией меньше…
И магистр довольно уплетая столь жгучий перец, что его даже голыми руками трогать не рекомендовали, не то что поедать целым, покинул императорское купе. А я, завершив обновление макияжа, отправилась приветствовать жителей Измира. И каким-то невероятным образом здесь проведали о моей любви к синим гортензиям — платформу усыпали именно этими цветами. Это был первый раз в моей жизни, когда я подумала, что быть принцессой не так уж и плохо. Особенно когда рядом стоит благородный, решительный, умный и достойный принц.
Словно почувствовав мой взгляд, Каенар повернулся и посмотрел на меня. Ни скрыть восхищение, с которым взирала на него, ни накрывшее меня волной смущение я не смогла. Сделала вид, что ничего не было. Он поступил почти так же. Почти, потому что продолжив обращенную к жителям Измира речь, незаметно взял меня за руку и уже не отпускал.
Но когда мы вернулись в поезд, Каенар тихо произнес:
— Еще раз так посмотришь на меня, и все закончится поцелуем при всем честном народе.
— Не лучшая идея, — была вынуждена заметить я.
— И почему же? Мне она нравится все больше с каждым мгновением.
— Что ж, дело ваше, мой господин, но не уверена, что данный оттенок помады будет вам к лицу.
И пока Каенар стоял, мрачно обдумывая сказанное мной, я торопливо скрылась за дверью купе, рассмеялась уже там. Но так как дверь закрывалась все так же плохо, боюсь, его императорское высочество все слышал.
Уже когда поезд тронулся, в Измире начался пожар. Маленький такой, мирный локальный пожар. Горела даже не типография, а всего лишь склад. Ну и кабинет главы этой типографии, которой принадлежало издание той газетенки. По крайней мере именно так мне по секрету сказал магистр Ксавьен, но он покинул место нашей тайной беседы с такой скоростью, что стало ясно — рассказали мне далеко не все.
А учитывая выражение лица, с которым Каенар проследовал мимо меня в направлении побега магистра Ксавьена, становилось понятно, что мне недоговорили не то что многое, а практически все!
Конец книги
Спасибо большое, что были со мной.
Спасибо, что выбираете мои книги.
Следующая книга будет позже, пока нет возможности писать книги ((((.
Если не сложно, и книга заслуживает проверьте поставили ли вы лайк ☺️
