Самое хреновое это то, что высадка будет в тылы нашей укрепленной линии, как раз в угодьях Мехмета. Да, там мелководье – мы с них крови попьем, но армия будет порядком обескровлена при обороне Керчи. Да, казаки придут на помощь, возможно и сбросим турок в море, но потери будут жуткие, абсолютно неприемлемые. Тогда все…
Так, а ведь попали – турок горит!»
Юрий отвлекся от размышлений – турецкий корабль действительно горел. Черные дымки вырывались через открытые орудийные порты. Над палубой появились пляшущие языки алого пламени.
– Видимо, каленым ядром в боезапас засадили, вон, как весело горит! А ведь турки отваливают, поднимают паруса – они что, своих на берегу бросают?! Да, похоже! Я бы на месте султана, капудан-пашу за такую трусость на кол бы посадил, впрочем, от судьбы ему не уйти, у османов это норма. Горячие люди – если первую атаку отбить, и самим в наступление перейти, то в бегство обращаются сразу, да так что не угонишься, что на суше, и выходит, и на море! Не самураи!
Турецкие корабли уходили в пролив, кроме двух – один горел, с него прыгали люди в воду. Их подбирали на калиуту. А второй было пошел вперед, но резко вильнул в сторону и вылетел на косу – видимо, получил повреждение руля. Теперь команда покидала обреченный корабль, к нему поспешили сразу две галеры. В самой бухте из-под воды торчали несколько мачт из чуть возвышавшихся над голубой гладью деревянных «туш» – то были жертвы ночных атак миноносок Бородая – подвиги джуры уже давно стали легендой в новоявленном русском флоте.
– Теперь понятно, почему они столь быстро покидают пролив – мой драчливый венецианец выводит свою эскадру! Нарочитая демонстрация, явно для устрашения, но османам этого за глаза хватило. Все же репутация великая вещь – половина успеха…
Юрий с интересом смотрел на русского генерала, шотландца по происхождению, Патрика Гордона, что растопырился перед ним в поклоне согласно принятым европейским традициям.
– Ваше величество, позвольте вас поздравить – ваши войска великолепны! Я прошел множество войн и сражений, но только тут осознал, как я мало понимаю в военном деле.
– Рад был оказать вам эту услугу, генерал. Все же мы союзники, и я бы не хотел воевать с вами, Петр Иванович, – Юрий усмехнулся, глядя на сорокапятилетнего шотландца, которого назвал по принятому в Москве русскому имени-отчеству.
– Знало бы ваше царское и королевское величество, как я бы не хотел воевать с вами, – шотландец перешел на немецкий язык, и его глаза округлились, когда он услышал от монарха пусть корявую, но достаточно уверенную английскую речь.
– Почему, сэр Патрик?
– Простите, ваше величество, я не рыцарь, хотя очень знатного рода!
– Вы давно достойны быть рыцарем, милорд. И это в моей власти – думаю, мой брат царь Федор не обидится. Как и брат Яков, династии Стюартов, как мне сказали, вы очень преданы. Ее девиз, как мне помнится – «мужество крепнет в ране»? Я не ошибся, генерал?
– Я потрясен, ваше королевское величество, – Гордон склонился в самом почтительном поклоне, хотя Юрий выпалил все сведения, что ему смог рассказать дьяк из Посольского Приказа.
– Никогда бы не подумал, что встречу венценосного монарха, который столь хорошо говорит на языке моего далекого королевства. Говорю об Англии, а не Шотландии, ваше царское величество, я предан всем сердцем королю, но я шотландец!
– Я учредил орден святого Иоанна Готского – тысячу лет назад он возглавил борьбу моего народа против хазар, – Юрий перешел на готский язык – от немецкого он пусть и отличался, но в разговоре звучал гораздо лучше, чем вымученный английский.
– Ваше кавалерство, сэр, достойная награда, и я посвящу вас в рыцари. Но вернемся к вашим словам – почему вам не хотелось сойтись в бою с моими войсками?!
– Чтобы победить ваших солдат, нужно менять все правила, по которым воюют европейские армии. Потому что ваши стрельцы, государь, расстреливают прислугу орудий с большего расстояния, чем летит картечь. А конические пули ваших ружей опустошают плотные построения – я сам командовал здесь, и мои солдаты стреляли по османам с пятисот шагов. У вас есть взрывающиеся в воздухе бомбы, которые называют «шрапнель» – и я теперь понимаю, что любые атаки будут сопряжены с огромными потерями. И ваши орудия, именуемые «единорогами» в двадцать фунтов, если считать по европейским меркам, бьют очень далеко.
– Вас познакомили с орудиями и картечными гранатами?
– О нет, государь, к этим пушкам запрещено приближаться. Ваши канониры очень внимательны и строги, они сразу грозят оружием и «Государевым Приказом». Просто я много долго воевал и сообразил, что фейерверкеры вставляют в гранаты обычные пороховые трубки, длина которых отмеряна заранее, и они взрываются в воздухе прямо над головами.
– Вы умеете замечать детали, генерал. А что скажите про «единороги»? Вы ведь видели, как из них стреляют?!
– О да, ваше величество. Эти орудия необычны тем, что у них зарядные каморы в виде конуса. Я видел щетку на баннике – она именно такой формы. Думаю, весь секрет именно таков.
– Вы наблюдательны, генерал. Это именно так. «Единороги» я передал царю Федору, как и десять тысяч фузей. И вооружил точно же такими ружьями все московские полки, что сражались под моим командованием с турками. И ваши в том числе, генерал.
– Они великолепны, ваше величество. Но ныне в бою с османами я заметил, что у вас появились и другие ружья, что стреляют гораздо дальше и намного точнее.
– Вам не показалось, такие ружья есть – это очень дорого, но моя армия будет перевооружена очень скоро.
– Ваше величество сами ответили на вопрос, почему мне очень не хотелось бы воевать с вашими стрельцами.
«Так, этот шотландец, как и его соотечественники, мне нужны – к секретам подпускать их не буду, но нужно отправлять посланников во все европейские страны. Надо строить свои корабли, два заложенных лишь первый опыт. Нужны моряки – английские королевские корсары хорошо в фильмах разрекламированы. Хотя венецианцы тоже неплохи! Так, а теперь спросить его о полученном опыте – со стороны виднее».
– А чем оборона Керчи отлична от Чигирина?!
– Чигирин небольшой город, буквально забитый массой солдат – его расстреливали насквозь, огромные потери. У Керчи укрепленная линия намного длиннее, фортификация из редутов. И на ней очень мало защитников, оттого потери от огня османов были незначительные. А в глубине конные упряжки из «единорогов» и стрелецкие полки, да два моих. Так три приступа отбили – резервы подводили и сметали всех шрапнелью. А вот привычных вылазок не случалось, ваше величество.
– Почему?!
– А потому что они не нужны, государь! Просто выходили несколько полков ваших стрельцов, сметали огнем заслон и наносили удар. И уходили за линию укреплений почти без потерь – я заметил, что ваши воеводы крепко спрашивают, если погибло много стрельцов, хотя по мне такая убыль ничтожна. Войско османов было вчетверо больше, но оно само растянулось по всей линии – Каплан-паша забыл про штурм, он боялся внезапного удара из-за линии укреплений. Нам бы так воевать под Чигириным, но тогда я просто не знал, что так возможно…
Глава 12
– Теперь ты можешь отправляться в Константинополь, Ибрагим-паша! Я всегда держу свое слово! Там фелука – ветер попутный, через несколько дней ты будешь на Босфоре.
Старый осман поклонился, прижав ладони к груди, и хотел было повернуться, но прозвучали холодные по своей бесстрастности слова, сказанные Юрием равнодушно:
– Я верну свое любым способом! И если за мной наследственные владения не признают, то Порта потеряет гораздо больше! Намного больше! И во всем Крыму вы не найдете к осени ни одного подданного хана! Я сказал – а будут ли услышаны мои слова или нет, мне безразлично!
Два стрельца подхватили Ибрагим-пашу под руки и поволокли его к небольшому парусному судну, на котором суетилось несколько турок, отпущенных из плена – Юрий такую миссию не хотел перепоручать рыбакам-грекам по простой причине – зарежут пашу и сбросят в море на корм рыбам. Так с парламентерами не поступают – а в том, что паша выскажет все султану честно, сомнений не было.
