Я сжала его ладонь и зашептала. Слова, которые въелись мне под кожу вместе с чувством потери от смерти Джаспера. Я почувствовала, как магия оставляет меня. Она не сопротивлялась, словно то, что я делала было единственно верным решения. Я становилась смертной, я теряла саму себя, но вместе с тем, каким-то немыслимым образом, я чувствовал себя более цельной и еще более живой, чем последнии три сотни лет.
Перед глазами все расплывалось, но губы продолжали шевелиться, произнося древние слова.
Я поняла Джаспера. И простила его. Иногда вечность совсем ничего не значит.
Голова закружилась. На меня словно обрушились все прожитые годы, придавливая меня к земле и лишая воздуха. Магии во мне больше не было.
Я прикрыла глаза и прижала свои ледяные пальцы к горячей коже охотника. Пульс бился ровно.
— Мэнди? — ладонь Райана легла мне на плечо. — Что ты сделала?
— С ним все будет хорошо, — кивнула я. — Лиам вызвал охотников, так что скоро тут будет Управление. Они помогут.
— Мэнди, — продолжал настаивать Райан.
— Все кончилось, — улыбнулась я и с трудом поднялась на ноги.
— Ты куда? — вскочил вслед за мной Райан.
Я видела его сомнения. Он не хотел оставлять брата, едва не умершего на его руках, но в то же время знал, что если отпустит меня, я уйду. Он слишком хорошо меня изучил.
— Мне надо проветриться, — махнула я рукой в сторону выхода.
— Ты уедешь, — это был не вопрос.
— Ты очень похож на Лиама, — не удержалась я от улыбки.
А затем развернулась и вышла за дверь.
Спустя чуть больше суток я стояла в Уэйнсборо и смотрела на церковь, с которой все началось. Мне не хватало пастора. И признаться себе в этом оказалось куда проще, когда он умер. Не знаю сколько я простояла перед дверью, не решаясь войти. Я приехала сюда с одной целью и должна была это сделать, но собраться с силами и войти в церковь, где еще несколько дней была жизнь, оказалось слишком тяжело.
Чад был еще одним мертвецом, чья смерть тяжелым камнем давила на меня. Я надеялась, что однажды все-таки избавлюсь от этого груза. Но пока я просто стояла и смотрела на двери, ведущие внутрь.
Справа от меня показался небольшой силуэт, и я резко обернулась. Около меня стоял Кори. В его глазах застыла печаль и боль одиночества. Он был слишком мал, а потерял уже так много.
Я села на корточки и положила ладонь ему на плечо:
— Привет, Кори, — паренек кивнул мне в ответ. — Ты знаешь, да? — снова кивок. — Мне жаль, Кори. Пастор был очень хорошим человеком.
Слеза скатилась по щеке Кори, оставляя на ней влажную дорожку.
— Ты будешь за него молиться? — Кори кивнул, а затем протянул руку и положил ее мне на грудь в область сердца. — Ты хочешь сказать, что за меня тоже? — печально улыбнулась я.
Кори кивнул, и его маленькие руки обвили мою шею. Я гладила этого одинокого ребенка по спине, жалея, что нельзя убить еще раз. Ведьму, отобравшую так много у стольких людей.
— Мне нужна будет твоя помощь, — через время произнесла я.
Кори отодвинулся от меня и вопросительно приподнял бровь.
— В хранилище пастора лежит много опасных дневников. Их надо предать огню. Я думаю, Чад согласился бы со мной.
Кори задумчиво пожевал губу, а затем кивнул и с совершенно ровной спиной вошел в церковь. И я отправилась за ним.
Целый час мы с Кори выгребали все документы из хранилища. Так много успел собрать Чад. Но их следовало уничтожить.
Я смотрела на то, как ярко горит пламя и надеялась, что это последний костер, который я вижу в своей жизни. Мне просто хотелось покоя. Кори держал меня за руку своей маленькой ладошкой, словно таким образом мы вместе с ним прощались с Чадом. И я радовалась, чтобы не одна в этот момент.
— Ты будешь в порядке? — спустя время спросила я у Кори.
Он уверенно кивнул и указал рукой на белый дом, который стоял недалеко от церкви.
— Тебя приютили друзья Чада?
Кори широко улыбнулся мне в ответ.
— Хорошо. Тогда, мне пора. Прощай, Кори.
Обняв меня на прощание, мальчишка торопливо побежал в сторону белого дома, а я бросила последний взгляд на затухающее пламя, в котором сгорали дневники ведьм и, наконец, отправилась домой.
Эпилог
Голос диктора звучал взволнованно. Еще бы, такие новости.
Целый месяц, как власти пытались разобраться с ворохом проблем, которые оставили после себя сенатор Кристи и Кэрол. А я пытаюсь свыкнуться с тем, что жить мне осталось каких-то несколько десятков лет. Если не умру раньше от скуки.
Сделав звук на телевизоре чуть громче, я подошла к холодильнику и достала замороженную пиццу.
— … Конгресс утвердил правила проживания ведьм среди нас, — торопливо произносила диктор пока я открывлаа коробку. — Ведьмы будут жить в своеобразных резервациях. Им будет позволено пользоваться магией, при условии полного запрета использования ее на людях.
— Ну да, как же, — пробормотала я себе под нос.
— Тем временем, правительство пытается взять под контроль выдачу лицензий ведьмоловом. Все мы с вами видели, что произошло, когда они решили пойти против властей. Америка не была готова к этому. Сенатор Элисон от штата Вирджиния, предлагает передать частные компании ведьмолов под контроль Управления, и я думаю…
Я выключила телевизор и села на стул. Со смертью Кристи все стало сложнее. Власти поняли свое бессилие против армии ведьмолов, которую сами взрастили и теперь были вынуждены бороться не только с ней, но и с многовековой ненависть в сердцах людей, пытаясь объяснить всем, что держать ведьм ближе к людям безопаснее для самих людей. Не знаю этого ли добивался Ковен, но из-за того, что ведьм признали и прекратили все гонения, все могло стать гораздо хуже для всех. Но меня это больше не касалось.
Таймер на духовке издал сигнал, и я вынула пиццу. За окном лил дождь, ветер гнул кроны деревьев, но туристы все так же бродили по городу, в попытке найти настоящую ведьму среди домов. Людей было не исправить.
Мимо дома проехала машина, освещая фарами улицу, погруженную в сумрак. Район где я жила не был туристическим, но периодически и здесь можно было встретить заблудившихся путешественников. Вот и сейчас, машина развернулась и поехала в обратную сторону.
Я подошла к окну, но за стеной дождя мало что можно было увиеть, поэтому задернула плотные шторы и вернулась к столу.
Дверной звонок не дал мне сесть.
— Дьявол, — прошептала я, выходя из кухни.
Распахнув дверь, я замерла. На пороге стоял Лиам, по лицу которого стекали струйки воды, попадая за шиворот.
— У нас был уговор, — скрестила я руки на груди. — Забыл? Я помогаю тебе, ты оставляешь меня в покое.
— Собираешься прожить короткую человеческую жизнь в полном одиночестве? — выгнул он бровь.
— Почему бы и нет, охотник.
— Я больше не работаю на Управление.
— Поэтому решил не держать данного мне слова?
Лиам усмехнулся. В его взгляде за этот месяц появилось кое-что новое. Искорки, словно он в глубине души смеялся. А еще легкость в чертах лица, но только тень печали от потерь все равно лежала невидимым отпечатком.
— Можно я войду? — кивнул он мне за спину.
— Зачем? — я кусала губы, пытаясь замедлить пульс.
Он не должен был приезжать.
— Я кое-что должен тебе, — продолжал настаивать Лиам, совершенно не обращая внимания на ливень из-за которого он уже насквозь промок.
— Нет, Лиам, — отрицательно замотала я головой.
— Однажды ты сказала, что всегда будешь убегать от меня, а я буду тебя догонять. Пора остановиться, Аманда, — Лиам сделал шаг к двери, оттесняя меня вглубь дома.
— Но…
— Я знаю о чем ты думаешь, — перебил меня охотник. — Но я не буду слушать никаких возражений.
— Ничего нового, — огрызнулась я. — Когда ты меня слушал?!
