За одним из столов у окна сидела женщина в белом халате и что-то писала. При виде нас, она оторвалась от своего занятия и сощурила глаза. Ее черные волосы были собраны в пучок, лицо гладкое, без единой морщинки или прыщика, ни то что у меня в мои двадцать четыре. На вид была старше, но точно сказать сколько ей лет трудно. Мило улыбнувшись, парень передал меня в руки доктора, а сам устроился на ближайшем к выходу стуле, достал телефон и уткнулся в экран.
События следующих нескольких часов слились в единый водоворот, и даже после их окончания трудно сказать, в какой последовательности проводились процедуры. Из меня выкачали наверно литр крови, взяли пробу головного мозга, кучу других мазков на анализы. Сделали энцефалограмму и прочие медицинские процедуры, некоторые за ненадобностью никогда в жизни не проходила прежде. Под командой доктора Березиной, парень имел в виду двоих девушек в синих больничных нарядах, во всем помогавших женщине с пучком. Когда муки окончились и меня посадили на стул, хотелось просто закрыть глаза и уснуть прям тут. В сон клонило неописуемо сильно, но приходилось держать себя в руках.
– Сейчас я прикреплю к вашему виску датчик, он не будет бросаться в глаза, просто прикрывайте волосами, и не требует дополнительного ухода. Через несколько дней обрастет кожей и станет частью лица. Он необходим для считывания показателей на расстоянии. Так я всегда буду в курсе вашего состояния и жизненных показателей, – говорила Анна голосом, демонстрирующим ее уверенность в себе и не терпящим возражений, произнося какие-то не знакомые мне термины и медицинские словечки. Их я предпочла пропустить мимо ушей, и наблюдала за действиями женщины.
– Наша медицина уже дошла до такого уровня, что при помощи одного датчика можно следить за всем, что происходит с организмом? Насколько веков я отстала? – протерев уголки глаз, спросила только для удовлетворения собственного любопытства, чем вызвала смешок со стороны парня в костюме, до сих пор сидевшего на стуле напротив. За время процедур его присутствие напрочь вылетело из головы.
– Не на много, учитывая его стоимость, он еще не скоро будет распространен, – на лице Анны не промелькнуло и тени улыбки, руки доктора, облаченные в противные на ощупь резиновые перчатки, продолжали работу, отодвинув часть волос от моего виска и обрабатывая кожу там ватным тампоном, – сейчас будет очень больно, – заранее предупредила она, взяв из коробочки рядом с собой небольшой плоский круг, доктор чуть наклонила мою голову и прижала в ранее подготовленное место.
– И с чего богатая секретная организация готова вложить в меня деньги? – получить ответ не успела, что-то острое впилось в висок так, словно вбили гвоздь. Я не поняла, как закричала, непроизвольно и неожиданно для самой себя. Сделав еще какой-то укол, только теперь в вену на внутренней части руки, Анна принялась снимать перчатки.
– На сегодня достаточно, мы сделали все необходимое, будем ждать результатов. Будем ждать вас завтра, – обратилась она к парню, отвлекая его тем самым от телефона и заставляя поднять на себя глаза. Пока они переглядывались, боль постепенно отходила, но почему-то начинали неметь пальцы и кружиться голова.
– Когда она будет готова идти? – устало спросил он, убирая телефон в нагрудный карман пиджака и переведя взгляд с собеседницы на меня. Предприняв попытку встать на ноги и жутко удивившись, когда она закончилась успехом, приподняла брови и пожала плечами. В виске противно раздавалась пульсирующая боль, но так тело пыталось показать инородный объект, предстояло привыкнуть.
– Уже готова. Что еще мне нужно сделать, что бы попасть домой? Марафон пробежать? У меня во рту с самого утра ни крошки не было. Мне продолжить жаловаться, или и так все понятно? – и откуда только взялась подобная раздражительность? Молча попрощавшись с Анной кивком, голубоглазый открыл дверь и сделал приглашающий жест, давая понять, что ответа я не дождусь и в этот раз. Выхожу в коридор и следую за ним, пытаясь отогреть кончики пальцев. Не знаю из-за чего конкретно, но они стали такими холодными по сравнению с остальным телом, словно находились на улице в течении пары часов.
– Рано начали жаловаться, вам еще не рассказали, что сделали с одной из комнат, и какой теперь будет ваша жизнь, – вызвав лифт и прислонившись к стене рядом с дверцами, он рассматривал меня с нескрываемым любопытством, но в голосе не слышалось радости или других положительных эмоций, скорее наоборот печаль. С трудом удержав рот от открытия, сглотнула кучу вопросов вместе с комом в горле. Двери лифта распахнулись и мы вошли внутрь. Помимо нас вниз ехало несколько людей, так что пока стоит повременить с гневными беседами. Спустившись на подземную парковку, если верить индикаторам лифта, двери снова открылись, и в лицо ударил холодный воздух. Здесь оказалось прохладнее, чем вчера днем на улице. Поежившись и обхватив себя за предплечья, поспешила уйти с дороги других сотрудников здания и изменила траекторию движения, следуя за снова принявшим бежать вперед голубоглазым. Наконец он остановился возле черного джипа, где нас ждали.
Грозного вида мужчина, с массивными плечами, морщинистым лицом, седеющими и редкими волосами, стоял возле водительского места, он потушил сигарету об асфальт, заметив нас. Внешность отталкивала от себя взгляды, и смотреть на него не было никакого желания. Поприветствовав голубоглазого, забрался в машину и пристегнул ремень безопасности. Открыв заднюю дверцу, спутник проследил за тем, как забралась внутрь и захлопнул ее. Сам занял место рядом с водителем.
Только оказавшись в салоне и увидев свою сумочку, поняла, что все взаправду и я в паре шагов от свободы и прежней жизни. Расстегнув молнию и убедившись, что все, кроме телефона (кто бы сомневался), на месте, ничего не оставалось, как облегченно вздохнуть и откинуться на спинку сидения. Водитель пока не заводил мотор, что начинало казаться странным. За секунду до того, как вопрос сорвался с языка, открылась вторая задняя дверь и ко мне на сидение забрался тот самый парень, что принес одежду в камеру.
– Мистер Кайс велел…– начал было говорить юноша, но поднятая рука голубоглазого ладонью вперед заставила его замолчать. Краем глаза осматривая блондина рядом с собой, заметила черную полоску ткани, которую он перебирал пальцами.
– Я знаю, что велел сделать мистер Кайс, он каждые пять минут что-то бормочет в моем ухе, не хватало, что бы еще и ты повторял мне тоже самое. Просто делай, что велено, и поехали уже, – непонятно чего в голосе было больше, усталости или безысходности. Он казался таким замученным и отрешенным, по крайней мере, могла так подумать, если бы речь шла о ком-то, кого я знаю, а не о совершенно незнакомом человеке. В этот момент в голову пришла мысль, что он даже не представился.
– Прошу прощения, но у нас приказ, – пробормотал Максвелл, и натянув черный кусок ткани между своими руками, поднял его на уровень глаз. Приподняв брови и покачав головой, совершенно не хотелось ехать в машине с тремя незнакомыми мужчинами, да еще и с завязанными глазами.
– Просто здорово, – пробормотала и опустила веки, облегчая задачу. Блондин аккуратно наложил повязку и не крепко завязал ее. Мотор завелся и мы тронулись с места, покидая неизвестное офисное здание. В салоне стояла гробовая тишина, никто не переговаривался, даже радио не работало, лишь естественные звуки машины и улицы из приоткрытого окна разрушали атмосферу пустоты. Руки невольно сжимались в кулаки, дрожь не покидала моего тела, и от этого не становилось легче. Кончики пальцев так и не согрелись. Мысленно прокручивая в голове слова голубоглазого, известные мне данные из прошлого бабушки, многое постепенно вставало на свои места и мозаика складывалась, если б хотела верить, конечно. Так я могла объяснить потерю сознания и причину, по которой бабушка прятала крестик под газетой в ящике. Но вот остальное не укладывалось никак. Неужели она была вовсе не моей бабушкой, а каким-то Ланкастом? Да и что, собственно это значит? Ведь даже если бабушка на самом деле была Ланкастом, мне же она ничего плохого не делала, в чем тогда подвох? Кто они такие, эти Ланкасты, что из себя представляют? Для чего конкретно нужна я? Чего они бояться, что провели полное обследование?
