– А я согласен на пожизненную френд зону, – усмехнулся сам себе Гилад, бросив взгляд на то, во что превратился сгусток металла над моей ладонью. Все это время я не могла придумать внешний вид для своего атрибута.
– Ты псих, – невольно вырвалось у меня, а бесформенная масса постепенно начала принимать вид одного из своих предыдущих частей. Я не помнила, как выглядел крест бабушки, но вот дедушкин запомнила очень отчетливо.
– Псих не стал бы лидером Ланкастов, – снова сбавив скорость, голубоглазый посмотрел на часы, но мы никуда не торопились.
– Когда там следующие выборы? Я хочу тебя свергнуть, – атрибут наконец оказался закончен, и на ладони лежал холодный православный крест, с прямыми углами и распятым человеком в центре. Это изображение всегда вызывало у меня мурашки на коже.
– После моей смерти. Лидер – это пожизненное звание. Тебе кстати придется назначать их день, если я умру раньше, – я это и без него знала, теперь по крайней мере.
– Как жаль.
– Будет стимул пережить меня.
– С Комитетом, наступающим на пятки, это не жизнь, – вспомнив слова Роланда про то, что наша следующая встреча уже будет иной, я не хотела бы попасться к нему в руки.
– Лучше, чем ничего. Мы едем в один действующий монастырь. Придется пожить жизнью монаха, но там полностью безопасно. Туда прибудут и остальные, кто сможет. Вы справитесь, я уверен, – наконец раскрыл Гилад тайну того, куда мы отправляемся, а мои брови чуть приподнялись над глазами.
–Ты не останешься с нами, – я уже знала ответ, оттого это и не было вопросом.
– Нет. Я особенный Ланкаст, бывший агент Комитета, они теперь знают и мое лицо, и отпечатки пальцев. Комитет перекинет все силы на мои поиски, если я останусь, то могу привести их к вам. Лучше держаться в стороне от технически развитого мира, – я хотела спросить, кто же рассказал Комитету о том, какой он Ланкаст, но потом и сама поняла. Лишь один человек мог знать все, Георгий, присутствовавший в машине, когда Гилад несколько раз применял ко мне свою силу, и у которого тоже есть семья, и молчать, покрывая Ланкаста из-за них, мужчина не мог. Благо, голубоглазый ни в чем его не винит и ни разу об этом не заикнулся. Может я все же ошибаюсь, но другого ответа не вижу.
– Я буду скучать, – воцарившаяся после его слов тишина раздражала, и только ради ее нарушения я произнесла это.
– Сделай мне подарок на прощание, – попросил он, после чего осторожно снял с запястья часы и протянул мне, – это мой атрибут. Сделай его таким же, как у тебя, – такой просьбы от него я точно не ждала.
– Но ты же вроде, как католик, или англиканец, или как вас там, – пусть мы это не обсуждали, но я знала, что Гилад родился в Англии. Ударились ли его родители в религию или верили в самих себя?
– А ты крещенная в православии, которая будет изображать католического монаха, причем еще и мужика. Так что давай без этого, хорошо? – явно в религии он не разбирался. Приняв при помощи способностей у него из рук часы, причем так и не прикоснувшись к ним, я начала работать, отрицательно покачав головой.
– Я бы хотела встретиться с тобой при других обстоятельствах. Не будь мы теми, кто мы есть, – не отрицаю, мне жутко нравились мои силы, мое превосходство над другими. Моя жизнь наконец перестала быть обыденной рутиной, как я всегда мечтала. Настало время, которого всегда ждала, и мое существование не должно быть бесцельным, каким было. Но сидеть рядом с Гиладом и знать, что он последний, кого я поцеловала, и не смогу это повторить, было невыносимо.
– Я бы тоже этого хотел, Раян. Но так нельзя. Мы были рождены с кровью Ланкаста, наши предшественники выбрали нас и за нас решили нашу судьбу. И я не хочу умирать, чтобы ее изменить, – атрибут Гилада был готов, и я вручила ему точную копию моего креста. Он поблагодарил, слегка сбавил скорость и повесил его на шею, вместе с цепочкой, также, сделанной мной.
Последние месяцы, два совершенно разных человека рисковали всем, ради меня, моей жизни и свободы. Роланд потерял должность и девушку, полученные обманом, но он сделал все, что мог, чтобы искупить это и расположить меня к нему. Гилад лишился всего. Его жизнь была в Комитете, став Ланкастом, он проник в сердце к врагу, и теперь был вынужден распрощаться со всем, что имел, но он получил меня. Десятого Ланкаста, одного из самых сильных во вселенной, и мы оба знали, что никуда не денемся друг от друга, и наша связь сохраниться, несмотря на расстояния и правила. Мое сердце навсегда отдано Виктору, но душа и мысли принадлежат одному лидеру Ланкастов.
