Он глянул сквозь непросохшие ресницы.
— Я не нарочно тяну, а это… собираюсь с мыслями. Чтобы по порядку… В общем, прошел я незаметно мимо всех, подхожу к двери с табличкой «С.Ю.Махневский», она закрыта. Запустил в замок палец, чтобы отпереть…
«Что же ты здесь-то не запустил, сидел и ждал», — мелькнуло у меня.
— Здесь я не мог. Потому что это было бы дляменя. А там для тебя …
«Вот паразит, читает мысли!»
— Ничего я не читаю, просто догадываюсь… Начал ковырять, а тут сквозь дверь этот… который его … Нос к носу. И говорит: «Чё надо? А ну вали отсюда». Конечно, мы сразу догадались друг про друга…
Хоть и горел я нетерпеньем, а вставил вопрос:
— Он что, вроде тебя?
— Ну, вроде. Ростом такой же. Только рыжий и курчавый. И кулаки побольше… Я говорю: «Сам вали. Не к тебе пришел». А он: «Пойдем, разберемся». Я говорю: «Подумаешь, напугал. Пойдем». Потому что чего еще делать то?.. Пошли в туалет, большой такой, все блестит, и людей никого нет. Он мне сразу шарах вот сюда… — Вовка опять потрогал скулу, коротко попыхтел. — А я ему коленом… в подходящее место. Вообще-то я не очень умею драться, но тут… это самое… мобилизовался… Он согнулся, зашипел и своим башмаком по колену мне! Я присел и снизу ему по уху… Мы схватились, покатались по полу, потом расцепились. Посидели, поглядели друг на дружку. Он спрашивает: «Может, поговорим?..» Ну, сели на подоконник, поговорили…
— И… получилось?
— Ага… Два пацана скорее договорятся, чем два взрослых дядьки, потому что в мозгах не всякие дивиденды и прибыли, а еще кое-что человеческое…
«Философ», — мелькнуло у меня, и эту мысль Вовка, видимо, не угадал. Или не обратил внимания. И сообщил наконец главное:
— В общем, квартиру можешь не продавать. Долги твои там поуменьшатся… Конечно, это пока небольшой результат, но все-таки…
Ничего себе «небольшой результат». Я возрадовался, как пацаненок, которому объявили об отмене порки. Крутнулся на сиденье и сделал два оборота. И сразу испугался:
— Вовка, а ты думаешь, Стас… то есть Махневский, послушает этого…
— Егора…
— Ага, Егора! Послушает?
— Уже послушал… А может, просто подчинился внушению. Немому… Не знаю… Егор ушел, а я заперся в кабинке и ждал, когда он вернется. Он пришел опять и сказал… то, что я тебе сейчас…
— Вов, а это точно, да?
На секунду он опять вперил в меня синие «смотровые щели».
— Иван, я отвечаю за свои дела. Я на задании…
— Извини, — с великим облегчением попросил я.
Если останется квартира, все можно будет наладить в жизни. Устроюсь в какое-нибудь издательство, пусть хотя бы корректором. Или младшим редактором на ТВ, однажды меня звали на местный канал. А то, глядишь, и в «Ньюэлектрике» перестанут злиться, позовут обратно…
— Завтра начну копать дальше, — пообещал Вовка. — Все вернуть, конечно, не удастся, вы с вашим «Звонким утром» столько всего… прозвонили… Ну, хоть что-нибудь… — Он опять выудил из-под подушки револьвер «Пикколо».
— Аккуратнее, не нажми спуск…
— Я осторожненько, — пообещал Вовка. И нажал. Пуля с воем ушла в открытую форточку. Сбила листья с клена. Сквозь ветки, перепуганно мявкая, канул вниз соседский кот Елисей — он добирался до уровня четвертого этажа, где обитала его пассия, ангорская Нюрочка. Из часов ошалело выскочила кукушка и прокричала девять раз, хотя было пять минут восьмого.
Я отобрал у струхнувшего Вовки револьвер и спрятал в карман.
— Я нечаянно… — пробормотал провинившийся ангел.
— Вовка, а почему этот Егор… он ведь должен охранять Стаса, а вдруг взялся помогать тебе? И мне…
— Не тебе и не мне, а ему. Стасу… Он ведь должен заботиться не только о махневских прибылях, а еще чтобы тот хоть маленько оставался человеком. Если не поздно…
«Может, еще не поздно?» — мелькнуло у меня.
— Вов, а он, Егор-то, у Махневского кто? Постоянный ангел-хранитель или тоже… по командировке?
Вовка вдруг заметно надулся:
— Откуда я знаю? Мы не про это говорили…
Кажется, я что-то не то сказал. Но разве угадаешь, о чем позволено говорить с ангелами, а о чем не надо? Я думал, как замять неловкость, а он вдруг спросил — совсем уже другим тоном, смущенно так:
— Иван, у вас нет кассеты «Приключения Буратино»? Это мое любимое кино.
— М-м… нету…
Видеокассет было немало, но все из другого репертуара. Фильмы Феллини, всякая голливудская продукция (которую обожала Лилия), разные концертные записи…
— Может, поставить «Звездные войны»? Есть весь набор…
— Не-е… — Вовка поморщился.
Я засуетился:
— Да о чем разговор! Сейчас сгоняю в «Детский мир», там целый отдел таких кассет! «Буратино» есть наверняка.
— Не ходи! Он же дорогой, двухсерийный!
— Это надо же, мальчик говорит «дорогой»! — взвыл я с интонацией одесского обывателя. — После того, как мальчик вернул разорившемуся неудачнику его жилплощадь! — И сразу испугался: вдруг опять не так сказал?
Но Вовка засмеялся.
Я попросил уже из прихожей, торопливо надевая туфли:
— Поскучай немного, я вернусь через двадцать минут. На звонки не отвечай, никому не отпирай.
— И тете Лидии?
— У нее свои ключи!
…Когда я вернулся с кассетой, Лидия была дома и занималась Вовкиной «санобработкой». Он сидел на вертящемся стуле, как в зубоврачебном кресле. Лидия мазала ему скулу каким-то кремом. Оглянулась.
— Вместо того чтобы где-то шастать, мог бы оказать ребенку первую помощь. Он весь побитый и ободранный.
— В самом деле, свинство с моей стороны, — искренне покаялся я.
Лидия решительно засучила Вовкины штанины.
— Подними колени. Их что, тёркой драли? — И зазвякала пузырьками.
— Не надо, они уже засохли!
— Цыц.
— Только не йодом! — взвыл Вовка. — И не зеленкой!
— Не дергайся! Это перекись водорода, она не щиплет…
— Правда?
— Какие все мужики трусы. И взрослые, и мальчишки… и даже ангелы небесные.
Видимо, она до конца так и не прониклась, кто Вовка на самом деле. А я? Разве проникся полностью? Вовка он…
— Вовка, ты доверься Лидии, она специалист, — слегка подхалимски сказал я. Она заклеила торчащие колени пластырем и обернулась.
— Я не понимаю: почему ты все «Вовка» и «Вовка»? Разве нельзя обращаться к мальчику поинтеллигентнее?
— Он сам так назвался…
— Да, — защитил меня ангел-хранитель. — Я сам. А как еще? Не Вовочка же! И «Вову» я тоже не терплю.
— Может быть, Володя? Или Владимир в конце концов…
