Едва за юношей закрылась дверь, полковник рухнул в свое кресло и, протяжно вздохнув, выудил накопитель из приемного гнезда. Недоуменно покрутив в руках потемневший, явно треснувший кристалл, Вербицкий хмыкнул и сделал то, чего делать не любил. Очень. Обратился в службу технической поддержки.
— Извините, господин полковник, но… у нас нет записей из вашего кабинета, — смущенно признался молодой техник на экране и пожал плечами. — Какой-то сбой сжег все фиксаторы на этаже.
— Как — все? — не понял полковник.
— Все, до единого, — вздохнул его собеседник и развел руками. — Мы разбираемся в причинах, но…
— Понятно. — Вербицкий отрывисто кивнул. — Не для записи. В моем кабинете было использовано устройство одной из наших лабораторий. Результаты расследования причины аварии под гриф — и мне на стол. Ясно, лейтенант?
— Так точно, господин полковник, — с готовностью отозвался техник, и экран погас.
— М-да уж… И как я теперь буду отчитываться перед его высочеством? — Вербицкий почесал затылок, вздохнул и, так и не сумев ответить себе на этот вопрос, принялся собирать документы для визита в Кремль. Проблемы проблемами, техника техникой, а менять график встреч наследника престола ради него не станут точно…
Глава 3
Дышловерты и гайкокруты: принципы взаимодействия
Кабинет Бестужева-старшего был полон дыма, тяжелого и ароматного, какой только и бывает от хорошего трубочного табака. Честно говоря, я впервые видел, чтобы Валентин Эдуардович курил, но не могу не признать, с трубкой в зубах он смотрится удивительно импозантно. Впрочем, гораздо больше меня занимал наворачивающий круги по ковру Хромов, на лице которого явственно была видна борьба жадности и… честности. Могу его понять. Это моему вдовому дядюшке с его заводами и производствами десятком ТК больше, десятком меньше — не особо важно. А вот для боярского сына служилого, пусть и владетельного, боярина Бестужева, как, собственно, и для самого хозяина этого дома, даже пять легких комплексов «Визель» — это огромное искушение. Кстати, при существующем тотальном запрете на снаряжение частных военных структур экзоскелетными боевыми комплексами мне на них как-то удивительно «везет»… если не сказать точнее. Ну, не бывает таких совпадений. Не бы-ва-ет. И сказать, что такая ситуация меня беспокоит, будет слишком мягко. Напрягает и настораживает — вот это уже точнее. Как совсем недавно напрягали все эти нападения на дом и прочие непонятки… Хорошо еще, что с травлей дело немного прояснилось и теперь я хотя бы знаю, кому задать вопрос «почему?», перед тем как вырвать уроду кадык, но… Рано ведь, черт возьми. РА-НО!
— Кирилл… — Голос Бестужева-старшего вывел меня из задумчивости, заодно отвлекая от вновь поднимающей голову ярости, вспыхивающей каждый раз, как я вспоминал, что именно пытался сотворить с моей нареченной этот… этот… Арргх.
— Слушаю вас, Валентин Эдуардович. — Кое-как задавив злость, я взглянул на Бестужева.
— Слушаешь, да не слышишь, — вздохнул боярин, откладывая в сторону трубку. — Что с трофеями-то делать планируешь? Решать надо…
— Надо, — кивнул я, переводя взгляд с Бестужева на Хромова. — А в чем проблема?
— Ты дурачком-то не прикидывайся. Можно подумать, сам не понимаешь, что никто не позволит держать на вооружении боярской дружины тактические комплексы, — рыкнул Аристарх.
С некоторых пор из его речи напрочь исчезли снисходительные нотки обращения старшего к младшему, и остался только довольно язвительный тон… Если это отношение равного к равному, то не пошло бы оно…
— Хм… а оставить хочется, да… — улыбнулся я.
Хромов с подозрением покосился на меня и вздохнул.
— Издевается, паршивец, — обратился он к Бестужеву, на что тот только руками развел… и скопировал мою улыбку. Ну да, боярину есть от чего пребывать в хорошем настроении. Дочь в безопасности, все живы и здоровы… трофеи опять же. Аристарх зарычал: — И ты туда же…
— «И ты, Брут?»… «И я, Цезарь»… «Не ожидал»… «Сюрприз»… — пробормотал я. Легенда об этом предательстве известна и здесь, но вот такой интерпретации мои собеседники явно никогда не слышали. Хромов даже бегать перестал. Застыл на месте, хрюкнул… и расхохотался. А следом за ним и Бестужев заухал филином. Тоже мне, нашли комика всех времен и народов.
А ведь действительно с трофеями нужно что-то решать… По логике мы должны были бы заявить о них Оборонному приказу и сдать агрегаты в государеву оружейную, но… вот именно. Не дает мне что-то покоя, зудит желание оставить ЛТК у себя, ну точь-в-точь как у Аристарха. И вертится… вертится что-то в голове. Но что именно — хоть убей, не могу понять…
А «Визели» эти — штука классная, однозначно. Облазил я один агрегат, как только их доставили в усадьбу. Не машина — песня… Поменьше, конечно, чем тот же «Гусар», бронирование меньше, вооружение попроще, но он легче и, если верить ТТХ, быстрее и ловчее своего польского сородича. А самое главное отличие — у «Визеля» нет двигателя, что уродливым горбом выпирает на «спине» того же «Гусара», добавляя добрых полсотни килограммов к собственному немалому весу машины. «Визель» же работает только за счет подпитки от одаренного. А этим не всякий ЛТК может похвастать, между прочим. Всего три модели, если быть точным. С другой стороны, это условие изначально снижает количество возможных пилотов, а сами одаренные в большинстве своем предпочитают полагаться на собственные силы и умения, а не на технику. Снобы. Эх, опробовать бы этот агрегат «на воле»… Но, наверное, не судьба. Хотя… Отставить.
Я глянул на своих собеседников, подумал и…
— Валентин Эдуардович, а у вас найдется хороший юрист и очень хороший техник? — поинтересовался я, а когда Бестужев, явно подобравшись, с интересом уставился на меня, поправился. — Нет, с техником позже. А вот толковый юрист был бы очень кстати.
— Хм… — Боярин задумчиво потер подбородок и, поймав выжидающий, горящий надеждой взгляд Аристарха, со вздохом кивнул. — Найдется, конечно… Но если ты лелеешь мысль отсудить у государя наши трофеи, скажу сразу: можешь закатать губу обратно.
— Не отсудить… сделать так, чтобы их не пришлось отдавать, — уточнил я. Бестужев хмыкнул что-то вроде «ну-ну», но уже через несколько секунд на мой браслет пришло сообщение с контактами частного правоведа. — Это очень знающий и толковый господин, но даже если он сам не сможет по каким-то причинам тебе помочь, то уж посоветовать хорошего специалиста для него труда не составит. Знает всех… и, что еще важнее, эти самые «все» его тоже хорошо знают… и ценят.
