справа от меня Олив.
— Стабилизируй пятый сектор! Стабилизируй, кому говорю! — надрывно вторил ему Андрас.
Часто-часто моргая, я пыталась разглядеть в гаснущем белом свете мальчишек, что отчаянно пытались предотвратить намечающуюся трагедию. До меня только сейчас, с заметным запозданием стало доходить, что своей необдуманной попыткой помочь жертвам, я чуть было не приблизила их смерть. Видимо со смертью первой жертвы происходила окончательная активация пентаграммы. Да, Алан был жив, но, похоже, демона я и впрямь убила, его смерть и активировала чертёж.
— Идиотка! — в очередной раз отругала саму себя, но тихо, почти шепотом.
— Геля? — вдруг услышала я слабый голос магистра Джейлира. — Какое чудесное видение перед смертью.
Я перевела взор и столкнулась с чуть мутноватым, затуманенным болью и усталостью взглядом карих глаз. Похоже, зрение ко мне вернулось, иначе я не смогла бы разглядеть бледное до синевы лицо демонолога, его тело испещрённое кровавыми узорами. При виде запёкшейся крови меня охватила такая ярость, что в её порыве боюсь, могла вполне осознано и без сожаления повторно прикончить демона, мучавшего мужчину, уже успевшего стать почти родным.
— Только попробуй помереть, — совершенно по-плебейски всхлипнула я, шмыгнула носом и утёрлась рукавом, что был чуть чище, чем руки. — Я тебе этого не прощу! Понял?!
— Поздно, — едва шевельнулись стремительно синеющие губы. — Прости…
Последнее слово совпало с последним выдохом, вдохнуть мужчина уже не смог, но я продолжала ждать, что он вот сейчас сделает вдох. Глаза Алана оставались открытыми, вселяя глупую надежду на чудо, но чуда не было. Вокруг нас суетились адепты, где-то за спиной продолжал гнусно ругаться Этьен, а я не могла оторвать взгляд от бледного лица в обрамлении спутанных русых волос. Разум до последнего отказывался понимать, что пульс под моими пальцами, всё ещё прижатыми к чужой шее, уже не ощущается. Сердце остановилось.
Глава 10. То ли любить, то ли добить
А Геля осталась одна.
Геля привела колдуна.
Он связал душу с телом и Алан встал и пошёл.
Вот уже не мёртвый встал и пошёл.
Хорошо, что не зомби!
Будь он зомби, всё равно бы встал и пошёл,
Ведь даже зомби могу, могут играть в баскетбол
(песенка о воскрешении из мёртвых бравого демонолога)
Осознание того, что случилось самое страшное и непоправимое, медленно окутывало меня, будто удушливым, ледяным коконом. Мир утратил краски, словно присыпанный пеплом. А внутри было пусто. Совсем. Абсолютно.
Никогда ещё я не ощущала ничего подобного. Когда погиб отец, я была, по сути, ещё ребёнком. Я не видела, как он умер, а на прощании глядя на неподвижное тело, лежащее в гробу в ворохе пурпурных роз и гвоздик, не могла до конца поверить, что это действительно мой отец. Мне всё чудилось, будто всё вокруг плохо срежиссированный спектакль, а стоит чуть-чуть подождать, и папа придёт живой, невредимый, засмеётся так заразительно, как только он умеет…. Стоя рядом с мамой у гроба, комкая подол жутко колючего чёрного шерстяного платья, я прокручивала перед внутренним взором тот момент, что успела придумать в своём воображении. За спиной шептались дальние родственники, укоряли, что бессовестная девчонка не проронила ни слезинки на похоронах родного отца, но ведь им было невдомёк, что в смерть отца я так и не смогла до конца поверить.
Смерть мамы была наоборот чем-то неотвратимым, с чем мне пришлось смириться и покорно ждать, зная, что изменить это я не в силах. День за днём я наблюдала её постепенное угасание, привыкая к мысли, что в скором времени она меня покинет. На её похоронах я тоже не плакала, выплакав все слёзы раньше, когда маме только-только поставили страшный диагноз. Сейчас сдержать слёзы у меня не получалось.
— Как ты мог!? — всхлипнула я, чувствуя себя ужасно беспомощной и жалкой.
Утерев слёзы рукавом рубашки, опять посмотрела на лицо Алана в надежде, что он ещё жив, что я просто ошиблась. Возможно, всему виной была пелена слез, вновь застлавшая мой взор, но мне показалось, что тело демонолога слабо засветилось. Я сморгнула солёную влагу и склонилась над мужчиной, разглядывая странное явление, которому не находила объяснения.
— О, Мёртвый Бог! — услышала я вопль Этьена почти над самым ухом, чуть не вынудивший меня отшатнуться в сторону. — Держи его душу! Быстрее!!! Я попробую снова привязать её к телу!
— Что? — опешила я на секунду, но почти сразу сумела взять себя в руки. — Как мне это сделать!?
Слёзы высохли мгновенно, стоило мне только услышать быстрые и чёткие команды некроманта, упавшего на колени рядом со мной. Магистр Норн сам положил одну мою руку на грудь Алана, ладонью другой руки прикрыл распахнутые карие глаза. Первое время он держал свои ладони поверх моих и направлял мои действия, а когда посчитал, что я смогу справиться без него принялся поспешно связывать силовые нити души с телом.
— Ты должна удерживать его душу не только пока я связываю её с телом, — продолжал пояснять мне Этьен, не отвлекаясь от своих манипуляций, — но и после этого, пока я буду залатывать дыры в его шкуре и реанимировать. Сможешь?
— Шутишь? — хмуро уточнила я, сосредоточенно стараясь удержать душу демонолога рвущуюся прочь от тела. — Сколько будет необходимо, столько и буду держать! Меньше слов, больше дела! Ну!
— Хорошо, — усмехнулся он уголком рта и полностью сконцентрировался на своих действиях, игнорируя абсолютно всё вокруг.
Я тоже не стала больше отвлекаться ни на что и ни на кого. Оказывается, удерживать душу человека в его теле, когда та истово стремиться прочь, очень непросто. Первое время я не особо напрягалась, опутав эфирную субстанцию души своими силовыми потоками, но чем больше проходило времени, тем сильнее начинала чувствовать усталость. Эта усталость не была обычной. Она ничем не была связана с физической усталостью, скорее с усталостью собственной души. Дикая усталость, долгое напряжение, постоянный страх за свою и чужие жизни, что я пыталась постоянно держать в себе, а теперь ещё и это. Я была вымотана до предела и держалась лишь благодаря собственному упрямству и …. О ещё одной причине, заставляющей держаться из
