— Знаешь, куда дорога ведет? — спросил я.
— На северо-восток, — пожал плечами парень.
— И то верно! — вынужден был признать я. — А на северо-востоке что? Правильно, свободные земли — для таких, как я, райское местечко! Чудищ всех еще не выловили, замки повсюду, принцессы сидят в заточении, спасай не хочу! А еще сплошные пьянки-гулянки, праздники да веселье!
— Ты шутишь? — усомнился парень. — Я про эти края немного другое слышал…
— Э, принц, так в том все и дело, что ты другое слышал! И все другое слышали — в свободных краях свои секреты свято стерегут! А то еще прознают про их жизнь веселую такие, как твой отец, — и конец раздолью, изволь платить налоги, десятину, оброк, да еще и мертвецов живых терпи на улицах… Так что для чужаков они другим боком поворачиваются. Вот поживешь среди них, поймешь, что так все, да не так… Впрочем, чего лезть впереди коня? Сам все увидишь. Буду тебя, принц, учить уму-разуму, покажу, как твои подданные вне королевского ока живут.
— Договорились, — кивает парень, и мне почему-то начинает казаться, что это не я ему благородно предложил свободные земли показать, а он мне снисходительно дал свое позволение на подобные действия. Все же королевская кровь сказывается — как бы ни был он не похож на отца, а принцем родился, принцем и помирать. Таким, как он, самой судьбой предназначено народами править! Если такие, как я, ему в этом, конечно, окажут посильную помощь…
— Только ты, парень, должен правильно смотреть научиться! А то знаю я вас, столичных штучек, вы даже коня приструнить своего не можете, куда вам глубинку понять!
— Что ты имеешь в виду? — любопытствует парень, и мне его искренность, надо сказать, импонирует!
— Тут словами не объяснить, тут показывать надо…
Парень талантлив, умен, начитан, да вся книжная премудрость иногда и гроша ломаного не стоит! Вот поскачет он два десятка лет по дорогам, связями нужными обзаведется, жизни научится, поймет, что к чему, а пока как бы ему объяснить по доступнее… Что тут у нас интересного? А вот, кстати, и оно — торгаш замызганный в ста саженях плетется, кобыла тощая телегу с сеном тащит, понуро, сама шатается, того и гляди, сдохнет. Нагляднее примера при всем желании не придумаешь!
— Вот смотри, парень, видишь мужика на телеге? Ты книжки драконьи читал, знаешь, эти звери такую штуку измыслили, «дедуктивный метод» называется. Прояви-ка ты его и скажи мне, что за мужик да откуда, а там я тебя поправлю, коли что не так.
— Ну… — Парень задумался, — видать, действительно с трудами драконьими знаком. — Из крестьян. Небогатый, но и не бедствует, одежда потрепанная, по своя, не с чужого плеча. Телега дрянная, колеса шатаются, проседают, но почти не скрипят, — значит, за хозяйством следит, и прослужить она еще не один год может. Лошадь старая, тяжело груз тащит, идет без поводьев, — значит, не первый год служит, дорогу сама знает. Рядом игрушка, кукла тряпичная, — значит, дети есть, наверно не один — вон дудка еще сбоку висит. Сено не особо, но аккуратно уложено, не абы как, значит, хоть хозяин небогат, дело свое крепко в руках держит… Значит, так получается небогатый многодетный отец семейства едет куда-то по своим делам.
Закончил и ждет, что я отвечу. Не, парень, не так все просто. Ты еще подумай, не придумаешь, конечно, ничего, но авось что в голову взбредет, а в следующий раз осторожнее будешь. Это сейчас я с тобой, но я же богатырь, не нянька какая, дракона завалить помогу, с батей твоим разберемся, а дальше своим умом изволь жить. А вот и «небогатый многодетный отец семейства». Поравнялись мы с ним, действительно не спешит, кривыми зубами улыбается.
— Здравия тебе желаю, добрый человек! — поздоровался я.
— Кого я вижу! Сам Тиналис-богатырь! Рад, рад! Весьма польщен, что привело такого великого героя в наши скромные края? По делам али по души велению?
— Пришла в сии края беда великая, и идем мы с юнцом сиим зло искоренять! Короче, по делам. А сам-то ты какими судьбами?
— Да вот видишь, сеном-соломой приторговываю, живу помаленьку… Ну коли дела, не буду вас больше задерживать, вы скачите, а я уж как-нибудь своим ходом дотелепаю. Ты, Тиналис, не забывай старика, будешь в моих краях — в гости заглядывай, угощу чем бог послал…
— Всенепременно! — улыбаюсь я в ответ, пришпоривая коня. — Бывай, добрый человек!
— Бывай, богатырь! И вам, молодой человек, удачи!
Только отъехали — принц своими догадками поделиться поспешил:
— Выходит, не простой крестьянин, раз тебя знает и в гости зовет, Тиналис?
— А то! Вот тебе, парень, и первый урок — глазам меньше верь! Ты хоть знаешь, кого мы только что встретили? Самого Барым-пашу, хана чигирейского!
— Барым-пашу, хана чигирейского? — недоверчиво переспрашивает парень. — Никогда про такого не слышал.
— Еще бы! Про него книжки не пишут, а кто писал — уже давно в землю отдыхать легли! Барым-паша из древнего чигирейского рода будет. Ты, поди, и не слышал про народ такой, чигиреев? А ведь в иные времена их конница лихая по всем странам прошлась огнем и мечом, пылали дворцы, плакали принцессы, да делать нечего, шли в полон чигирейский. Давно это было. Как были они, так и сгинули, давно уже про чигирейцев лихих в краях этих слыхом не слыхали.
— Так кто же тогда Барым-паша?
— Экий ты, парень, нетерпеливый… Ты дослушай сначала, а потом вопросы задавать будешь. Далеко за синим морем остров лежит, размером невелик, да судам туда ходу нет — рифы да скалы. И на острове том, как в сказке, замок красы невиданной. Да не простой, а волшебный — его ханы чигирейские построили. Тот дворец величайшие чародеи мира заклинали, в каждом камне магии больше будет, чем в ином посохе волшебном. И живут с давних пор в этом замке, как положено, ханы чигирейские, от отца к сыну тайные знания передают, а когда пробивает час — на сто лет уходят в изгнание, по землям колесить, уму разуму учиться, и пока каждый клок земли, где некогда чигирейцы ступали, не обойдут, нет им дороги назад, на остров родной.
— Сто лет? — невольно вырывается у парня. — Но не может простой человек…
— Верно ты подметил — не простые они люди, а чародеи, силы великой, сын отца сильнее. И Барым-паша величайший, что давал их род. Полвека назад приплыл он с острова, еще полвека ему по землям людским, да не только, бродить — все знает, все ведает, глаз его зорок, ум меток, сила — два твоих отца не совладают! Кем только не был Барым-паша: и разбоем караваны грабил, и репу растил, и наемником меч в крови вражеской купал, за сто лет сто профессий испытать ему надобно. И сколько я встречаю его, столько и обличий принял!
— Я понял — а сейчас он крестьянин… Хотя постой… Если ты говоришь, что репу он уже растил, то сейчас он кто-то другой! Не бандит, не солдат, может, торговец? Но что за выторг с сена…
— С сена торг невелик, да не сеном он промышляет. Ты, парень, не глазами смотри, а умом. Телега его не простая, а из мелорана, дерева эльфийского, колеса кривы, да не погнуты, волшебны они, по любому болоту прокатят, кобыла тяжело идет, да ровно — не сеном телега его гружена, а сталью. Да не простой, а митроградской, волшебной, мечи да копья он возит, и не сено на них, а дурман-трава, что у мага нюх отбивает, чтоб оружие чародейское не почуял. Игрушка тряпичная — амулет, слово молвишь волшебное — големом обернется, да таким, что в жизни не одолеешь.
— А дудка?
— А дудка, принц, дорогу ко дворцу чигирейскому открывает. Рано еще дуть в нее, вот пройдет полвека, выйдет он на берег моря-океана, дунет в дудку — и поднимется из глубин кит, возьмет себе на спину и отвезет во дворец! То-то же, парень, а ты «небогатый многодетный отец семейства». Да он по богатству нас всех обеспечит, все сокровища чигирейские во дворце своего часа ждут, а сын у него всего один родится, и не сейчас, а через пару веков, когда придет Барым-паше час на покой идти. Ну и скажи теперь, парень, из всего, что я тебе поведал, что самое главное?
— Смотреть умом, а не глазами и не лезть к тебе со своими гениальными догадками, потому что ты все равно все лучше знаешь, — улыбается принц.
— И то верно! Вижу, выйдет из тебя толк: смотри по сторонам, всматривайся, нам путь предстоит неблизкий, а заметишь что интересное — мне говори, вместе обсудим.
Хотя вряд ли заметит. А путь нам и правда неблизкий пройти нужно. С его-то кобылой. На моем иноходце за три дня бы домчали, он грузен, но если надо — со скакунами султанскими поспорить может. Хотя спешить-то особо некуда — ребята от меня уже весточку получили, ждут не дождутся, а ехать по Свободному Тракту один кайф! Так и хочется коня пришпорить и пролететь с ветерком, да боюсь, загублю его, как там ее, Клубничку… Или Малиновку? Черт, надо будет парню еще один урок преподать — если хочет быть королем, то и называть все должен по-королевски! Что за кличка такая — Малиновка? Так птичку-невеличку зовут, а принцу на таком коне скакать не положено! Вон у меня конь — Цезарь, имя в умной книжке вычитал, звучит ведь, а что за Малиновка? Надо будет баянов предупредить — пусть коня лихого принцу оставят да имя вымарают, а то негоже спутнику самого Тиналиса-богатыря с какой-то Малиновкой водиться.
