- Почти частушка, - машинально похвалил я. - А поконкретнее: какие слова, оскорбления, угрозы, что ещё там?
- Дак ты Митеньку призови, он тебе и скажет!
- А вы?
- А я сама не слыхала, - на миг опомнилась горячая заступница сельской молодёжи. - Мне ж... Митя чё-то такое намекнул, когда его в поруб складировали.
- И вы сразу поверили? Ладно, попросите ко мне дежурных стрельцов.
- Да ты хоть кашку доешь, чего ж без завтраку-то?
- Служба не ждёт. - Я отодвинул тарелку. -К тому же если у нас в порубе содержится подло оболганный герой и невинно осужденный защитник отечества, то томить его там в компании закоренелых преступников - просто грех! Зовите стрельцов, будем разбираться...
Яга насупилась, кликнула кота, тот сонно стёк по ступеням на порог горницы, выслушал приказ, зевнул, до хруста вывернув челюсть, и с мрачной мордой направился во двор, к Еремееву. Как он там с ним договаривался, ума не приложу, но буквально через две-три минуты передо мной навытяжку стояли двое стрельцов, при саблях и бердышах.
- Здравия желаем, батюшка сыскной воевода!
- И вам не хворать, - кивнул я. - Напомните-ка, братцы, сколько человек у нас в порубе?
- Навродь четверо, - неуверенно переглянулись они.
- Что значит «навродь»?
- Ну ежели Митьку вашего считать, так точно четверо.
- А почему б его не считать? Он что, не человек? - удивился я.
- Кто, Митька-то?! - так же удивились стрельцы.
Развивать тему сложных взаимоотношений моего младшего сотрудника с реестровыми стрелецкими частями было скучно и предсказуемо. Стрельцы, по букве устава, подчинялись сотнику Еремееву, Еремеев - мне, иногда Бабе-яге, но уж никак не Мите, а он-то как раз и любил порой поизображать из себя высокое начальство. Не по злобности характера, а исключительно из-за банальной лени...
Попросит его бабка дров нарубить - он норовит стрельцов заставить, попросит воды натаскать - он опять часовых у ворот тормошит. Ну те, конечно, помогут разок-другой, но на шею себе сажать не станут. Отсюда редкие, но меткие конфликты.
- Приведите его сюда. Остальных задержанных...
- Отпустить?
- Мм... нет, - подумав, решил я. - Вывести, выгулять в туалет, погреть на солнышке и назад, в поруб. Мы с ними потом разберёмся.
- Слушаемся, батюшка сыскной воевода!
Ну и замечательно. Парни ушли вытаскивать Митю из-под замка, а ко мне тихой ласковой лисой подсела улыбчивая бабка.
- Милок, а ить ты мне ещё не поведал, чем вчерашний поход в царёвы подвалы закончился? Свечу чародейную не обронил, часом?
- Всё в целости. - Я сунул руку в карман и вернул бабке жёлтый огарок.
- Вот и умница. - Яга деловито припрятала свечку. - А ещё чё полезное для дела углядел? Много, поди, улик-то я, старая, просмотрела?
- Одну. Но очень важную...
Я приложил палец к губам, потому что в сенях раздались шаги.
Суровые стрельцы вежливо, но твёрдо втолкнули в горницу упирающегося Митяя. Поборник царской чести и правозащитник всего святого в Лукошкине был помят, оборван, не умыт, грязен, как украинская свиноматка с ВДНХ, и местами хорошо побит.
Вот такой портрет полноценного милицейского сотрудника младшего звена. Со времён царя Гороха такой. И в будущем мало что изменится, я уверен...
- Докладывай, Митя.
- Чего ж тут докладывать-то, а? Расстреливайте!
- Непременно и с удовольствием, - положа руку на сердце, пообещал я. - А пока доложи, как ты выполнил задание и почему был задержан нарядом наших же стрельцов за безобразную драку в пьяном виде.
- Вот так уж сразу и безобразную, - тут же надул губы наш герой. - Вы ж её, поди, не видели? Красивая драка-то была, яркая, между прочим, всем понравилось...
Я повернулся к Яге. Бабка сделала вид, будто кого-то высматривает в окошко. Митя понял, что прямо сейчас наказывать не будут, а упустить такую аудиторию, как мы с Ягой, он бы ни за что себе не позволил. И начало-ось...
- Задание ваше начальственное я исполнял, как велено. Уж ежели Митька Лобов с Подберёзовки за дело берётся, так, живота не жалея, голову за любимую милицию положит! На том и крест целовать буду, за то и на плаху пойду, а велите, так вот хоть сей же час прямо башкой чего-нибудь поломаю!
- Митя...
- Хотите, дверь?
Бедная моя домохозяйка и чирикнуть протестующе не успела, как от тяжёлого удара резная дверь едва не сорвалась с петель.
- Митя!!!
- А хотите, косяк?
Ещё один удар. По счастью, в этом спектакле последний, потому что косяки в тереме из тиснёного дуба, и с ним наш «омоновец» уже не справился. Рухнув всем телом, Митяй умудрился сбить скамью с бабкой, задеть стол, опрокинуть миску с моей кашей на обалдевшего кота, облить мои брюки молоком, а сам закатиться под стол, где и замереть в красивой позе буквы «зю»...
На шум и грохот вбежали грозные стрельцы с саблями наголо, а поскольку ни я, ни Яга толком ничего объяснить не успели, то парни крикнули подмогу, и в горнице стало ещё веселее. Общий бардак в шесть раз увеличил бабкин кот, когда один из стрельцов случайно наступил ему на хвост. Виновник не признался, поэтому от взбесившегося Васи досталось уже всем четверым.
Я же тихо уполз под стол, к Мите.
- Пиши рапорт об увольнении по собственному желанию.
- А ежели я не желаю?
- Тогда докладывай, что полезное выяснил на задании.
- Стало быть, то, что я за отечество безвинно пострадавший, уже значения не имеет?
- Нет, - подтвердил я.
- От так всегда. Ну и ладно, тады расскажу. Мне ить и самому интересно было, чё за женишки иноземные вокруг нашей рыжухи Марьянки толкутся. Их бы проверить надо на благонадёжность, да и справку про то какую ни есть вытребовать. Так вот я и...
Памятуя свой прошлый филёрский опыт, наш младший сотрудник особо выёживаться не стал, ни во что экзотическое переодеваться тоже, поэтому шастал из кабака в кабак в неброском имидже простого деревенского парня. Тут ему изображать ничего не приходилось, подозрения он не вызывал и на скромное местечко в дальнем уголке, с одной стопкой водки, всегда мог рассчитывать. Искомые
женихи нашлись в печально известном трактире «У языкастой тёщеньки»...
Будь моя воля, я б его закрыл ещё до открытия, но хозяйка в своё время подсуетилась со взятками, и заведение процветало на дешевизне, доступности, антисанитарии, подпольном самогоноварении и мелком криминале. Именно там представители трёх небратских народов нашли друг друга и даже попытались заключить некое противозаконное соглашение.
Сначала они играли в кости на то, кто станет мужем, а кто тайным (?!!) любовником сестры царя Гороха. Победили азиат и кавказец, прибалту досталась роль первого министра и советчика. После чего они плавно перешли к обсуждению прямой распродажи русских земель всем заинтересованным лицам, делёжке денег на троих с последующей эмиграцией «за море-окиян».
Полагаю, что речь шла о ещё толком не открытой Америке, но все трое, по словам нашего Мити, намылились именно туда. Дальнейшего посрамления и поругания веры, царя и отечества наш младший сотрудник не вынес. Зато вынес всю нетрезвую троицу в центр кабака и возил мордами по столам, покуда в общую драку не включились завсегдатаи. Стрельцы подоспели примерно через часок, в основном чтобы повязать павших...
- Трактир восстановлению подлежит? - в конце рассказа осторожно поинтересовался я.
Митя отрицательно помотал головой. Йес! Ну и как после такого хорошего известия я мог его уволить?
- Хорошо. Ты остаёшься. Ещё один вопрос. Какие лично у тебя мысли о женихах?
- Непростые, - всерьёз задумался наш герой. - Одно скажу: царевне Марьяне они не пара.
Тут наш конструктивный диалог прервался, потому что расцарапанные, как линогравюра, стрельцы под руководством Яги начали наводить порядок и вытащили нас из-под стола. Комнату быстро привели в порядок, наш младший сотрудник был отправлен в баню, а я вернулся к служебным обязанностям. Надо доводить это дело до конца...
- Бабуль, как вы насчёт допроса трёх свидетелей?
- Обвиняемых, - хмуро поправила наша экс-перт-криминалистка. - Уж ежели даже Митенька в речах ихних оскорбление отечеству углядел, дык я тем более не помилую!
- Ну, судебные и прокурорские функции в наши обязанности не входят, - напомнил я. - Степень их вины пусть царь определяет. Не забывайте, что главная цель у нас другая - мы должны все силы отделения бросить на кражу и вернуть указанный предмет.
- Да тьфу на тебя, Никитка! Что там с той кражей особенного? И не такие, поди, раскрывали...
Вместо ответа я молча достал блокнот, взял карандаш, нарисовал на чистой странице отпечаток свиного копытца размер в размер и сунул под нос бушующей бабке.
- Это ещё что такое? - фыркнула она.
- Улика. Один маленький след, отпечатавшийся на земле в том самом музейном хранилище, откуда и был похищен меч.
