Андрей Белянин - Ржавый меч царя Гороха

Ага, с неё станется и вспыхнуть каким-нибудь весёлым пламенем в потолок - и я без бровей. Лад­но, осторожно вытянув губы, я зажмурился и ду­нул.

- Вот! Видишь, и не страшно совсем. - Яга передала мне загоревшуюся зелёным огоньком свеч­ку. - Обратно дунешь - погаснет, снова свет по­надобится - ещё раз дуй.

- Ясно, спасибо. - Я погасил свечу и сунул её в карман брюк.

- Ну что, сам-то готов, что ли?

- Готов, - уныло вздохнул я.

- Тады перекрестимся, да и пойдём не спеша шороху на спящее Лукошкино наводить, - хитро подмигнула бабка. - Ох я по молодости и чудила с переодеваниями! Бедовая была-а... Оденусь, быва­ло, попом нетрезвым, бороду приклею - и ходу в Синод, поскандальничать! Или по ночи в белом са­рафане, с косой на плече, вдоль кладбища гуляю, народ до кондратия веселю...

- Надеюсь, мне этого делать не придётся. Несо­лидно как-то, чтоб начальник отделения милиции по городу в женской ночной рубашке бегал.

- А уж энто как свезёт, - философски пожала плечиками Яга. - Ежели заметут, так беги не гля­дя, тока подол повыше подымай! Не то скопытишься с непривычки...

Я подумал про себя, что привыкать к бабушки­ным ночнушкам и в страшных снах не хочу, но развивать тему не стал. Не то время, да и смысла нет, пора идти. Еремеев с дежурным стрельцом уже подогнали телегу к крыльцу. Так что до цар­ского терема они меня довезут и, если что, подстра­хуют, по возможности. Должно получиться.

Оно и получилось. Своеобразно, конечно, но лучше по порядку.

Ну, во-первых, стоило мне выйти во двор, как...

- Бу-га-га-га-а!!!

Четверо дежурных стрельцов, включая самого Еремеева, едва не повалились наземь от хохота! Да

что они, надо мной в голос ржала наша тихая ры­жая кобыла! Говорил же, не надо было выходить на люди в женском...

- Цыц, охальники! - Давясь от распирающего её саму смеха, Баба-яга решительно спустилась с крылечка, раздавая подзатыльники налево-напра­во. - Не видите разве, что батюшка сыскной вое­вода на тайное задание идёт?! Опасное, аж жуть! Для того и оделся особым образом, чтоб на приви­дение походить...

Стрельцы на миг притихли. Видимо, с трудом представляя себе, куда и зачем можно пойти в та­ком виде. Не получилось. Поэтому вежливо уточ­нили:

- А... Никита Иванович точно здоровы ли? - с сомнением протянул кто-то.

Я чуть не плакал. Бабка быстро свистнула чёрного кота, и уже через минуту самый любопыт­ный был обряжен в точно такую же ночнушку, а перепуганные сотоварищи сами обсыпали парня мукой. Больше дурацких вопросов не было, бу-га-гаканья тоже. Примолкла даже кобыла. Видно, решила не искушать хозяйку ещё на одно белое одеяние...

- Поехали, - приказал я, быстренько забира­ясь в телегу.

Еремеев прикрыл меня сеном, оставил прови­нившегося стрельца как есть охранять ворота, и мы выдвинулись в спящий ночной город.

- Горох предупреждён? - по ходу спросил я.

- Государь  одобрил,      тихо  подтвердил Фома. - Просил с заднего ходу прибыть, а ежели что, так он случайных свидетелей в тюрьму поса­дит.

- Зачем?

- Чтоб языками не мололи.

- Тоже вполне себе вариант, - вынужденно признал я.

Вроде уже не первый день в Лукошкине, и царь у нас неглупый, даже прогрессивный по-своему, однако все мои попытки построить тут правовое го­сударство регулярно летели коту под хвост. Что бы ни делал, честное слово! Ну не срабатывает здесь ничего без постоянного контроля царя-батюшки, ни хорошее, ни плохое. Неконституционная мо­нархия, чтоб её...

Я не жалуюсь, я просто привыкнуть не могу. Куда ни ткнись - «а нам государь приказ не от­дал», «а указ царский ещё не оглашён», «а без пи­сьменной воли самодержца никак-с»... Тьфу! Я плюнул в сердцах, и, видимо, неудачно, потому что попал на собственный рукав. Хорошо ещё баб­киной ночнушки...

Город был тих, воздух прохладен, впрочем, ле­жать под сеном оказалось очень даже тепло и уют­но. Стрельцы шли без факелов, и так прекрасно зная каждую улочку. Я в принципе тоже уже дово­льно неплохо ориентировался в столице, посколь­ку это входит в первейший список служебных обя­занностей, но, честно говоря, немного путался в темноте. Сотник Еремеев уверенно вёл кобылу не­внятными закоулками, мимо чьих-то бань и огоро­дов, пока мы не выбрались к самым задворкам го­роховского подворья.

- Всё. Стопорись, братва. - Он подал мне руку, помогая выбраться из-под сена. - Ну что, Никита Иванович, уверен, что один пойдёшь? Мо­жет, всё ж таки подмогнуть чем?

- Нет. Ждите здесь. Держи телегу в режиме готовности, если что пойдет не так - сваливаем все, я быстро.

- Добро. И ты энто... ежели вдруг увидит кто, уж ты уважь - попрыгай, повой, рожу какую скорчи, зубами поскрипи! У нас народец до приви­дений дюже пугливый...

Тепло поблагодарив начальника стрелецкой сотни за кучу полезных деловых советов, я попра­вил на голове фуражку и белой молью скользнул в приоткрытую калиточку. Дворовые псы меня от­лично знали, поэтому лая не подняли, хотя нео­бычный наряд обнюхали с плохо скрываемым хи­хиканьем. Собаки в этом плане чувств не скрыва­ют, я снова ощутил себя звездой гей-парада на ти­хих улочках деревни Гадюкино Пермской области.

На какой-то миг, глядя на двух здоровущих псин, катающихся на спине, держась за животы, мне захотелось стянуть эту дурацкую ночнушку, порвать её на лоскутки прямо тут, чтобы обсыпать кобелей тряпочками. Но, во-первых, она не моя, а моей домохозяйки. Во-вторых, бабка желала мне только добра, и, в-третьих, ладно уж, поздно сей­час менять маскировку. Надо доводить дело до конца...

Учитывая, что предупредительный Горох зара­нее обеспечил мне все ходы-выходы, операция по несанкционированному проникновению в поме­щение не обещала быть сложной. По крайней мере, до подвалов я добрался без проблем. Две пары стрельцов из царской охраны при виде меня старательно отвернулись, сдержанно гогоча в ку­лачок. Я в сотый раз поклялся всё припомнить Яге, но сейчас не её ночная сорочка являлась моей первоочередной задачей. С моим позором тоже бу­дем разбираться позднее, служба превыше всего...

До железной двери в «музейное хранилище» я добирался едва ли не на ощупь, зажигать заветную свечу раньше времени казалось нецелесообраз­ным. Правда, наткнулся пару раз в темноте на низ­кие своды потолка, крепко треснулся лбом, но не так чтоб до крови или потери сознания, в общем, нормально.

- Ну, как там у меня получалось? - Я достал из кармана брюк жёлтый огарок, поднёс поближе к губам и осторожно дунул. Фитилёк мгновенно откликнулся, вспыхнув ярким зелёным огоньком.

Уф, получилось. До чего же приятно иногда по­чувствовать себя Гарри Поттером в милицейской фуражке! Я задрал подол и опустился на одно коле­но, внимательно осматривая врезной замок. Да, наша эксперт-криминалистка не ошиблась, здесь работали не ключом, а именно отмычками.

- Вот только тот, кто тут ковырялся, явно не был профессиональным взломщиком,  - отметил для себя я. - Слишком много царапин, он далеко не сразу справился с замком и привык скорее дей­ствовать силой, чем умом. Старинные замки надо вскрывать нежно... А это что такое?

Я едва у спел задуть зелёное пламя свечи, потому что вдалеке, по коридору, мелькнул ответный оран­жевый огонёк. Кто это? Почему? Зачем? С чего вдруг, мы так не договаривались!

Мне пришлось прижаться спиной к двери, пре­красно понимая, что бежать отсюда некуда и пря­таться тоже. Огонёк неумолимо приближался, об­рисовывая тёмный колеблющийся силуэт. Ещё три-четыре шага, и я буду банально пойман на мес­те преступления. Но в этот момент дверь без скрипа открылась, и чья-то сильная рука сгребла меня за воротник и втянула внутрь...

- Тихо, Никита Иванович, - коснулся моего уха жаркий шёпот Гороха. - Не шуми, авось и пронесёт...

Я чуть было не ляпнул, что меня со страха и так уже почти пронесло, но сдержался. С бо-о-ольшим трудом...

- Свет не зажигай!

- И не собирался. - Я силой воли унял бешено бьющееся сердце, боясь, что стук будет слышен и за дверью. - А вы чего здесь делаете?

- Тебе помочь решил. Да и не спится, честно го­воря...

- А ночнушку женскую зачем надели?!

- Не ори, - шёпотом шикнул царь. - Тебя в оконце в таком виде разглядел и решил, что, стало быть, так надо. Коли кто чужой увидит, так ре­шит, будто призрак какой...

- Вон кто-то уже увидел. - Я кивком головы указал на дверь.

- Не, если б видел, так уже назад бы летел, зем­ли не касаючись, да орал нечеловеческим голосом: «При-ви-де-ни-е-е!»

- Да не орите же вы, - теперь уже я затыкал рот весёлому государю.

С обратной стороны двери послышалось тяжёлое сопение, мы рассосались по углам. Дверь очень медленно распахнулась, при колеблющемся свете церковной свечи показался характерный козлиный профиль с недощипанной бородкой. Ну правильно, куда ж нам без него, он же у нас один такой на весь город, в каждой дырке затычка...

- Чё, открыто, что ль? Непорядок... Доложить бы царю-батюшке, что стрельцы охрану несут спустя рукава. У нас ить тут меч-кладенец лежал, а ноне он...