И тут небо загудело, неожиданно на них опустился такой сильный буран, что вокруг ничего не было видно. Люди испуганно прижались друг другу, цепко вцепившись в верёвки с лисом.
— Ведьма!!! — заверещал первый охотник и, бросив веревки, убежал в бурю.
— Стоять! — заорал остальным главный, тот которого Миран посчитал пятым. — Вытаскивай сетку, Хромой, — обратился он к тому охотнику, что стоял рядом с ним. Он быстро снял с себя заплечный мешок и достал серебряную паутину, иначе её и не назовёшь, так она была тонка и на неё похожа. Они распределили сетку между собой, при этом не выпуская из рук верёвки с песцом и стали настороженно ждать ведьму.
Людей уже занесло снегом настолько, что можно было запросто их спутать с сугробами, но они всё равно упрямо стояли, не обращая внимания на буйство стихии. "Боже, только бы она не пришла сюда за мной", — молился Миран. Вдалеке по-прежнему ухала сова, тоже наверно уговаривала её не вмешиваться. Но она решила по-своему…
Верёвки, опутывающие Мирана, начали покрываться льдом, медленно закрывая его в плотный кокон. А потом нестерпимо зачесалась шерсть и стала жечь, но двинуться не было никакой возможности. Миран стал скулить и дергаться, один из мужчин оторвался от напряженного всматривания в буран и обернулся.
— Смотрите лис замерзает! — крикнул он остальным, пытаясь перекричать жуткий гул.
— И где ведьма? Я не хочу тут умереть от холода вместе с ним! — заверещал тот кого главарь назвал Хромым.
— Брось его, нет здесь никакой ведьмы! Нам самим нужно спасаться, пока не превратились в лёд, как этот лис! — стал уговаривать главного другой.
— Хорошо, — согласился он, — только потом не плачьте, когда инквизитор будет отрывать вам головы!
На этом препирательства закончились, охотники обступили песца еще плотнее, дальше стойко снося холод.
Мирану становилось всё хуже, к жуткому жжению и чесотке прибавилась боль в костях, выворачивающая, нестерпимая. Его как волнами накрывало этой болью и каждая волна была сильнее предыдущей, пока сознание окончательно его не покинуло. Когда это произошло буран так же быстро прекратился, как и начался. Из-за туч выглянуло солнце. Сквозь ветки деревьев оно осветило весь лес, вокруг никого не было. Люди удивлённо переглянулись и стали усиленно выбираться из снега, откапывая друг друга, собак и пойманного лиса.
В звенящей лесной тишине охотникам было не по себе. Ведьма так и не появилась, а сбежавший нытик Люций, скорее всего, давно уже в деревне и плачется отцу Лоренцу о страшном колдовстве. Поэтому надо было хоть что-то предоставить в подтверждение, что они не испугались. Поняв это, лиса откапывали ещё усиленнее. Когда наконец-то достали ледяной кокон из-под снега и разбили его — ахнули, в нем лежал не лис совсем, а голый юноша… Охотники молча стояли, не шелохнувшись, пытаясь понять то, что с ними и лисом сейчас случилось. Первым, сглотнув сухой комок в горле, решился заговорить Хромой:
— Кажись, на принца нашего смахивает, пацан-то. Я видел его как-то на охоте.
— С чего ты взял? Принца на днях похоронили. Чертовщина какая-то… — глухо ответил главарь и подал знак возвращаться. Охотники спешно завернули юношу в свои куртки и потащили в деревню.
Глава 12
Фейлин долго спорила с совой стоило ли превращать этих бестолковых охотников в сосульки, но в итоге сжалилась и решила избавиться лишь от песца. "Раз он так стремится к людям, пускай с ними и остаётся, мне же легче будет", — гневно думала она, одной рукой контролируя буран, а другой — отдавая силу на обратное превращение.
А отдать пришлось очень много, от такого быстрого магического истощения фея пошатнулась, чуть не упав. Почувствовав неожиданную свободу, буран вырвался из-под контроля, подхватил растерянную девушку и понёс в лес, сил остановить его, у неё уже не было. Так она и крутилась в снежном потоке, пытаясь ухватится за пролетающие мимо ветки деревьев, пока её с размаху не ударило об огромный дуб. Фейлин мгновенно потеряла сознание, даже толком не поняв, что с ней произошло.
Солнце уже клонилось к закату, раскрашивая небо золотисто-розовыми росчерками и удлиняя тени деревьев на снегу, холодало. Фейлин очнулась и медленно открыла запорошённые снегом глаза. Она лежала в огромном сугробе, замёрзшее и затёкшее тело ломило, огромная шишка на затылке прибавляла к этому букету острых ощущений простреливающую боль в голове и в довершение всего она, кажется, вывихнула ногу. И во всём виновата злость, это она толкнула её на все эти глупости. Как она не погибла, одной природе известно.
Фейлин попыталась разгрести облепивший её снег, практически не чувствуя рук и пальцев. А ведь ещё предстояло как-то вылезти из этого сугроба и дойти до дома… Слёзы тёплыми дорожками потекли по щекам, не ожидала она, что столкнётся со столькими проблемами, ведь магия всегда казалась ей простой и понятной. Она столько раз видела, как легко мама пользуется ей, как от её прикосновений оживают почти мёртвые растения, расцветают цветы и противное серое болото покрывается милыми ромашками, когда ей было грустно.
Она всегда видела только одну её сторону, а оказалось, что магия не только красивая, а ещё и очень опасная. Магия — это не баловство, не игрушка, а огромная ответственность, и вот теперь ей придётся расплачиваться за все свои необдуманные поступки. Она лишь думала, что готова, а на деле оказалось, что нет… И теперь она даже сов позвать на помощь не может. Это конец. Фейлин от бессилия заплакала ещё сильнее.
Дерево приветливо скрипнуло за спиной, будто успокаивая, это оно грело ей спину, не давая окончательно замёрзнуть в снегу, возможно, поэтому она ещё была жива. Фейлин попыталась успокоится и освободить руками ноги от снега. Неожиданно зацепила пальцами какую-то тряпку, потянула её на себя и вытащила что-то непонятное. Это оказалось полотенце и в нём явно что-то лежало. Фея распутала тугой клубок и просто не поверила своим глазам, это было… она сама не знала, как назвать это чудо: нечто круглой формы, золотистого цвета с красивым узором из косичек, но запах от него был такой знакомый… яблоки, да так пахли дикие яблоки! От запаха в желудке заурчало и закружилась голова. После такого магического истощения есть хотелось жутко, а тут ещё и такой потрясающий запах. Фейлин не удержалась и откусила маленький кусочек, заурчав от удовольствия. Такой вкуснятины она никогда в жизни не ела, это было так потрясающе, что остановиться было выше её сил. Съев почти всё она уснула, прямо так в сугробе, благодарно обняв полотенце, и уже не видела, как засветилась нежным голубым светом её кожа, и как вокруг неё вырос ледяной шар, и как дерево медленно склонилось и закрыло его своими ветвями, оберегая девушку от всех опасностей ночного леса.
* * *
Миран застонал от боли, пронзающей тело тысячами маленьких иголок, чесалось и зудело буквально всё, как если бы он залез в муравейник с головой и просидел там пару дней к ряду. Он открыл глаза и огляделся, лучше б он их вообще не открывал. Над ним возвышался инквизитор, тыча в лицо распятие и моля Господа избавить их от исчадия ада. Первой мыслью было послать его куда подальше, к тем самым исчадиям, а потом, что он опять такого натворил, что отец позволил этому ненормальному над ним так издеваться? Мало ему, что ли этой непонятной чесотки?…
В голове был какой-то кисель из разрозненных обрывков воспоминаний и самым ярким из них была красивейшая девушка с печальными синими глазами и её он, кажется, встретил после Нового года в поместье у Уорена, а, может, где-то ещё… и почему она убежала за каким-то белым зверьком?… Определённо надо меньше пить… — мысли скакали и путались вместе с комнатой и этим безумцем, пока Миран не крикнул, чтобы позвали отца, достал его уже этот концерт.
Инквизитор вместе со священнослужителями и непонятно откуда взявшимися охотниками удивлённо уставились на него. В комнате наконец наступила долгожданная тишина. Миран облегчённо вздохнул и попытался подняться.
