Этот обычай тянется из глуби веков. Он освящен тысячелетиями. Но раньше великий сипа не злоупотреблял своим правом. Выходя к подданным, он порой даже надевал повязку, дабы не встретиться ни с кем случайно взглядом.
Но то было раньше. Сейчас… сейчас не так.
В отличие от соседа справа, сосед слева так и не произнес ни слова. Эйхгорн пытался расспросить и его — узнать, что делает на Алатусе другой человек. Кто он — волшебник, ковролетчик, путешественник иного рода?..
Но тот словно набрал в рот воды. Ни слова, ни звука.
Сипа тем временем занимался государственными делами. Это выражалось в том, что приближенные шептали ему на ухо, а он невнятно шамкал в ответ. Даже возрождающий ритуал уже мало помогал этому полутрупу.
Часы тянулись ужасно медленно. Вот сипа совсем уже заплохел, и жрецы взяли соседа Эйхгорна слева. Прямо на глазах у остальных имний в высокой шапке надел нечто вроде рукавицы с когтями и… запихал ее прямо парню в грудь. Вытащив окровавленный комок, он пару секунд подержал его на весу, а потом выжал сипе на макушку.
Изуродованный труп тут же засунули в мешок, чтобы не пачкать пол, и куда-то уволокли. Еще один то ли жрец, то ли врач наклонился к сипе и прощупал у него пульс, старательно отводя лицо. Эйхгорн поерзал — стоять на коленях было жестко.
Еще три часа, значит. Три часа стоять на коленях, ожидать смерти, глядеть на эту гниющую развалину на троне. Имнии справа на нее не глядели — по привычке прятали глаза.
Хотя теперь-то им уж бояться нечего…
Голова сипы тряслась все сильнее. С каждым его хрипом сердце Эйхгорна екало — вот сейчас его зарежут. И накатывало облегчение, когда жрецы оставались недвижимы — нет, еще не сейчас.
Он прекрасно понимал, что перед смертью не надышишься. Лишние несколько минут ничего не изменят. Но объяснить это мозжечку не получалось — тот действовал на тупом зверином инстинкте.
Страх. Боль. Голод. И прочие примитивные эмоции.
Впрочем, уже совсем скоро Эйхгорн с ними расстанется. Хоть какой-то плюс.
Вот сипа издал совсем уж неприятный хрип… и жрецы направились к Эйхгорну.
— Твоя очередь, ползун, — равнодушно произнес один.
Эйхгорн неохотно поднялся. Он шарил глазами по залу, ища выход из безнадежного положения. Жрецы вооружены, стража вооружена — можно выхватить у кого-нибудь клинок, метнуться к подушечному трону, взять сипу в заложники… и какой-нибудь Брюс Уиллис наверняка именно так бы и поступил. Шансы же Эйхгорна успешно провернуть подобное колеблются где-то около нуля.
Тем не менее, микроскопическая вероятность успеха все же есть. Когда его подведут к алтарю, будет наиболее подходящий момент. Эйхгорн напрягся…
У него не получилось. Как и следовало ожидать. Стоило ему только дернуться, только трепыхнуться — и у подбородка возникло лезвие. Он явно не первая овца, попытавшаяся избегнуть заклания — и мясники среагировали привычно.
Эйхгорн все равно попытался вырваться. Он рассудил, что нет разницы, куда вонзится острая железка — в грудь или в горло. В горло пожалуй будет еще и полегче. Но сзади уже навалились имнии, Эйхгорна опрокинули на алтарь, главный жрец прогундел какую-то белиберду и… вонзил нож ему в грудь.
Все тело пронзило резкой, нестерпимой болью — но длилось это совсем недолго. Уже через секунду сознание Эйхгорна стало затухать…
Последнее, что он увидел — свое все еще бьющееся сердце.
Темно. И его куда-то тащат. Волокут за ноги, постукивая головой об пол.
Очень-очень странно. Эйхгорн был абсолютно уверен, что его только что убили. Вырезали сердце живьем — и это было невероятно больно.
Но теперь он снова жив. Непонятно как, но жив. Ничего не болит. И сердце бьется по-прежнему.
Вероятно, с момента смерти прошло около минуты — он уже не на алтаре, его куда-то тащат. Засунули в мешок, как и предыдущую жертву.
Эйхгорн принял мгновенное решение. Он понятия не имел, какое чудо вернуло его к жизни, но был уверен, что если крылатые жрецы это обнаружат, то убьют снова. Значит, надо продолжать прикидываться мертвым и ждать, что будет дальше.
Он постарался максимально расслабиться. Не шевелиться, не дышать. Взять пример с Эдмона Дантеса, который схожим образом покинул замок Иф.
Интересно, что здесь делают с трупами? Вряд ли сжигают — Эйхгорн не видел, чтобы имнии разводили огонь иначе как в жаровнях, для готовки. Хоронят тоже вряд ли — земли нет, закапывать некуда. В людоедстве имнии замечены не были. На пиратском корабле мертвецов просто выбрасывали за борт… вспомнив это, Эйхгорн похолодел от ужаса.
И тут процессия неожиданно остановилась. Эйхгорна небрежно приподняли и толкнули ногами вперед куда-то… в какую-то трубу. Словно в мусоропровод.
Он не успел ничего сообразить, как полетел вниз.
Падая по трубе, Эйхгорн о многом успел передумать. Он понятия не имел, где закончится его путь. Труба шла спиралью, была наклонена под углом в шестьдесят градусов, и пока что скорость Эйхгорна не превышала той, что развивают на горках в аквапарке.
Однако вряд ли в конце его ожидает бассейн с теплой водой и девушками в купальниках. Куда вероятнее, что он вывалится из-под днища Авиума и полетит прямо к земле. Алатус расположен на высоте девяти километров — значит, Эйхгорн проживет еще несколько минут.
Если бы дело происходило на Земле, на такой высоте Эйхгорн первым делом потерял бы сознание из-за нехватки кислорода. Километра так на два. Потом он пришел бы в себя. Но на Парифате подобное не грозит, так что можно сосредоточиться на вопросе приземления.
Если только Алатус как раз не пролетает над каким-нибудь островом, Эйхгорн шлепнется в океан. Но с девятикилометровой высоты. Конечная скорость падения человека — триста двадцать пять километров в час. Девяти километров более чем достаточно, чтобы ее развить. Упав с такой скоростью даже в воду, погибнешь почти стопроцентно.
Вода — это даже хуже, чем другие варианты. Стог сена предоставляет больше шансов уцелеть. Пышная лесная растительность тоже неплоха, если ни на что не напороться. Сугробы очень хороши, но на экваторе о них можно не думать. А самое лучшее — болото. Мягкая трясина, покрытая растительностью. Упав в болото даже с очень большой высоты, можно выжить.
Но двадцать против одного, что внизу сейчас океан. Вода. Она практически несжимаема, так что падать на нее с высокой скоростью категорически не рекомендуется. Результат будет мало отличаться от падения на асфальт.
Однако скорость можно немного уменьшить, раскинув руки и ноги в стороны, выгнув тело, запрокинув голову и слегка согнув колени. Эйхгорн имел некоторый опыт в скайдайвинге и знал, как это делается. А приводняясь, надо будет повернуться ногами вниз, полностью расслабиться и продолжать сгибать колени, чтобы войти «солдатиком». Ну и ягодицы напрячь изо всех сил.
Конечно, даже так шанс выжить остается исчезающе малым. Но исчезающе малый — это все-таки не нулевой. Даже один из миллиона — лучше, чем совсем ничего. Известны случаи, когда люди в подобных обстоятельствах…
…И тут труба закончилась так же неожиданно, как и началась. Она в последний раз изогнулась, и Эйхгорн плюхнулся на что-то мягкое и холодное. Ему пришлось потрудиться, чтобы не опорожнить желудок — вокруг царила страшная вонь.
Кое-как выбравшись из мешка, Эйхгорн пошарил по карманам. Нашел фонарик, включил его — и едва удержался от вскрика.
Он упал на кучу трупов. На огромную гору разлагающейся мертвечины. Сверху лежали совсем свежие, еще толком не окоченевшие, в самом низу — бесформенная гниль. Одни голые, другие — в мешках.
У всех у них в груди были рваные дыры.
Впрочем, Эйхгорн особо не присматривался — едва сообразив, куда попал, он скатился вниз, перемазавшись в мерзости, и припустил как можно быстрее.
Первое время он просто шел быстрым шагом, светя фонариком. В воздухе стоял удушливый невыносимый смрад — и Эйхгорн спешил уйти от него подальше. Но понемногу вонь ослабевала, и вместе с этим замедлялись шаги.
В конце концов Эйхгорн остановился и прислонился к стене, пытаясь сообразить, куда попал.
Это все еще Авиум? По всей видимости, да — он катился по трубе не более двух минут, причем под углом в шестьдесят градусов, так что никак не мог пролететь его насквозь.
К тому же пол, стены и потолок выглядят все так же. Эйхгорн посветил фонариком туда и сюда — да, очень похоже. Видимо, подземные катакомбы. Судя по тому, что сюда сбрасывают трупы — какой-то отстойник.
Канализационная система? Но вокруг совсем сухо, труб не видно, журчания не слышно.
По крайней мере, здесь безопасно. Вполне вероятно, имнии даже не подозревают об этом месте. Судя по огромной горе трупов, они уже давно используют ту трубу в качестве братской могилы. Но вот куда именно она ведет… не факт, что жрецы об этом знают.
