Правда, если здесь действительно никого и ничего нет, если это всего лишь забытый подвал, радоваться особо нечему. Эйхгорн просто променял быструю смерть на медленную, от голода.
Конечно, есть та гора трупов, а имнии — не люди, так что каннибализмом это не будет… однако эту мысль Эйхгорн решил забить поглубже. Пока что. Без еды он провел всего сутки, время еще терпит. Вначале нужно как следует изучить это странное место — быть может, здесь найдется другой выход или что-нибудь съестное…
Эйхгорн начал с того, что осмотрел самого себя. Проверил, чем располагает. Фонарик в наличии, вормолеграф тоже на руке… стрелка не движется… а что еще?
К счастью, жрецы не позарились на его жалкое имущество. Одежда порвана и перепачкана в крови, но не тронута. Очки уцелели, на шее по-прежнему висит агатовый талисман, утоляющий жажду, и… шнурок. Шнурок с бронзовой застежкой — а латунный диск исчез бесследно.
Странно. Куда мог деться этот неказистый талисман? Он все время был при Эйхгорне — и в Парибуле, и в Нбойлехе, и в Озирии, и на Кардегарте. Пираты его не тронули, жрецы не тронули — а теперь он как будто просто… рассыпался. Именно в тот момент, когда Эйхгорн погиб… а потом воскрес.
У Эйхгорна расширились глаза. Быть может, именно этот талисманчик поднял его из мертвых? Верится с трудом, но факт налицо — эти два события произошли одновременно. И чем иначе объяснить это невозможное воскрешение, если не волшебством? В конце концов, именно волшебнику талисман и принадлежал… да и другой волшебник готов был пойти на убийство, только бы заполучить… как он там его назвал?..
Амулет Феникса!
Эйхгорн с содроганием вспомнил, что сначала хотел просто выбросить неказистую безделушку.
Жаль только, что талисман явно одноразовый.
Кстати, если он действительно воскрешающий — а это очень похоже на правду, — и мэтр Шторелли об этом знал, с его стороны было глупостью пытаться убить Эйхгорна. Если бы у него получилось, он бы добился только уничтожения амулета. И ничего бы на этом не выиграл.
Изучив состояние своего тела, Эйхгорн заключил, что амулет Феникса воскресил его как есть. Он явно не стал ни на год моложе, и зрение осталось таким же скверным. Исцелилась только смертельная рана. Сердце то ли переместилось обратно в грудную клетку, то ли выросло новое.
Как именно такое возможно, Эйхгорн решил даже не гадать. Магия.
Динамо-фонарик чуть слышно жужжал. В пятне света пока не появлялось ничего интересного — только стены серо-белого металла. Очень пыльно. Примерно так выглядят законсервированные бункеры много лет спустя — однажды Эйхгорну доводилось в такой спускаться.
Но вот луч выхватил на стене какой-то выступ. Маленький, непримечательный, но все же нарушающий типовую монотонность. Эйхгорн пристально его осмотрел, коснулся… и вокруг вспыхнул свет!
Его было не так уж много. Просто в случайных местах на потолке зажглось несколько тусклых квадратиков. Еще несколько лишь померцали какое-то время, а затем потухли. Видимо, когда-то этот потолок светился весь, но большая часть ламп давно перегорела.
Другой вопрос — откуда здесь взялись лампы? Да и лампы ли это вообще?
Свет загорелся только там, где находился Эйхгорн. Уже в полусотне метров все опять тонуло во мраке. Но стоило ему зашагать, как свет стал перемещаться вместе с ним. Лампы включались впереди и гасли позади. А это значит, что здесь присутствуют датчики движения… или снова магия? Эйхгорн решил пока не выносить скоропалительных суждений.
Вообще, эти нижние туннели почти ничем не отличаются от верхних. Вот разве что… Эйхгорн повернул за угол и брезгливо прикрыл рот. Впереди опять высилась гора разлагающихся трупов, а над ней — отверстие.
Только вот на сей раз это были обычные имнии, умершие от естественных причин. Среди них виднелись и с различными увечьями, ранами, но с вырванными сердцами — нет. Видимо, жители центральных областей Авиума уже много лет используют его недра в качестве кладбища.
Но интересно, чем эти трубы были изначально. Вентиляция?.. Мусоропровод?.. Так или иначе, имнии этого проверить не могли. Возможно, Эйхгорн не первый попал сюда живым, но вот обратно явно не выбирался никто. Даже крылатое существо не сможет взлететь по этой трубе — слишком узкая.
Сам Эйхгорн на месте имниев непременно снарядил бы экспедицию. Просто спустился на длинной веревке. Но имнии то ли не проявляли интереса к своим недрам, то ли уже устраивали экспедиции и ничего интересного не нашли.
Так или иначе, сейчас эти помещения точно пустуют.
Преодолеть гору гнилой плоти оказалось непросто. Эйхгорн с большим удовольствием вернулся бы назад и поискал обход, если бы не знал точно, что его там нет. На протяжении всего маршрута от кучи трупов до кучи трупов путь был только один. Встречались два отводка, но тупиковые.
Поэтому пришлось перелезать. Эйхгорн постарался пробраться с краю, где между телами и стеной оставалось еще немного пространства. Слишком мало, правда, чтобы нормально пройти — под ногами хрустело… Эйхгорн решил не думать о том, что у него под ногами.
Все сильнее хотелось есть. И пить. Эйхгорн пока что утолял жажду агатовым амулетом, но это лишь обманка, долго так не протянешь. Он очень надеялся, что в этих заброшенных туннелях найдется что-нибудь… хоть что-нибудь полезное.
Через сотню метров после второй кучи трупов что-то действительно нашлось. Правда, пока что скорее любопытное, чем полезное.
Фреска. На стене красовалась фреска. Почти не выцветшая, нанесенная чем-то вроде акриловых красок. И изображены на ней были отнюдь не имнии.
То были какие-то странные существа. Четыре ноги и две руки, скрюченное L-образное тело, лысые головы с тремя фасеточными глазами и усиками-антеннами… этакая помесь кентавра с муравьем. Эйхгорн не помнил таких среди обитателей Парифата.
Хотя это еще ни о чем не говорит. На Парифате больше ста разумных видов, и Эйхгорн понятия не имеет, как выглядит добрая их половина. Вполне возможно, что…
Сделав еще шаг, Эйхгорн запнулся в своих мыслях. Ибо он вступил в… помещение.
Он не мог подобрать для него названия. Комната, зал?.. слишком мелко. Здесь поместился бы целый стадион. Потолок терялся в недосягаемой выси, все заливал мягкий голубоватый свет, повсюду стояли и висели какие-то громады… несомненно, искусственного происхождения.
Это точно не магия. Даже на долю секунды Эйхгорн не усомнился. Перед ним — высокие технологии… причем, неземные.
— День Свинцового Вепря, тысяча пятьсот пятнадцатого года, — машинально произнес он в кулак. — Нахожусь в неустановленной точке Авиума. Обнаружил неопознанный летающий объект… коим является весь Авиум.
НЛО. Все-таки НЛО. Эйхгорн много лет мечтал встретить одно из них. Кто бы мог подумать, что он встретит его здесь — на волшебном летающем острове.
Хотя теперь очевидно, что никакой он не волшебный.
Никуда не торопясь, действуя с крайней осторожностью, Эйхгорн принялся обследовать находку. Он не имел представления о том, что перед ним, для чего предназначено, как этим управлять. Работают ли еще какие-то из этих агрегатов? Как давно их оставили? Кому они принадлежали?
Лампы по-прежнему включались рядом с ним и гасли в отдалении. Но здесь имелся и источник постоянного света — парящий под потолком синий шар. Искристый и переливающийся, он походил на… Эйхгорн решил пока не выдвигать гипотез.
Медленно шагая по залу, он касался отдельных выступов, участков стен. Тех, что слегка выделялись на общем фоне. Большей частью это ни к чему не приводило, но иногда рядом с пальцами вспыхивали пиктограммы. Кружочки, черточки, другие значки. Эйхгорн рассматривал каждый из них и запоминал.
Пока что большего он сделать не мог.
Проблема в том, что эти символы не имели ничего общего ни с парифатским языком, ни с наречием имниев. И у Эйхгорна не было никаких зацепок, ключей для их расшифровки.
Некоторые пиктограммы были не просто пиктограммами. Что-то происходило. Что-то менялось. Оживали какие-то агрегаты, слышались разные звуки. Эйхгорн от души надеялся, что ничего не испортит своими дилетантскими попытками.
Пока вроде обходилось. Хотя полезных результатов тоже не было — щелчки, огоньки. Эйхгорн чувствовал себя макакой, наугад тыкающей в кнопки.
Но вот один агрегат проявил несколько больший энтузиазм. Едва Эйхгорн даже не коснулся, а просто приблизился, как все вокруг пришло в движение, сверху выдвинулась длинная трубка, а Эйхгорна на миг ослепило зеленоватым светом.
— Их фып тушпу лих ктотта. Их фып тушпу лих ктотта, — заговорил мелодичный, но явно механический голос.
Часть стены с тихим шипением отошла в сторону. За ней обнаружилась ниша с углублением в форме ванны. Эйхгорн глянул на нее с большим подозрением и на всякий случай отступил назад.
