Сардины беспомощно посмотрел на Мориса. Кот кивнул ему, что он может продолжать. Если их история не понравится девочке, они попадут в серьёзный переплёт.
— Они держатся от нас подальше, босс, то есть, шеф, — ответила крыса.
— Они тоже могут говорить?
— Нет, шеф.
— Мне кажется, обычные крысы для наших примерно как обезьяны для нас, — вмешался Кейт.
— Я разговариваю с Сардины, — отрезала Малисия.
— Извини, — смущённо проговорил Кейт.
— И здесь совсем нет крыс? — спросила девочка.
— Нет, шеф. Только несколько скелетов, яд и множество ловушек, босс. Но никаких крыс, босс.
— Но крысоловы каждый день прибивают к стене кучу хвостов!
— Я говорю только то, что сам видел, босс. Шеф. Никаких крыс, босс шеф. Здесь нигде нет крыс, босс шеф.
— А ты когда-нибудь рассматривала внимательно эти хвосты? — спросил Морис.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Малисия.
— Это поддельные хвосты, — ответил кот. — По крайней мере, часть из них. Это обычные шнурки от ботинок. Я видел некоторые из них на улице.
— Это были ненастоящие хвосты? — переспросил Кейт.
— Я кот. Как ты думаешь, в состоянии кот отличить настоящие крысиные хвосты от поддельных?
— Но люди бы это тоже заметили, — сказала Малисия с сомнением в голосе.
— Ты думаешь? — ответил Морис. — А ты знаешь, что такое наконечники?
— Наконечники? Какие такие наконечники? При чём тут какие-то наконечники? — раздражённо спросила Малисия.
— Ну такие маленькие металлические штуковины на концах шнурков, — объяснил Морис.
— Откуда коту знать такое слово? — удивилась девочка.
— Все что-нибудь да знают, — пожал плечами кот. — Так ты хотя бы раз видела крысиные хвосты вблизи?
— Нет, конечно, — ответила Малисия. — От них же можно заразиться чумой!
— Ага, и твои ноги лопнут, — хмыкнул Морис. — Поэтому ты и не видела этих наконечников. Твои ноги ещё часом не взорвались, а, Сардины?
— Нет, босс, — отозвался Сардины. — Но с другой стороны, ещё только утро.
Малисия Гримм только скорчила гримасу в ответ. — Ха-ха, — сказало она, и с точки зрения Мориса второе «ха» прозвучало отвратительно.
— Э… так ты не собираешься звать стражу, — спросил он.
— И что я им скажу? Что я разговаривала с крысой и котом? — спросила девочка. — Нет, конечно. Стража просто доложит моему отцу, что я рассказываю небылицы, и тогда меня опять перестанут впускать в мою комнату.
— В качестве наказания тебя перестанут впускать в твою комнату? — с удивлением переспросил Морис.
— Да. И тогда я не смогу добраться до моих книг. Я ведь особенная персона, как вы наверно заметили, — гордо заявила Малисия. — Вы слыхали о сёстрах Гримм, Агонисии и Эвиссере Гримм? Это были моя бабушка и моя тётка. Они писали… сказки.
Ага, значит, опасности нет, подумал Морис. Пока она продолжает говорить, всё в порядке. — Я мало читаю, я всё-таки кот, — сказал он. — О чём были эти сказки? О маленьких феях, чьи крылышки звенят во время полёта?
— Нет, — ответила Малисия. — Такая ерунда была им неинтересна. Они писали… настоящие сказки. С кровью, костями, летучими мышами и крысами. Я унаследовала их талант рассказчика.
— Я так и думал, — сказал Морис.
— И если под землёй совсем нет крыс, а крысоловы прибивают к стене фальшивые хвосты, тогда я чую, что дело нечисто, — заявила девочка.
— Извини, — робко проговорил Сардины. — Я думаю, в том, что ты чуешь, виноват я. Я немного разнервничался и…
Сверху раздались шаги.
— Быстро, через задний двор! — проговорила Малисия. — Прячьтесь на сеновале в конюшне. Я принесу вам что-нибудь поесть! Я точно знаю, как всё должно быть!
— Крыса Руперт была самой смелой крысой. Так говорили все в Пушной Долине.
Из «Приключений господина Вислоуха
».Несколько кварталов поодаль Загар висел в туннеле на четырёх верёвках, привязанных к его поясу. Другие концы верёвок были привязаны к палке, которая лежала на спине очень толстой крысы наподобие доски качелей. Две другие крысы сидели на этих качелях, одна слева, другая справа, и управляли всей конструкцией.
Загар висел прямо над зубцами большой стальной ловушки, заполнявшей собой весь туннель.
Он пропищал сигнал остановки. Палка слегка подрагивала под его весом. — Я сейчас нахожусь прямо над сыром, — сказал он. — Пахнет как Голубая Жила из Ланкра, особо пряный. Выглядит нетронутым. Похоже, уже довольно старый. Опустите меня на две лапы ниже.
Палка задрожала, в то время как толстая крыса меняла позицию.
— Осторожнее, шеф, — закричала одна из молодых крыс, ждавших в туннеле за Отрядом Устранителей Ловушек.
Загар пробурчал что-то, глядя на зубцы прямо перед своим носом. Он вытащил коротенькую деревянную палочку из одного из карманов пояса; к её концу был приделан кусок зеркальца.
— Вы там, перенесите свечку вон туда, — распорядился он. — Да, так хорошо. Посмотрим… — Он поднёс зеркальце к зубцам и медленно повертел его. — А, как я и думал… Это Малый Щелкун Праттлиха и Яули. Старая модель три, но с дополнительной страховкой. Эта штука уже повидала виды. Ну хорошо. С Малыми Щелкунами мы уже знакомы. У нас будет сыр к чаю, ребята!
Зрители нервно рассмеялись. — О, эти простые… — сказал кто-то тихо.
— Это кто сказал? — резко спросил Загар.
Ответом ему была тишина. Загар обернулся и увидел, что молодые крысы разошлись в стороны, а одна осталась стоять очень, очень одиноко.
— А, Питательно, — сказал Загар и повернулся обратно к ловушке. — Простая, да? Это приятно слышать. Значит, ты можешь нам показать, как её надо обезвреживать.
— Э, когда я говорила, что это просто… — начала Питательно. — Я имею в виду, Соленья показал мне на учебной ловушке, и он говорил…
— Не надо ложной скромности, — перебил её Загар, и его глаза блеснули. — Ловушка готова для обезвреживания. Я буду только смотреть. Ты оденешь пояса и займёшь моё место.
— Но, но, но я сейчас подумала, я на самом деле не всё хорошо рассмотрела, когда он нам всё показывал, и, и, и…
— Ну хорошо, — сказал Загар. — А как ты относишься к тому, чтобы я продолжил работать с ловушкой?
Питательно облегчённо вздохнула.
— А ты будешь говорить мне, что я должен делать, — добавил Загар.
— Э… — начала Питательно, выглядевшая теперь как крыса, готовая быстро присоединиться к группе Мочителей.
— Вот и отлично, — сказал Загар. Он осторожно спрятал зеркальце и вытащил металлическую палку. Ей он тихонько постучал по ловушке. От звука удара металла по металлу Питательно непроизвольно вздрогнула. — Ну, что у нас тут… О да, рычаг, маленькая пружина и крючок. Так что я теперь должен делать, мадмуазель Питательно?
— Э, э, э, — пролепетала Питательно.
— Здесь что-то трещит, мадмуазель Питательно, — раздался голос Загара из глубин ловушки.
— Э, надо подвинуть там одну штуку…
— Какую штуку ты имеешь в виду, мадмуазель Питательно? Не торопись, ух, эта металлическая штуковина болтается, но я не хочу тебя подгонять…
— Надо подвинуть, э, штуку, э, одну такую штуку, э… — Глаза Питательно уже вылезли из орбит.
— Может ты имеешь в виду вот это ЩЁЛК ай-ай-ай…
Питательно упала в обморок.
Загар отвязался и спрыгнул на ловушку. — Всё в порядке, — сказал он. — Я её обезвредил. Теперь она не захлопнется. Вы там — утащите её с дороги. — Он вернулся к группе Устранителей и уронил кусок покрытого плесенью сыра на дрожащий живот Питательно. — При обезвреживании ловушек самое важное — точность. Ты либо точен, либо мёртв. Вторая мышь получает сыр. — Загар принюхался. — Если бы сюда пришли люди, они бы не сомневались, что здесь теперь есть крысы…
Остальные Устранители засмеялись нервным смехом школьников, увидевших, что кто-то привлёк к себе внимание учителя, и радующихся, что этот кто-то — не они.
Загар развернул кусок бумаги. Он был крысой дела, и представление о том, что можно свести мир к нескольким маленьким знакам на бумаге, несколько беспокоило его. Когда он рисовал картинки, изображавшие туннельные ходы, бумага их запоминала.
Бумага не давала себя сбить с толку новыми запахами. Другие крысы, умевшие читать, могли видеть в их головах то, что видел писавший.
Загар изобрёл карты. Он рисовал мир.
— Удивительная вещь, эта новая техника, — сказал он. — ОК… здесь обозначение яда, два туннеля за нами. Ты об этом позаботился, Соленья?
— Я зарыл яд и помочился сверху, — ответил Соленья, заместитель Загара. — Это был серый яд номер два.
