— Точно? Я могу рассчитывать? Обещаешь?
— Э-э-э… ну да… — рассеянно пробормотал Никсар, открывая глаза и изображая блуждающее косоглазие.
— Хорошо-то как! — Я размяла затекшие ноги. — Скажу тебе по секрету, я тоже в такую рань люблю только кофе. Предлагаю уже ехать, а то зря, что ли, вставали.
Маг поднялся и, не глядя на меня, начал собирать пожитки. Странный он какой-то. Обиделся, что ли?
В обещанный Родгурд въехали уже в сумерках. Это была эдакая небольшая и уютно-шумная курортная деревушка в предгорье. На шестах висели разноцветные фонарики, а деревья были увешаны светящимися, наподобие новогодних, гирляндами. Умопомрачительно пахло ночными цветами. Например, я четко различала запах матиолы. Летали мотыльки и стрекало что-то ночное. В кустах семафорили пузичками светлячки.
С открытых террас таверн неслись людской говор, смех и запах жареного мяса. Люди пили, ели и веселились. Где-то играла музыка, дивно напоминающая бессмертное творение короля Генриха 8-го — "Зеленые рукава".
— Эй, Ник, — я дернула за рукав непривычно молчаливого спутника. — Кто все эти люди? Ты говорил, тут будет полно паломников в храм.
— А это кто по-твоему? — проворчал Никсар.
— Что-то не очень они похожи на паломников…
— Почему?
— Ну… — Я замолчала, старательно подбирая слова. — Паломники они такие серьезные обычно. Печальные. Каются. Грехи замаливают там. Постятся.
— В твоем мире в паломничество ходят только очень грешные люди? — уточнил он.
— Да нет. Вроде наоборот.
— А зачем они тогда замаливают свои грехи?
— Они не свои. Они в принципе.
— Н-у-у, — настал черед Никсара чесать затылок. — А почему печальные? И постятся?
— Не сильна в теологии, но вроде как чревоугодие и излишняя радость это грех.
— Излишняя — да. Но зачем каяться за чужие грехи, ходить печальным и голодать?
— По-моему так обеспечивается веселие в загробной жизни, — развела я руками.
— Глупости какие! — фыркнул маг. — Я уверен, что вы не поняли основ мироздания. Всесоздателю нет никакой радости от того, что его творения несчастны. Хоть в этой жизни, хоть в той.
Я опять развела руками. Терпеть не могу разговаривать на религиозные темы.
Никсар уверенно вел меня по улицам. По краю миновав полную гуляющего народа площадь, мы вышли к огромной трехэтажной таверне формата шале. Вывеска извещала, что она называется "Кувшин паломника". Приписка снизу обещала пристанище путникам и лошадям.
— А не слишком ли роскошно? — Я с сомнением оглядела трехэтажное заведение. Открытая терраса была практически пуста. Три или четыре таверны, встреченные нами ранее, были куда скромнее и шумнее.
— Не слишком. Да и потом, это единственная таверна с хорошей конюшней. Медь, ну что ты на меня так смотришь? Маги, как ты заметила, путешествуют в основном порталами. А тащить лошадь в портал это лишние энергозатраты. Не все потянут. Да и не за чем. На конные прогулки приезжают только богатые господа. Так что…
Посчитав объяснение законченным, Никсар спрыгнул с кобылы и повел ее к стоящей за таверной конюшне. Я последовала его примеру.
— Добрый вечер, сиятельные заорран, — кинулся нам наперерез конюший, одетый лучше иных встреченных на пути паломников. — Только с прогулки? Куда желаете определить красавиц на постой? Могу рекомендовать чудный денник и полный пансион всего за тысячу ореалов в сутки, и только для наших постояльцев!
— Да, давайте, — согласился Никсар.
Конюший провел нас внутрь. Шоб я так жил! Огромный светлый денник, мраморный пол, дубовая отделка и стерильная чистота. И на все это великолепие всего пяток гривастых постояльцев. Не переставая отвешивать комплименты лошадям (клянусь, я уверена, что Фариза покраснела и потупила глаза), служащий сообщил, что зовут его Грас и что за такими красавицами он присмотрит лично и с особым тщанием. Выбрав два соседних денника, он торжественно вручил нам номерки. Пока мой провожатый заполнял бумаги, я пообнималась со Снежинкой и пообещала принести ей и подруге по яблочку. И что мы долго не задержимся. Мы туда и обратно. Никсар так точно. Снежинка понимающе кивала и фыркнула мне в плечо.
— Медь, пойдем, — позвал маг. Я еще раз погладила лошадь и вышла. — Держите, это вам на чай. — В ладонь конюшего упало пять золотых монеток. Грас расплылся в улыбке и обещаниях высшего разряда — холе копыт и ондулянсиона прямо в деннике. — А теперь сами устроимся, — сообщил Ник и направился в основное здание
Изнутри таверна довольно сильно напоминала современную гостиницу, хотя я и ожидала увидеть что-то вроде "Гарцующего пони" из "Властелина колец". Ан нет, впереди лежали холл с мраморным полом, покрытым тканой красной дорожкой, можжевельник в кадках и дубовая стойка администратора с плавающими над ними светящимися шарами в медной оплетке типа кувшинчиков. Слева и справа винтовые лестницы на второй этаж. Из интересного резные деревянные колонны, подпирающие второй этаж, да резные же балясины перил. У стойки стояли два деревянных кресла с красной обивкой и низкий столик. Скукота.
К нам шустро подскочил служка и поинтересовался, что желают "уважаемые господа". Уважаемые господа желали комнаты.
Нас с поклоном проводили к девице за стойкой. На ней было зеленое платье, расшитое желтым шнуром в виде трилистника.
И тут вышла заминка. Оглядев наши потрепанные плащи и демонстративно сморщив носик (а что вы хотели, столько дней в пути и на лошадях), главная по ключикам сообщила, что их гостиница недостаточно хороша для таких господ, как мы. И всего в двух кварталах отсюда есть чудное заведение, которое непременно придется нам по нраву и кошельку.
— Мы уже оставили лошадей. — Никсар положил на стойку номерки денников. Управляющая впала в задумчивость и предложила:
— Ну… я думаю, для лошадей место есть и …
— Заорра, как вас там! — Я потеряла терпение и оперлась двумя руками о стойку, даже капюшон слетел с головы. — Мы устали, а завтра нам подниматься на эти чертовы ступеньки! Я-то уйду, но для начала дайте жалобную книгу, черкану пару слов об этом богоугодном заведении.
Девица округлила глаза до размера царских пятаков и уставилась на мою правую руку. Ах да, кольцо! Как там говорил мессир Мар, покажите его и все вам будет? Ну щас покажем. Демонстрировать кольцо на пальце мне показалось не совсем приличным, и я показала кулак.
Администратор рухнула на колени и заверещала, аки утопающий на мелководье:
— Простите меня, Избранная, я не знала, не знала, что это вы. Я сейчас же велю приготовить лучшие комнаты! Простите!
— Эй, ты чего? — Я перегнулась через стойку и попыталась поднять ее за шиворот. Та упорствовала в покаянии и пассивно сопротивлялась подъему. — Да простила я уже! Я добрая, я всех прощаю! Поднимайся, давай. Вот и ладушки. А теперь нам пару ключиков и показать, в какую сторону топать.
Девушка кивала, быстро заполняя конторскую книгу бисерным почерком. Я украдкой заглянула в большое зеркало за спиной негостеприимной мадемуазель. Мда, ну и видок. Живая иллюстрация пословицы “Краше в гроб кладут”. Бледная, с оттенком в мертвенно-лиловый, осунувшаяся, под глазами круги. И волосы грязными сосульками.
— Я покажу вам ваши комнаты. Лучшие королевские апартаменты!
— Сколько? — кинулся было уточнять Никсар, но девушка глянула так испуганно, что продолжать он не решился.
Номера и впрямь оказались королевскими! Спальня с огромной двуспальной кроватью (даже письменный стол есть) плюс ванная и туалет. Даже полотенечко с халатом повесили. Роскошь.
Пока я изучала временное жилье, пришла горничная и принесла от Ника смену одежды и короткую записку: "Выходим в 10, зайду в 9".
Надо что-то с ним делать. Странный он последние сутки. Будто обиделся. Лучше разобраться сразу и извиниться. Нехорошо все-таки вышло. Но думать об этом будем завтра. Сегодня душ и баиньки.
