Всю дорогу от комнаты до входных дверей заведения фея пребывала в глубокой задумчивости. Милалика, от одного вида которой народ предусмотрительно шарахался в стороны, не тревожила свою спутницу. В полном молчании женщина вывела Аду на улицу и, проводив до кареты, ушла.
— Все прошло хорошо? — спросил темный, наклоняясь с места возницы, чтобы протянуть бывшей хозяйке руку.
— Чудесно! — ядовито ответила Адель, рассматривая след красной помады на щеке молодого человека. И чем больше она на него смотрела, тем сильнее зверела. — Чудесссней не бывает, Нир! Или… лучше Некрос? Впрочем, не важно! До приезда сюда я должна была один сундук золота — теперь должна три. А к году рабства добавились еще два в борделе…
— Это не бордель, — попытался возразить он.
— Название сути не меняет, — оборвала его девушка и, игнорируя его раскрытую ладонь, легко запрыгнула в экипаж. — Знаешь, темный, — устало произнесла она, когда Сэр Арчибальд тронулся с места.
— Что? — осторожно спросил молодой мужчина, чуть отодвигаясь от соседки. Больно уж кровожадным выглядело ее обычно милое личико в тусклом свете качающихся фонарей.
— Если я не выиграю минимум три сундука — убью тебя, воскрешу и снова упокою тем же способом, что герцога. А потом распилю на дрова и, каждый раз разжигая камин, буду любоваться пламенем и злорадствовать. Через год, два, три… но буду.
— Ты выиграешь, — пообещал ей он, пряча улыбку, — моя Коварная Госпожа.
Адель вошла в свою спальню и невольно поморщилась от запаха горных цветов, все еще гостившего там. Перед внутренним взором девушки поплыли яркие картины недавних событий: приворот герцога, его смерть, потом воскрешение, упокоение и, как результат всех ночных злоключений — встреча с Духом Игры. От воспоминаний о горгулье с глазами, налитыми алым светом, у феи похолодели кончики пальцев, и она невольно сжала их в кулачки, желая согреть.
Беспорядок, царивший в комнате, сейчас не задевал обычно аккуратную хозяйку. Она сильно устала и хотела просто отдохнуть, забыв хотя бы на пару часов о тех неприятностях, что свалились на ее белокурую голову. Брезгливо поморщившись, Ада сдернула с кровати покрывало, на котором умер герцог, и, скомкав его, не глядя, швырнула в сторону двери. Что-то громко звякнуло, привлекая внимание девушки. Обернувшись, она увидела опрокинутое ведро, из которого текла вода. Фея несколько секунд удивленно смотрела, как стремительно разрастается прозрачная лужа, а потом сорвалась-таки с места и, подбежав к ведру, подняла его. Для того чтобы убедиться в своей неожиданной догадке, девушке хватило пары секунд, за которые железный сосуд вновь наполнился водой практически до краев.
— Ниррр! — заорала Адель, вложив в это имя охватившее ее бешенство. — Чтоб тебе всю жизнь в слугах ходить, гребанный магистр! — злым шепотом добавила она и снова крикнула: — Ниррр, подойди-ка сюда! Пожалуйста, — выплюнула фея вдогонку своему приказу, замаскировав его под просьбу.
Темный пришел, когда она уже сама готова была спуститься за ним. Осторожно приоткрыл дверь, предварительно постучав, и… получил в качестве подарка ведро. Реакция бывшего слугу не подвела, поэтому плеснувшая на него вода лишь немного намочила низ рубашки и попала на штаны.
— Это что? — спросил мужчина, переводя настороженный взгляд с ведра на Аделаиду и обратно.
— Это должен быть мой вопрос! — уперев руки в бока, грозно проговорила фея.
— Ааа… ну, тогда лови, — пожал плечами он и легко перекинул ей свою ношу.
Реакция девушки не отличалась такой же быстротой, как у него, поэтому весь перед ее платья «наглотался» воды прежде, чем она успела схватить ведро за ручку. Поймала, раскачала, разбрызгивая воду по полу, и, молча, отправила его в обратный путь. Нир красиво отступил, позволяя «снаряду» вылететь в коридор и, радостно звякая, спуститься с лестницы.
— Хм… — мужчина прислонился спиной к стене и чуть склонил набок голову, разглядывая негодующую фею. — И что именно тебя так взбесило, цветочек? Вода или лист железа, свернутый в цилиндр?
— Заклинание бездонной чашшши! — отжимая юбку, прошипела она.
— Иии? — с видом ничего не понимающего человека, протянул темный. — По-твоему, я должен был бежать на пожар с несколькими литрами воды в запасе?
— Да ты издеваешься, что ли? — окончательно взбеленилась Адель, выпустив из рук мокрую ткань. — По твоей милости, сейчас в холле наводнение будет.
— Ты хотела сказать, по твоей.
— Ай, что б тебя! — воскликнула девушка и кинулась спасать свой дом от магического бедствия.
Нир снова пожал плечами и, немного помедлив, двинулся следом за ней.
— Тебе бы переодеться, Госпожа, а то простудишься еще, чего доброго, — сказал он, присев на не залитую часть ступеньки.
— Это ты виноват! — ставя полное воды ведро в угол, процедила фея. — Ты меня облил! — обвиняюще добавила она.
— Ты хотела узнать, что это, я тебе и дал его… для детального осмотра, — едва сдерживая улыбку, парировал он. — Кто ж знал, что ты не поймаешь. Надо ловкость тренировать… в игры какие подвижные играть начать, или…
— В игррры?! — прорычала девушка, наступая на него. — Ты уже запихнул меня в одну Игру, темный. Может, откроешь секрет — зачем?!
— У тебя глаза светятся, — неотрывно глядя на нее, прошептал мужчина. — Алым…
— Что? — фея моргнула, застыв в паре шагов от лестницы.
— Кто ты такая, Адель? — прищурился Нир. — Покажи мне свою метку Эраша.
— Метку? — закусив губу, переспросила она, а потом снова разозлилась: — Мою метку? А, может, лучше на твою посмотрим? Заклинание бездонной чаши одно из самых сложных, нам в академии говорили. На то, чтобы привязать сосуд к какому-то водному резервуару требуется много сил. Такое только очень опытным магистрам под силу. Нир-Некрос-бог знает как еще тебя зовут… Кто ты такой?!
— Твой бывший слуга, — спокойно ответил молодой человек. — И да, для друзей я Нир, а не Некрос и не Бог знает кто, моя маленькая Госпожа.
— Значит в борделе…
— Это игорный дом, а не бордель.
— …твоих друзей нет? — пропустив его замечание мимо ушей, уточнила девушка. — И рожа у тебя в помаде вовсе не от дружеских поцелуев была, да? — она раздраженно дернула мокрый подол, норовивший облепить ее ноги.
— Госпожа ревнует? — ехидно полюбопытствовал мужчина.
— Госпожа в бешенстве, а ты упорно увиливаешь от ответов. Ты кто такой, темный? Магистр?
— Магистром был мой бывший хозяин.
— Не было никакого хозяина!
— Нет, был.
— И как же его звали? — желая вытянуть хоть немного информации из этого скользкого типа, спросила фея.
— Маркус Ма-Нидрус, — вздохнув, ответил он.
— Тот, который не доехал до Тритэры?
— Он самый.
— Ма-Нидрус… — повторила Адель, перекатывая фамилию на языке, словно конфету. — Нидрус, Нирус… что-то мне это напоминает. А тебе? — прищурилась она.
— Не ищи то, чего там нет. Я не Маркус, поверь. Если бы ты видела его, то не сомневалась бы больше.
— Но я не видела.
— Прости, ничем не могу тебе с этим помочь.
— Но ты сильный маг, очень сильный, ты слишком много всего знаешь, и глаза твои выдают высокое происхождение… — больше для себя, чем для него перечислила фея и, поднявшись на пару ступеней, села рядом с ним.
— А ты светлая фея, которая заставляет расцветать зомби и, упокаивая их, обращает в деревья. Покажи мне метку, Адель, — просьба прозвучала как приказ и, девушка, возмутившись таким обращением, недовольно огрызнулась:
— Сам покажи… Нир.
— Да пожалуйста, — сказал он и принялся расстегивать рубашку.
Девушка словно в трансе уставилась на его длинные пальцы, затем медленно перевела взгляд на открывшуюся грудь и, отчаянно покраснев, вскочила на ноги.
— Мне надо переодеться, — бросила она на ходу, после чего пулей взлетела наверх и, хлопнув дверью, исчезла в своей комнате.
Темный опустил голову, тряхнув растрепанными волосами, и тихо рассмеялся. Затем поднялся на ноги, критически осмотрел свою одежду и тоже решил сменить ее на сухую.
Спустя минут двадцать он снова постучал в комнату феи и, услышав, короткое «Заходи!», осторожно приоткрыл дверь. На этот раз его не «осчастливили» полным ведром и даже не запустили подушкой. Адель скромно сидела в кресле и нервно перебирала складки домашнего платья, искоса поглядывая на позднего визитера. Настенные часы показывали половину третьего ночи, но спать девушке, несмотря на стресс и усталость, не хотелось.
— Я не покажу тебе свою метку, Нир, — сразу перешла к делу она. — Не потому что не хочу, чтобы ты знал о свойствах моего дара, там нет никакой тайны: семьдесят на тридцать — светлый к темному. Я же все-таки дочь некромантов, — криво усмехнулась она.
